Сегодня в Музее изящных искусств на Волхонке открывается выставка «Гармония и контрапункт. Россия -- Германия. Живопись, XIX век». Сегодня же состоится первый концерт традиционных «Декабрьских вечеров» Святослава Рихтера. Известные в Германии певцы Кристоф Генц (тенор) и Штефан Генц (баритон) исполнят сочинения Мендельсона, Брамса, Шуберта.

Если угодно, заметку можно начать так: диалог, гармония и контрапункт -- та птица-тройка, на которой выезжали, выезжают и будут выезжать традиционные культурные институции. Всегда и везде. А если угодно, можно и так: изобразительный ряд «вечеров» занятен и обаятелен, но, увы, уступает качеству концертной программы. Может начало быть и таким: наконец-то выставка «Декабрьских вечеров» встраивается не только в респектабельно-светский, но и в серьезный научный контекст. В зависимости от настроения и темперамента вы можете выбрать ту интонацию, которая вам ближе.

Начнем, однако. Рекорд нового проекта -- количество участников: 13 музеев России и Германии (среди наших -- Эрмитаж, Третьяковка, Исторический, среди немецких -- Кунст Палас Дюссельдорфа, Кунстхалле Гамбурга, Штеделевский институт Франкфурта-на-Майне, музеи Касселя, Веймара, Любека, Карлсруэ, Эссена). Готовилась выставка долго. На страницах журнала «Русская галерея» №1--2 за 2000 год один из сокураторов проекта, завотделом живописи XVIII века ГТГ Людмила Маркина рассказывала про немецкую маму нынешней выставки -- экспозицию «Русское искусство эпохи бидермайера». Эта мама неплохо обустроилась тогда в апартаментах государственных музеев немецкого города Касселя земли Гессен. Иллюстрировали статью про выставку-маму те же самые ассоциативно подобранные картины-пары, что сегодня висят у выставки-дочки, на галерее ГМИИ имени Пушкина. В частности, рядом -- два семейных портрета кисти С.К. Зарянко (фамилия достойнейших Турчаниновых 1848 года из собрания ГТГ) и Иоганна Эдуарда Иле (фамилия достойнейшей г-жи Гертруды Эгены 1852 года из собрания Новой галереи Касселя). Ну чудо как похожи! Еще рядом -- два курчавых хлопца: сын Тропинина из упомянутой ГТГ и подбоченившийся мальчик кисти упомянутого Иле из упомянутой галереи Касселя. Ну прям двоюродные братья! Отсюда вывод: представленный сегодня проект имеет славную родословную, и славная родословная стала одной из его главных тем.

Вписывается эта тема в идеологию культуры бидермайера. Эпоха бидермайера (стиль искусства 1820--1840-х годов, название «бидермайер» составлено из двух фамилий персонажей сатирического -- антифилистерского -- стиха Ф. Шефеля, так что Бидермайер -- немецкий Козьма Прутков) может быть определена как романтизм в халате, тапочках и с трубкой. В кругу семьи, с романом Вельтмана и бокалом пунша. Очень уютный стиль. В нем вальяжно себя чувствуют не только гоголевский Манилов и Ноздрев («исторический» по определению Николая Васильевича человек, то есть герой новой бидермайеровской истории -- записанной в хрониках бульварной прессы), но и попавший в исторический переплет семейных интриг чеховский Тригорин. Беллетрист не без способностей, уютно рассказывающий о том, что, дескать, вот плывет облако, похожее на рояль. Он сам себя оценил честно и просто: мило, талантливо, но Тургенев лучше...

Залы ГМИИ наполнены творениями таких тригориных от живописи. Гертнер и Бодри, Кнаус и Перов, Лейбль и Маковский, Ребель и Басин. Мило и талантливо. Талантливо и мило. Но Кипренский лучше, а Иванов -- во сто крат. Слава богу, они на выставку тоже попали. Хорошо, что эту двуязычную семью жанристов, пейзажистов, портретистов собрали воедино. По мнению второго куратора выставки, Любови Савицкой, хранителем этого дружества, этой семейной идиллии, этого уюта в русско-немецком «доме творчества» стала персона российского немца. Тихого, добросовестного, исполнительного, заботливого. В пенсне и бархатной курточке. Тут уж впору заметить, что и цветаевский музей (ГМИИ имени Пушкина) создан по проекту русского немца Романа Клейна.

Конечно, бидермайер -- не единственная идея новой выставки. Хронологически все начинается настоящим романтизмом (мастерами-назарейцами -- Корнелиусом, Фейтом, Кохом и русскими пенсионерами в Риме -- Кипренским, Ивановым, Сильвестром Щедриным), а заканчивается все настоящим импрессионизмом (Коровин, Либерман) и модерном-югендштилем (Врубель, Беклин). Но гармония целого обретается именно благодаря уюту мещанского бидермайера. Добросовестного, заботливо и милого, как какой-нибудь уездный лекарь Карл Модестович в пенсне и бархатной курточке.