Российская Фемида в очередной раз ответила отказом на просьбы родственников жертв катынского расстрела о возобновлении расследования событий 69-летней давности. Вчера военная коллегия Верховного суда признала законным прекращение уголовного дела о массовых убийствах пленных польских офицеров в 1940 году. «Отмена постановления Главной военной прокуратуры от 21 сентября 2004 года (о закрытии расследования. -- Ред.) является в настоящее время невозможным», -- говорится в постановлении ВС.

Четыре с лишним года назад ГВП закрыла «катынское дело» «из-за смерти лиц, подлежащих уголовной ответственности». Теперь же высшая судебная инстанция нашла другое основание: поскольку расстрел (корректно обозначенный нейтральным юридическим термином «деяние») имел место в 1940 году, то к нему нужно применить не действующее российское законодательство, а законы того времени, а именно Уголовный кодекс РСФСР 1926 года. А согласно тогдашнему УК уголовное преследование не может осуществляться, если с момента совершения преступления прошло более десяти лет.

«Это решение я не могу осознать ни с точки зрения закона, ни с точки зрения морали», -- заявила «Времени новостей» адвокат Анна Ставицкая, представляющая интересы родственников жертв катынского расстрела. По мнению же руководителя общества «Мемориал» Арсения Рогинского, вердикт Верховного суда имеет политическую подоплеку. «Это продолжение политической линии на то, чтобы отделаться от «катынского дела», спихнуть его, сказать: «Мы уже раз извинились, и хватит», -- заявил г-н Рогинский «Интерфаксу». «Если бы не было влияния политики, то поставить точку должен был российский суд, -- уверен правозащитник. -- Это просто, и материалов для этого достаточно. Но под разными предлогами Главная военная прокуратура, теперь и Верховный суд уклоняются и выводят из-под удара заведомо виновных -- политбюро ЦК ВКП(б), не желая назвать вещи своими именами».

Но все же определенный результат в решении Верховного суда есть -- высшая российская судебная инстанция косвенно признала, что катынский расстрел был произведен по распоряжению советских карательных органов. Тем самым ВС прямо пресек предпринимаемые в последние годы попытки пересмотреть эту трагическую историю по «советским лекалам» и списать преступление в Катыни на фашистов. «Впрочем, и ранее уже неоднократно -- и в решении Московского окружного суда, и в Верховном суде -- публично было заявлено, что обвинение по «катынскому делу» было предъявлено представителям НКВД СССР», -- отмечает г-жа Ставицкая. И действительно, в ответе ГВП на запрос Арсения Рогинского, присланном прокуратурой обществу «Мемориал» 24 мая 2005 года, говорилось буквально следующее: «Расследованием установлено, что в отношении польских граждан, содержавшихся в лагерях НКВД СССР, органами НКВД СССР в установленном УПК РСФСР (1923 г.) порядке расследовались уголовные дела по обвинению в совершении государственных преступлений. В начале марта 1940 г. по результатам расследования уголовные дела переданы на рассмотрение внесудебному органу -- «тройке», которая рассмотрела уголовные дела в отношении 14 542 польских граждан (на территории РСФСР -- 10 710 человек, на территории УССР -- 3832 человека), признала их виновными в совершении государственных преступлений и приняла решение об их расстреле».

Как следует из архивных документов, впервые опубликованных в 1992 году, 3 марта 1940 года нарком внутренних дел Лаврентий Берия направил Сталину записку, в которой в том числе говорилось: «Дела о находящихся в лагерях военнопленных -- 14 700 человек бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов, осадников и тюремщиков, а также дела об арестованных и находящихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в количестве 11 000 человек членов различных контрреволюционных шпионских и диверсионных организаций, бывших помещиков, фабрикантов, бывших польских офицеров, чиновников и перебежчиков -- рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания -- расстрела». 5 марта политбюро ЦК ВКП(б) вынесло решение: «Дела... рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания -- расстрела. Рассмотрение дела провести без вызова арестованных и без предъявления обвинения, постановления об окончании следствия и обвинительного заключения... Рассмотрение дел и вынесение решения возложить на «тройку» в составе товарищей Меркулова, Кобулова и Баштакова».

Таким образом, факт причастности НКВД к уничтожению польских офицеров можно считать окончательно установленным, подчеркивает г-жа Ставицкая. «К сожалению, я не могу назвать фамилии обвиняемых, поскольку постановление о прекращении уголовного дела засекречено, -- отмечает адвокат. -- Примечательно, что наши судебные инстанции вместе с Главной военной прокуратурой заняли очень интересную позицию: да, польских военнопленных расстреляли, но так как не все останки идентифицированы, то расстрела как бы и не было».

В Катынском лесу было найдено более 1800 останков, однако российской военной прокуратурой были установлены личности лишь 22 человек -- жертв расстрела удалось опознать по армейским жетонам. Более никакой идентификации не производилось. «Поэтому позиция ГВП проста: раз идентифицировали только 22, значит, их и расстреляли, а об остальных мы понятия не имеем», -- подчеркивает Ставицкая.

Впрочем, иной реакции родственники польских военных и не ждали. Истцы предполагали, что российский Верховный суд вынесет именно такой вердикт, говорит адвокат Ставицкая. «Хотя в глубине души мы и надеялись на то, что наши суды разберутся с этим делом (поскольку законные основания для этого были), обращение в высшую инстанцию было предпринято польской стороной во многом ради того, чтобы появилось основание для подачи заявления в Европейский суд по правам человека, -- пояснила г-жа Ставицкая. -- Собственно, решение Верховного суда и открыло возможность для обращения в Страсбург».