«Да, мы, 14 человек, объявили себя правительством. На каком основании? Ни на каком. Да, получается, мы узурпаторы. Мы теперь и правительство, и парламент, и президент. Да, это очень плохое решение. Но, поверьте, лучших решений просто не было», -- так обрисовал мне обустройство революционной власти Омурбек Текебаев, вице-премьер временного правительства Киргизии. Говоря это, он будто посмеивался над моими попытками быть деликатным.

52-летний Текебаев, некогда учитель физики в сельской школе на юге Киргизии, не похож на узурпатора. В 2000 году он занял второе место после Аскара Акаева на президентских выборах, а при президенте Курманбеке Бакиеве целый год продержался спикером. Не очень похожа на руководителя хунты и 59-летняя Роза Отунбаева (на снимке), министр иностранных дел пусть и с перерывами, но при трех правительствах и двух президентах. Но с тем, что по всем признакам это хунта и есть, никто не спорит. О неизбежности жизни по принципам революционной законности говорят в правительстве почти все -- кто-то с понятным смущением, кто-то с явным задором. Но при этом вопросы практического свойства, скажем, о том, кто в отсутствие парламента будет принимать отставку Бакиева (если таковая вдруг состоится), кажется, отнюдь не воспринимаются как первоочередные.

Между тем для мира 60-летний Курманбек Бакиев остается законным президентом. Новая власть может сколько угодно, понизив голос, делиться информацией о некоей секретной группе, которой поручено задержать президента. На самом деле, как сказал «Времени новостей» известный киргизский политолог Нур Омаров, «если в чем эта власть и заинтересована, так в отъезде Бакиева из страны». Но без братьев, в первую очередь без 51-летнего Жаныша Бакиева, который ненавистью к себе сплотил Киргизию даже, пожалуй, крепче, чем президент-брат. Он, по всеобщему убеждению, дал команду снайперам на расстрел толпы 7 апреля, да и вообще все черные пятна эпохи Бакиева молва небезосновательно приписывает Жанышу, начальнику президентской охраны и фактически главному силовику страны. «Как только вопрос о легитимности Курманбека Бакиева будет решен, с Жанышем будет покончено», -- уверен Омаров. Однако есть понимание, что Жаныш еще может преподнести сюрпризы.

Но пока проблема легитимности нынешней власти закручивается, наоборот, в еще более тугую спираль. Возможно, лучших решений в первый день после того, как толпа ворвалась в главные кабинеты сбежавшей власти, и на самом деле ожидать не приходилось. Заставить парламент, подконтрольный Бакиеву, объявить ему импичмент было нереально. Было, кстати, поначалу и альтернативное предложение, ничуть не менее экзотичное: запретить правящую партию «Ак Жол» («Светлый путь»). Это можно было бы сделать просто в силу процедурных нарушений, которые ее создатели в спешке в свое время допустили. А затем можно было бы перераспределить мандаты между оппозиционными партиями, вошедшими во временное правительство. Однако предложение не прошло по понятной причине: победители не смогли сойтись в пропорциях. Им ведь в чем-то труднее, чем свергнутым сейчас победителям пятилетней давности. И дефицит нынешней легитимности связан, в частности, и с этим.

Тогда, пять лет назад, все было исполнено каких-то идейных иллюзий. Теперь же все жестче. Никто не называет нынешние события революцией. А победителям пока не досталось ничего. Нет даже газеты, в которой можно было опубликовать один из тех декретов, которыми правительство намерено управлять государством. Нет денег в казне. Нет послов, которые не спешат присягать новой власти. Конечно, новая власть может отозвать кого-то из них своим очередным декретом, но вряд ли кто-то послушается.

А через полгода обещаны выборы, стало быть, предвыборная кампания уже началась. Еще один лидер оппозиции -- 54-летний бывший генпрокурор Азимбек Бекназаров показывает мне документ: декрет временного правительства о порядке исполнения конституции и переходе государственной власти. И объясняет: этот документ в несколько страниц отменяет конституцию в части функций органов власти -- ими ведь стало само временное правительство. «А еще мы договорились, что руководитель временного правительства не будет баллотироваться на выборах», -- добавляет он. «И Роза Отунбаева согласилась?» «Да», -- ответил Бекназаров. И неожиданно добавил: «А если она начнет сомневаться, мы пересмотрим этот документ». Бекназаров подтвердил удовлетворенным кивком появившееся у меня подозрение о том, что этот декрет, выходит, не только суррогат конституции, но и договор о сотрудничестве между амбициозными победителями.

Мучительным компромиссом становится вообще концепция будущего государственного устройства. Эта концепция оказывается не менее экстравагантной, чем управление страной в режиме революционной законности. В соответствии с ней Киргизия становится парламентской республикой, при которой правительство будет формировать правящая коалиция. Но с одним уточнением: ни одна партия больше не сможет набрать на выборах больше 50% плюс один голос. А если сможет, то все лишнее будет отобрано и переделено между другими партиями. И еще: президент страны, который в подобных моделях должен быть не более чем моральным авторитетом нации, в Киргизии будет избираться не парламентом, а всенародно. Все это через три месяца должно быть закреплено в новой конституции, у которой нет пока даже проекта, а только концепция. Правда, с концепцией пока согласны все. Что в рамках состоящего из 14 человек временного правительства уже можно считать несомненным успехом.