Вчерашний взрыв в дагестанском Кизляре, который президент Дмитрий Медведев и премьер-министр Владимир Путин сразу же связали с терактами в московском метро в минувший понедельник, еще больше усложнил задачу, стоящую перед северокавказским полпредом российских первых лиц Александром Хлопониным. Стало совершенно очевидно, что Северный Кавказ еще очень долго не превратится в туристический рай, а будет оставаться «жупелом», отпугивающим большинство россиян и тем более иностранцев.

Напомним, когда г-на Хлопонина назначали полномочным представителем президента в специально выделенном Северо-Кавказском федеральном округе в ранге вице-премьера, он несколько раз коротко и емко сформулировал приоритетные направления развития Северного Кавказа. Александр Хлопонин сообщил, что планирует развивать на Северном Кавказе сферу отдыха, сельское хозяйство, энергетику и образование вкупе с новыми технологиями. Именно в этих сегментах должны появиться новые рабочие и академические места для северокавказской молодежи, которая сможет таким образом отвлечься от разрушительных идей радикального ислама.

Резонансные теракты напомнили о том, что регион Северного Кавказа еще далек от состояния стартовой площадки для всех этих проектов. Очень трудно себе представить, к примеру, кто согласится поехать в отпуск на территорию, которая не только сама по себе взрывоопасна, но еще и становится источником опасности для отдаленных от нее регионов, включая Москву. Рекреационные перспективы оказываются таким образом под большим вопросом. Достаточно сложно также представить себе большой энтузиазм со стороны специалистов, от которых будет зависеть развитие технологического и образовательного сектора. Понятно, что приглашенным инженерам и преподавателям постараются обеспечить стартовые условия и максимально надежную защиту, но в таком случае речь может идти о мобилизации ограниченного количества специалистов.

Полноценное же развитие Северного Кавказа подразумевает возможность добровольно выбрать его как нормальное место работы, не хуже, а в чем-то и лучше прочих. Остаются, собственно говоря, энергетика и сельское хозяйство. Они есть на Кавказе и сейчас. Их существенное развитие подразумевает инвестиции. Но взрывы пугают потенциальных инвесторов не меньше, чем обыкновенных обывателей.

После взрывов в Москве Владимир Путин позволил себе несколько «углубить» собственную формулировку, которая в 1999 году в ситуации, похожей на нынешнюю смятением москвичей после двух подряд взрывов жилых домов, стала его «фирменным знаком»: на этот раз премьер призвал «выковырять террористов со дна канализации». Этот повтор сам по себе хотя и выглядит предельно жестким и решительным по форме, на самом деле свидетельствует о растерянности в Кремле и Белом доме относительно дальнейшей северокавказской политики.

После того как год назад был отменен режим контртеррористической операции в Чечне, федеральный центр стал отчетливо демонстрировать намерение перейти от силовых методов к методам социально-экономической реабилитации. Это было продиктовано не тем, что последний боевик оказался убит или арестован, и не тем, что восторжествовала гуманистическая идея искоренять радикальный ислам повышением уровня образования, бюджетной обеспеченности и борьбой с безработицей. Кажется, стало ясно, что силовая машина, работавшая на Северном Кавказе десять лет, наконец достигла дна своих возможностей и не справляется с оставшимся «материалом». Хотя его, бесспорно, по-прежнему хватает. Поэтому вместо военного и милицейского кнута Москва решила попытаться «включить» пряник -- стала разрабатывать все более обширные и дорогостоящие инвестиционные программы, выделила проблемные регионы в новый округ, которым отправила руководить не генерала, а гражданского экономиста и управленца Александра Хлопонина.

На первый взгляд идея выглядит абсолютно правильной: силовики в значительной степени превратились на Кавказе из инструмента наведения порядка в одну из главных угроз, а социально-экономическая реабилитация должна способствовать общему смягчению нравов. Понятно, что после взрывов в Москве и Кизляре преждевременно делать вывод, что эта мирная стратегия провалилась. Однако совершенно очевидно, что она столкнулась с новыми сложностями и обнаружила некоторые явно слабые места.

Северокавказские лидеры в течение всех последних дней изо всех сил пытаются спасти имидж региона и в один голос призывают не ассоциировать террористов-самоубийц с Северным Кавказом как таковым, с отдельными этническими группами или конфессиями. Во вторник спикер парламента Чечни Дукваха Абдурахманов выступил с довольно жестким заявлением на эту тему. «Ни один народ не уполномочивал преступников на их деяния -- ни решением, ни съездом, ни конгрессом, ни собранием, -- совершенно справедливо заметил спикер. -- Это враги собственных народов, которые пасутся на международной террористической ниве».

Строго говоря, заявление директора ФСБ Александра Бортникова, что теракты в метро имеют северокавказский след, сделанное им на совещании у президента Дмитрия Медведева через несколько часов после трагедии, не вполне корректно и с чисто юридической, и с этической точки зрения. Получается, что Северный Кавказ получил своего рода «обвинительное заключение» даже до первых доказательных выводов следствия.

Но, с другой стороны, для любого жителя России очевидно, что главный источник нестабильности и потенциальной террористической угрозы находится именно на Северном Кавказе. Поэтому чем бы в итоге ни завершилось следствие, теракты в Москве все равно ассоциируются в массовом сознании именно с Кавказом. Это только подтверждается взрывом в Кизляре и усугубляет опасность роста неприязни к уроженцам северокавказских регионов и мусульманам как таковым.

Попытки некоторых государственных чиновников отвлечь внимание на Грузию, предпринятые в среду, в частности, главой Национального антитеррористического комитета Николаем Патрушевым, выглядят, мягко говоря, неубедительными и даже нелепыми. Социологические исследования еще только предстоят, но и без них очевидно, что отношение россиян к Кавказу и его жителям в связи с терактами не улучшилось. Это важный факт общественной жизни и политический вызов, который требует быстрой, аккуратной и вдумчивой реакции, потому что прямые призывы не связывать теракты с северокавказскими согражданами едва ли смогут кого-то убедить. Увы, такие реплики, абсолютно точные с содержательной точки зрения, могут вызвать сейчас лишь недоверие к тем, кто их будет произносить.

В этой обстановке все возрастающие федеральные ассигнования на социально-экономическую реабилитацию Северного Кавказа начинают восприниматься многими налогоплательщиками как напрасные. Ведь совершенно нет уверенности в том, что по окончании всех запланированных инвестиционных проектов -- в случае если все планы удастся успешно реализовать -- на Кавказе не останется того же радикально настроенного меньшинства, которое, как выясняется, способно в любой момент атаковать любой объект на территории России.

Северный Кавказ уже много лет получает многомиллиардные федеральные дотации -- эта практика применялась задолго до официально объявленного несколько месяцев назад перехода «от кнута к прянику». Но практика показывает, что напрямую достичь тех немногих, кто по тем или иным причинам готов взорвать себя в людном месте, эти деньги не могут. А если и могут, то попадают, в сущности, в террористическую кассу: уже много лет специалисты говорят, что Россия во многом сама финансирует террористическое подполье на Северном Кавказе, поскольку часть щедрых бюджетных ассигнований так или иначе оседает в руках боевиков.

Все это вызывает у множества людей в России ощущение, что масштабные ассигнования на нужды Северного Кавказа, по сути, попытка откупиться от проблемы, которую не удалось решить военными и полицейскими способами. Хорошо известно, что многие северокавказские администраторы почти открыто требовали от Москвы увеличения дотаций, обещая в противном случае рост нестабильности. За несколько лет это превратилось в систематическую торговлю. Если новые экономические программы СКФО тоже окажутся вписаны в такую систему откупа, реальных результатов в виде работающих заводов, ферм, университетов и санаториев можно не ждать: откуп -- нечто противоположное рациональным инвестициям.

Взрывы в Москве и Кизляре расширили трещину, которой Кавказ уже давно отделен в обыденном сознании от остальной России. Президент Чечни Рамзан Кадыров, который был среди первых, кто потребовал не связывать происшедшее с народами и конфессиями Кавказа, сам же высказался как руководитель образования, в достаточной мере отдельного от России, когда пообещал российским правоохранителям всяческую помощь чеченской милиции -- словно чеченская милиция не является частью МВД РФ. А Дукваха Абдурахманов и вовсе жестко заклеймил правоохранительные структуры Москвы: «Такой стратегически охраняемый объект, как метрополитен, должен быть безопасен. А если туда что-то пронесли, то при абсолютной халатности соответствующих служб, либо при соучастии технических работников метрополитена, или содействии работников правоохранительных органов», -- сказал чеченский спикер. Вчера же официальный Грозный распространил заявление, в котором сетует на невнимание к Чечне со стороны Александра Хлопонина. Все указывает на то, что президентскому назначенцу теперь будет еще сложнее справиться с возложенной на него миссией.