Девушка в белом подвенечном платье расставляет на сцене стулья. Молодой человек в парадном и явно непривычном для него пиджаке занимается тем же самым. Друг на друга они не смотрят, двигаются раздраженно и злобно. Через пару минут входят гости -- это началась «Свадебка». В Центре имени Мейерхольда показывает свой спектакль минский театр танца «Каракули», гастроль входит в офф-программу «Золотой маски».

Двадцать минут спектакля -- это двадцать минут обыденных зарисовок. Разумеется, гости моментально надираются в хлам (кое-кто, впрочем, пришел уже тепленьким), одна из дам взгромождается танцевать на стол, к финалу в воздухе начинают летать стулья. И жених, и невеста непременно подумают об упущенных возможностях (стоп-кадр, вся толпа замирает, из массы гостей выдвигается одна девица и начинает обвиваться вокруг неподвижного жениха), гости жадно толпятся у стола. Все это бичевание пороков более всего напоминает официальную студенческую самодеятельность советских лет с ее списком разрешенных тем, зал снисходительно похохатывает.

До и после этой «Свадебки» (ничего не имеющей общего со Стравинским -- фонограмма собрана образцово свадебная) посмеяться публике не удается. Вместе с «Каракулями» в одной программе выступает театр танца D.O.Z.SK.I (название собрано из инициалов лидеров -- Дмитрий Залесский и Ольга Скворцова-Ковальская). Эта также обитающая в Минске труппа стремится к большей обобщенности и даже, можно сказать, к глубокому символизму.

Они рассказывают о тяжелой женской доле -- в миниатюре «Зима» три замученные девушки в тяжелых ботинках и одетых прямо на белье драповых пальто ежатся, подрагивают, протирают ладошкой невидимое заиндевевшее окно. Втроем ищут тепла у одного-единственного мужчины: одну он держит за шиворот, как собаку за поводок, вторая, аки кошка, ластится к ноге, третья по-птичьи садится ему на шею. Всклокоченному и дикому деревенскому обитателю, впрочем, энергии и на себя самого не хватает -- всех женщин ему заменяет чайник, над которым можно с удовольствием погреть руки. Еще в одной миниатюре -- «В долине доли» -- женщины ворочают табуретки, у которых вместо ножек некая конструкция вроде противотанкового ежа, и готовятся к переходу в иной мир, ложась на спины друг другу; мужской голос уже присутствует только в фонограмме -- видимо, вожделенный герой помер раньше.

Про мужскую долю D.O.Z.SK.I тоже рассказывают, эта миниатюра называется «Зрелость». В фонограмме грузинская песня, на сцене три парня. В течение десяти минут нам расскажут и о слепоте гнева (глаза исполнителям завяжут платком), и о дружеской поддержке (руки, понятно, ложатся на плечи), и о вечной материнской любви (за прозрачным задником тень, качающая колыбель). Парни славно размахивают ногами и смешно свертывают вздернутые вверх кулаки -- характерный этнический жест у них получается младенчески-кокетливым. Мужчины -- вечные дети, любящие опасные игрушки, совершает великое открытие белорусский театр, поэтому женщинам и приходится в конце концов ворочать табуретки в одиночку.

Двадцать лет назад белорусы были лидерами в контемпорари -- фестиваль в Витебске был самым громким и представительным, возникали имена и появлялись находки. Время прошло, а белорусский танец остался на месте, будто законсервировался, и выглядит сейчас безнадежно позавчерашним. Жаль, с ними было когда-то интересно.

В дальнейшей танцпрограмме «Маски плюс» -- «Щелкунчик» в постановке Раду Поклитару (Киев-модерн балет, 30 марта) и «Песочный человек» в версии Кристиана Шпука (Латвийский балет, 13 апреля). Две гофмановские сказки пересказывают два человека с выраженным чувством юмора, и пропускать эти гастроли не стоит.