На минувшей неделе ассоциация "Руссофт", объединяющая российских экспортеров тиражируемых программных продуктов, заказного софта и IT-сервисов, обнародовала предварительные итоги кризисного 2009 года. Они не так уж плохи: заработки индустрии остались на уровне 2008 года (2,65 млрд долл.). Отрасль избежала падения, но не продемонстрировала традиционные 20--25% ежегодного роста.

Валентин Макаров, возглавляющий "Руссофт", говорит, что Россия среди стран BRIC (группа развивающихся рынков -- Бразилия, Индия, Россия, Китай) "стабилизировалась на уровне Бразилии".

Казалось бы, это трудно считать достижением: не в футболе же мы "стабилизировались", а всего лишь в умении производить софт. Но именно потому, что это не футбол, со стороны смотреть на происходящее нельзя -- надо знать ситуацию изнутри. А она такова.

За Индией и Китаем угнаться мы не можем хотя бы потому, что у нас в стране нет главного сырья современной экономики -- квалифицированных кадров.

Китай успешно реализует программу "10-100-1000", которая сулит передел мировому рынку. Числа означают следующее: 10 регионов страны должны привлечь 100 иностранных высокотехнологичных корпораций, стать для них местом развития технологий, а после этого 1000 китайских компаний ворвутся на глобальный рынок IT-сервисов (и высокотехнологичных сервисов вообще), возглавив список крупнейших игроков.

Что касается Индии, то тут и говорить не о чем -- абсолютно недосягаемая в смысле производства софта страна. Но если семь лет назад, во времена первого исследования "Руссофта", мы отставали от индусов в 24 раза, то теперь -- только в 16. Это хотя и относительный, но успех. То, что компания EPAM (один из крупнейших экспортеров IT-сервисов и программного обеспечения), по словам ее коммерческого директора Юрия Овчаренко, выигрывает тендеры у индийских гигантов TATA и Vipra -- достижение колоссальное, поскольку ресурсы индийских компаний подавляюще, на порядки, превосходят ресурсы наших компаний.

Добавьте сюда то, что софтверная отрасль в России существует не благодаря, а вопреки тем условиям, которые созданы государством. Так что "стабилизация на уровне Бразилии" -- это отлично. Дай бог на этом уровне удержаться.

За счет чего пока держимся? Как и всегда в России -- за счет людей. Санкт-Петербург, например, -- лидер авторитетного рейтинга исследовательской компании Tholons Top 50 Emerging Global Outsourcing Cities в номинации "Лучшее место для проведения исследовательской работы". Опережает Бангалор, где сконцентрирована экспортная IT-индустрия Индии. Питер уже сегодня -- вполне сформировавшаяся, но никем почему-то не замечаемая русская Кремниевая долина.

Но Auriga, EPAM, Eigen Services и многие другие российские экспортно-ориентированные IT-компании давно уже перенесли штаб-квартиры за далекий рубеж. Считать ли их российскими на том лишь основании, что созданы они нашими соотечественниками и что трудятся в них граждане нашей страны? По словам гендиректора питерской компании Reksoft (еще один крупный российский экспортер софта) Александра Егорова, отвечать на этот вопрос надо, выяснив, кто в бизнесе этих компаний бенифициар, и где компания нанимает сотрудников. Поэтому ответ -- да, отечественные, поскольку учредители и персонал экспортно-ориентированных софтверных компаний -- российские граждане.

Штаб-квартиры компаний EPAM и Auriga действительно находятся в Америке. Но они оказались там не от хорошей жизни. Налоги на заработную плату персонала в России таковы (страховые выплаты в России составляют, как известно, 34%), что индусы могут предложить заказчику IT-услуги по ценам ниже себестоимости тех же самых услуг, заказанных в России. В Индии налоги на заработную плату персонала IT-компаний составляют единицы процентов.

Индия не единственный пример умного отношения государства к IT-индустрии. Есть образец для подражания и по соседству с Россией. "Настоящим раем" назвал белорусские технопарки Николай Путников из компании Exigen Services.

Улучшения налоговой обстановки в России никто не ждет. Luxoft (флагман отрасли -- более 3 тыс. сотрудников, что по российским меркам очень много), например, финансовый план 2010 года сверстал исходя из предположений, что налоговое законодательство останется прежним (удушающим -- Ред.), говорит первый заместитель гендиректора Luxoft Михаил Фридлянд.

Именно тем, что государство не облегчает налоговой нагрузки на софтверную индустрию, объясняется обилие отраслевых ассоциаций. Кроме "Руссофта" есть и другие, а в прошлом году возникло еще два. Это "от отчаяния", объясняет Александр Егоров. Отчаяние у участников рынка вызывает непробиваемость национальной бюрократии.

Еще одной проблемой отечественной IT-отрасли является реакция рынка на экономический кризис. А рынок отреагировал единственным и весьма примитивным рефлексом: заказчики перестали платить. Компания Reksoft, увеличившая долю российских заказов в 2008 году, пострадала очень сильно -- 21% падения по обороту. И это не частный случай, а проявление общей тенденции: коммерческий успех поставщика IT-услуг обратно пропорционален степени его вовлеченности в российскую экономику.

Судиться в случае неисполнения обязательств отечественным контрагентом бессмысленно, говорят участники рынка. Лучше взвешивать риск заранее, не надеясь на арбитраж.

Отдельную -- и постыдную -- проблему работы на внутреннем рынке Михаил Фридлянд обозначил словами "подергивающиеся люди с бегающими глазками". Навыки работы, приобретенные российскими софтверными компаниями на глобальном рынке, в пораженной коррупцией бизнес-среде неприменимы.





Подготовлено совместно с iToday.ru