Печальную судьбу Новой Голландии, памятника федерального значения в Санкт-Петербурге, уникального архитектурного комплекса раннего классицизма, обсудили на встрече в петербургском пресс-клубе «Зеленая лампа» архитекторы, историки, чиновники, защитники культурного наследия. Памятник умирает на фоне беплодных попыток найти новых инвесторов грандиозной стройки.

Пока Новая Голландия стала «дутым проектом» с участием именитых зарубежных архитекторов и российских денег. На перестройку и приспособление этого объекта замахивался еще лет десять назад художественный руководитель Мариинского театра Валерий Гергиев -- именно он предполагал слить в одну гигантскую строительную площадку будущую вторую сцену Мариинки и находящийся поблизости остров, на котором построена Новая Голландия. Самые первые фантастические «картинки» будущих грандиозных преобразований демонстрировал американский архитектор Эрик Моос, которого г-н Гергиев предлагал в качестве преобразователя -- Моос собирался построить здесь гигантские новые здания в виде «мусорных мешков» из стекла и бетона. Потом Мариинский театр увяз в истории со строительством своей второй сцены по проекту Доминика Перро, и о Новой Голландии на какое-то время забыли. Вспомнили о ней, когда на питерском горизонте замаячили миллионы российского предпринимателя Шалвы Чигиринского и звучное имя живого классика мировой архитектуры Нормана Фостера. Под эту заманчивую перспективу с острова в срочном порядке, со скандалами и пожарами, выселили военных, которые занимали Новую Голландию в течение нескольких десятилетий, и быстро провели очередной «международный» конкурс с абсолютно предсказуемым победителем -- им стал Норман Фостер и его грандиозный проект дворца фестивалей на месте памятника федерального значения.

Но очень скоро сценарий начал разворачиваться по отработанному на реконструкции второй сцене Мариинки варианту: часть мешавших будущему застройщику исторических зданий снесли, потом инвестор сказал, что у него кончились деньги, и покинул пределы России, архитектор же, естественно, отказался работать «в долг». На сегодняшний день уникальный памятник архитектуры, известный на весь мир, стоит в полуразобранном состоянии, без консервации, без хозяина, без контроля над ним со стороны органов охраны.

Новая Голландия -- один из шедевров русского классицизма, о ней так и говорят историки архитектуры: русский классицизм вошел под арку Новой Голландии и вышел из арки Сената и Синода. Исторически это был комплекс утилитарного назначения -- его строили как верфь и как оборонительное сооружение. Но это еще и памятник архитектуры, появившийся благодаря знаменитым русским архитекторам Чевакинскому, Вален де Ла Моту, Захарову, с этими именами связаны не только архитектурные красоты, но и инженерные решения корпусов. Почти триста лет своей жизни Новая Голландия находилась в руках военных: здесь проходили испытания практически все модели и макеты российских судов -- и тех, что ходили по воде, и тех, что плавали под водой. Потому что в центре этого искусственного острова располагался знаменитый «опытовый» бассейн, где и проводились испытания новых судов.

Еще в конце 70-х -- начале 80-х годов прошлого века известный петербургский архитектор Вениамин Фабрицкий предлагал проект, по которому на территорию отреставрированной Новой Голландии можно было бы перевести Музей Военно-морского флота и сделать из этого острова большой музей российского флота в реальных исторических зданиях.

На рубеже 90-х годов ХХ века перед архитекторами и реставраторами была поставлена задача привести Новую Голландию в порядок, вывести оттуда военных и создать на этом месте нечто грандиозное, достойное великого города и его архитектуры. Специалисты провели крупные археологические исследования совместно с комитетом по государственному контролю, использованию и охране памятников (КГИОП) городской администрации. Были выделены пять крупных архитектурных объектов, в том числе «опытовый» бассейн -- очень важный объект не только для истории архитектуры, но и для всей истории российского флота. Таких бассейнов в мире всего пять, в России он был единственным, а сейчас его уничтожили в угоду потенциальному застройщику. Здесь же находилась пороховая лаборатория, созданная самим Менделеевым, ее тоже уничтожили.

В 2005 году по заказу петербургских властей специалисты НИИ «Спецпроектреставрация» провели историко-культурную экспертизу Новой Голландии. Тогда на государственной охране числилось большинство построек на острове, за исключением зданий 60--70-х годов ХХ века. К сожалению, «опытовый» бассейн не вошел в этот список, как и лаборатория Менделеева, а также знаменитая радиостанция, которая на весь мир объявила о свержении монархии в России. Все постройки находились в хорошем состоянии, потому что военные следили за сохранностью своего имущества.

"Это безусловный ансамбль в самом прямом, узком и безусловном смысле этого слова, даже построенное позже здание круглой тюрьмы в центре идеально в него вписывается, -- сказал Михаил Мильчик, заместитель директора НИИ «Спецпроектреставрация», член Федерального совета по сохранению культурного наследия. -- К сожалению, экспертизу не приняли тогда в расчет, и даже когда мы попытались довести сведения об исторической ценности этого объекта лично до Нормана Фостера, нас не услышали".

Когда в начале 2006 года на международном конкурсе победил проект, представленный компанией Шалвы Чигиринского, для памятника наступили тяжелые времена.

Правда, как рассказал Олег Иоаннисян, археолог, руководитель археологической экспедиции на Новой Голландии, все археологические изыскания им позволили провести в полном объеме. Но на дополнительные исторические находки, которые подтверждали уникальность этого места в истории Петербурга и России, все равно никто из властей и застройщиков не обратил внимания. В процессе подготовки к застройке острова были снесены несколько зданий, ликвидирован «опытовый» бассейн, а потом наступила тишина -- г-н Чигиринский покинул Россию, на его имущество был наложен арест, работа встала.

Но, по мнению специалистов, от этого судьба памятника федерального значения только усложнилась. Дело в том, что, как рассказал Алексей Шашкин, генеральный директор ЗАО «Геореконструкция-Фундаментпроект», застройщик уже произвел часть работы по укрепления фундаментов зданий на острове. Но работы не были доведены до конца, и теперь возникает реальная угроза всем зданиям. Сейчас Новая Голландия не законсервирована, крыши на историческими постройками не отремонтированы, фундаменты (работы на них не были согласованы с КГИОП) находятся в угрожающем состоянии. Возникла реальная угроза полного разрушения единственного в своем роде архитектурного ансамбля.

Антон Бучнев, заместитель председателя комитета по инвестициям администрации Петербурга, заверил собравшихся, что комитет сделает все, чтобы новый конкурс был проведен как можно быстрее.

"На сегодняшний день правительство предпринимает усилия, чтобы провести новый конкурс, -- сказал г-н Бучнев. -- В том числе с участием бывших победителей конкурса -- помимо Чигиринского соучастником является московская компания «Меркури», она уже подтвердила свое желание участвовать в новом конкурсе. Но поскольку на имущество Чигиринского наложен арест, совладельцам нельзя просто передать права на реализацию проекта, менять одно юридическое лицо на другое незаконно, поэтому конкурс надо провести заново. Кроме того, речь идет о возможных изменениях инвестиционно-архитектурных условий конкурса. Они еще не получены, но думаем, что в ближайшие недели мы их получим и будем обсуждать условия нового конкурса".

Но эти заверения чиновников вызвали еще большую обеспокоенность специалистов. Потому что на самом деле судьбу Новой Голландии должен решать не Петербург, а федеральный центр -- городу на острове принадлежит не больше 15% собственности. Кроме того, городские чиновники в случае с проектом Фостера уже закрыли глаза на то, что предполагаемый дворец фестивалей по своим параметрам нарушал все нормы и законы городской застройки. Тем более что г-н Бучнев открытым текстом заявил: «У нас сейчас есть противоречие, которое запрещает новое строительство на охраняемых территориях, и без изменения данного закона новое строительство невозможно». То есть фактически признался, что власти готовы пойти на изменение закона. И это особенно возмутило специалистов.

"Уже израсходованы десятки миллионов рублей, и все начинается сначала -- как заявил комитет по инвестициям, все начинается с чистого листа", -- негодовал Александр Марголис, сопредседатель петербургского отделения Всероссийского общества охраны памятников и культуры. -- Но эта история -- серийная для нашего города, то же самое произошло с Мариинкой-2, когда тоже проигнорировали экспертизу. То же сейчас происходит и с разрушенным стадионом Кирова на Крестовском острове, такое же развитие событий на месте строительства «Охта-центра». То есть все, что называется словами «инвестиционный проект», идет по одному сценарию".

По мнению специалистов в области охраны памятников, настал момент, когда общественность, в том числе и мировая, должна задать вопрос -- что происходит в Петербурге, где возведение в степень любой стартовой сметы является нормой. Ведь проект г-на Чигиринского победил только потому, что он предложил демпинговую цену.

"Это фактически стопроцентное жульничество, -- уверен Александр Марголис. -- Г-н Чигиринский ни секунды не сомневался, что на самом деле проект будет стоить в несколько десятков раз больше, чем сумма, которую он предложил. И я сейчас хочу поставить вопрос, который нужно выносить на всеобщее обсуждение в самой решительной форме, -- возможно ли применительно к такому памятнику, как Новая Голландия, говорить об инвестиционном проекте? Инвестиционный проект абсолютно несовместим с интересами сохранения культурного наследия. Либо мы соблюдаем законы -- и свои, и международные, и создаем условия для того, чтобы памятник жил, либо устраиваем инвестиционный проект и обрекаем памятник на гибель. Третьего не дано, это мое глубокое убеждение".

А пока продолжается поиск новых инвесторов и организация конкурса, уникальный памятник федерального значения стоит без консервации, разрушается. Похоже, и застройщики, и власть просто ждут, когда можно будет сказать -- "все, охранять нечего". И построить что-нибудь доходное практически на пустом месте.