В Московском музее современного искусства открылась выставка «Европейский неоконструктивизм. 1930--2000». Ее композиция многочастна. В первый раздел входят произведения классиков нефигуративного искусства, приверженцев совершенно разных стилей, методов и философских позиций. Среди них и Соня Делоне, и Мишель Сефор, и Виктор Вазарели, и Лючио Фонтана. Состав этого раздела сформирован благодаря восьми выставкам, которые проходили с 2001 по 2004 год в музее Милана Добеша в Братиславе. Кураторами этой части являются художники Милан Добеш и Джетулио Альвиани. Другой раздел -- коллекция современных мэтров нефигуративного искусства, собранная Джетулио Альвиани для музея в хорватском городе Вуковар. Выставка посвящена памяти сокуратора проекта, безвременно скончавшейся исследовательницы искусства и архитектуры Анны Паланге. Все участники проекта связаны с движением «Новые тенденции», идеологом которого в бывшей Югославии 60-х годов и являлся Альвиани. Еще раздел -- представленная братиславской галереей «Комарт» коллекция художников-абстракционистов, живущих в Центральной Европе. Наконец целый зал отдан выставочному архиву исповедовавшей принципы кинетизма российской группы 1960--1970-х «Движение», куда входили Лев Нусберг, Вячеслав Колейчук, Франсиско Инфантэ (к слову, произведения Колейчука и Инфантэ в нынешней выставке «Движения» не участвуют).

Весь масштабный корпус работ новой выставки в принципе возможно объединить понятием «неоконструктивизм». Ведь в словарях искусства модернизма и постмодернизма, к «неоконструктивистским» направлениям, объявившим войну традиционным пластическим ценностям, войну привычному искусству, относят даже поп-арт. Хотя в таком обобщении территория собственно «неоконструктивизма» становится впечатляюще-безгранично-вненаходимой, и может искаться по проверенному методу показывавшего границы (!) своих владений гоголевского Ноздрева: «По эту сторону леса -- мое. И по ту сторону леса -- тоже мое». Однако после знакомства с материалом выставки (особенно с архивом «Новых тенденций») территория по крайней мере современного (создававшегося с 1980-х годов) «неоконструктивизма» обозначается по аналогии с границами интернационального модернизма в послевоенной архитектуре. Фанатическая преданность наследию авангарда 20-х у поколения, рожденного в конце 1930-х -- начале 1940-х, сочетается с глубокой верой в НТР, прогресс, математику и точный расчет. Потому работы Энтони Хилла, Ержи Грабовски, Милана Добеша, Януша Капусты, Бруно Мунари, Питера Лоуэ в виде спектральных таблиц, геометрических фигур, графиков, матриц, трехмерных конструкций ассоциируются с дизайном загадочного НИИ, расположенного в железобетонном пенале а-ля Корбюзье с бесконечно длинными переходами, стерильно-белыми лабораториями и мозаикой с парадным портретом модели атома на фасаде. И изобретают в этом институте что-то в высшей степени экстравагантное, в частности «хроматический климат в постоянном изменении с помощью хроматической индукции двойной частоты» (Карлос Круз-Диез) или «геометрический бунт, содержащий решение трисекции треугольника» (Ванчеслав Рихтер). Другая ассоциация, возникающая при знакомстве с масштабной лабораторией неоконструктивизма эпохи НТР, -- проекты идеального дизайнерского объекта для развития пространственного и колористического мышления, идеального «кубика Рубика». Вызвавший в 80-е годы всемирную эйфорию настоящий кубик Рубика и был дитем того самого романтического модернизма: придуман в 1975 году архитектором Эрне Рубиком как увлекательное пособие для развития пространственных способностей студентов. И сегодня он может быть принят эмблемой рожденного на перекрестке математических и художественных структур неостиля.

Табакерки в бриллиантовой пудре

Выставочную программу юбилейного года Музеев Кремля завершает открывшаяся выставка «Галерея драгоценностей Эрмитажа». 80 экспонатов, собранные из двух, восточной и западной «Золотых кладовых» главного музея Санкт-Петербурга, честно отражают вкусы российских самодержцев. Обсыпанные драгоценными камнями табакерки, несессеры, часы, кулоны изготовлялись лучшими ювелирами Европы и приобретались с целью соответствовать моде и эталону просвещенного вкуса. Экзотические скифские фибулы, подвески, предметы из курганов Причерноморья, хранящиеся в «восточной» кладовой, свидетельствуют о другой ипостаси российских государей (прежде всего Петра I): ученый, архивариус, этнограф.Сергей ХАЧАТУРОВ