Президент Дмитрий Медведев постоянно говорит о необходимости защищать и поддерживать российский малый и средний бизнес, развивать производство и привлекать инвестиции. Эти идеи отражаются и в конкретных законодательных предложениях. Но заниматься в России производством по-прежнему подвиг, который, разумеется, не всякому по силам. Чтобы устоять в кризис, выдержать коррупционные перегрузки, пережить злоупотребления чиновников и недобросовестную конкуренцию, десяткам и сотням малых и средних компаний приходится вести самую настоящую войну за выживание. На одном из театров этой повседневной войны, идущей по всей стране, побывал обозреватель «Времени новостей» Иван СУХОВ. Беда именно в том, что эта ситуация типична для России.



Баррикады

В Карелии, как известно, есть лес и скалы. Лес рубят и продают, скалы дробят в строительный щебень. Карельские габбро-диабазы прочны, отличаются низким радиационным фоном и могут применяться в строительстве стратегических объектов, без которых не бывает не только инновационной экономики, но и экономики вообще: например, дорог и атомных электростанций.

В кризис карельским карьерам пришлось трудно: строительство застопорилось, цена на камень снизилась почти вдвое. Устоять удалось не всем. Две компании из тех, что устояли, находятся в состоянии тяжелейшего конфликта. Одна из них («Прионежский габбро-диабаз», далее ПГД) имеет все основания опасаться, что другая («Карелприродресурс», далее КПР) осуществит ее рейдерский захват. Или как минимум оставит без средств к существованию. Проблема в том, что карельские чиновники зачем-то выдали КПР лицензию на освоение месторождения, находящегося буквально в нескольких десятках шагов от уже существующего карьера ПГД. Вместо того чтобы поддерживать всех работающих производителей, правительство республики оказалось втянуто в конфликт двух компаний на стороне одной из них. Происходит ровно то, что на юридическом языке называется коррупцией.

Существующий карьер хорош тем, что находится к югу от Петрозаводска (отсюда ближе до покупателей) и соединен с ближайшей железнодорожной станцией 14 км автодороги. Правда, станция настолько мала, что грузиться на ней может только один производитель щебня такого масштаба. Если новый карьер тоже подключится к этой станции, паралич производства станет наименьшим из вероятных негативных последствий.

Месторождение «Карелприродресурса» называется «Большая Уя». Уя лежит по одну сторону дороги, по которой ПГД возит свой камень на станцию, а сама станция -- по другую. Дорогу построил ПГД на арендованном у министерства лесного комплекса Карелии лесном участке и по понятным причинам не хочет, чтобы ею пользовались конкуренты. Конкуренты строят свою дорогу. Она уже пересекла дорогу ПГД. Хотя ни одна живая душа до сих пор не предложила руководству ПГД хотя бы поговорить на эту тему. Юристы ПГД трактуют появление перекрестка в тайге как самоуправство и самозахват их территории, которую они добросовестно арендуют: «Это примерно как если бы посторонний человек молча вломился на ваш дачный участок и без вашего позволения распахал бы ваш сад под свою картошку».

Ситуация на перекрестке максимально приближена к боевой: в ПГД полагают, что, как только конкуренты достроят свою дорогу, конфликт войдет в терминальную фазу. КПР этого особо и не скрывает: партнерам и покупателям, а заодно и персоналу ПГД время от времени сообщают, что компания просуществует не дольше чем до лета. По сути, это анонс рейдерского захвата.

До применения силы пока, к счастью, не доходит. С учетом того, что среди владельцев КПР -- сын премьер-министра Карелии Дмитрий Чернов, ситуация вообще развивается сравнительно мягко. Возможно, этому способствует тихая, по брови утопающая в снегу, несмотря на март, карельская природа.

Перекресток двух засыпанных щебнем лесных шоссе тоже в снегу. Новая дорога, по документам лесохозяйственная, в реальности больше напоминает автобан. В паре сотен метров от перекрестка она кончается -- дальше виден бульдозер, который копошится в развороченной глине. Конечная цель дорожников -- станция Пяжиева Сельга. Скорость стройки -- 100--150 м в день. Если она не снизится из-за таяния снега, через месяц дорога упрется в железнодорожное полотно.

Юристам ПГД очень нужна точная топографическая карта местности. Но при попытке заказать ее выяснилось, что картографическую информацию хранят спецслужбы. Получить ее помогают фирмы-посредники, общение с которыми начинается с лекции про то, что ландшафт -- главная военная тайна родины. Получить можно только так называемую разгруженную карту: на ней отражается лишь та информация, которая, с точки зрения хранителей государственных секретов, необходима заказчику по профилю его деятельности. Грибник, вероятно, мог бы рассчитывать на получение карты, на которой были бы указаны только грибные места. Даже координатная сетка на такие карты наносится со смещением. Ждать результата надо три--четыре недели. Правда, с помощью той же фирмы можно заказать съемку местности со спутников Европейского космического агентства. Цена снимка около 15 долл., время изготовления -- примерно три дня.

Прямо рядом с перекрестком КПР строит так называемую промышленную площадку, где, вероятно, встанут их дробилки для щебня: лес уже сведен на площади размером в два футбольных поля. Чтобы попасть на промплощадку, технике КПР пока приходится несколько сотен метров ехать по чужой дороге. Директор ПГД принял решение заблокировать поворот на свою дорогу вышедшим из строя здоровенным самосвалом и прицепом со щебнем. «Баррикада» мешает своим же водителям, ночью там приходится держать охрану -- двух человек с телефоном и видеокамерой, чтобы сразу же сообщить, если начнутся неприятности. Днем к баррикаде приезжают руководители обеих фирм. Вместо того чтобы нормально руководить производством, взрослые бывалые мужики с обеих сторон вынуждены играть в нелепую войну на грани реального применения силы.

По обе стороны «баррикад» -- две компании из очень ограниченного числа тех, кто выстоял в кризис и пытается развиваться. Несмотря на оптимистические отчеты республиканского правительства, дотационная Карелия явно не выглядит экономическим раем. Лесопромышленников сильно придавила очередная история с повышением экспортных пошлин на лес-кругляк, которые правительство России скорректировало, но, кажется, слишком поздно. Производство щебня тоже пострадало в кризис: многие карьеры брошены, уволено множество людей.

Бедность в регионе такая, что один из «флагманов» региональной добывающей индустрии, завод «Карельский окатыш», фактически встает на несколько недель в конце лета -- начале осени: люди уходят собирать ягоды и грибы, сдав которые, получат столько же, сколько на заводе за весь год.

Не так давно глава «Газпрома» Алексей Миллер был поражен уровнем газификации Карелии, который составляет, как выяснилось, около 2%. Отопительный сезон, как считается, провален -- если это не привело к массовым акциям протеста, то в основном потому, что люди давно обзавелись автономными источниками тепла. Те, кому этого сделать не удалось, увлеченно читали листовки, появившиеся в едва не замерзшей Сортавале под конец зимы: авторы, которых теперь разыскивает ФСБ, считают, что Карелии жилось бы лучше, если бы она отделилась от России и стала бы частью Финляндии.

В ПГД работает около 200 человек, в основном местные. С семьями это не так уж мало. Конкурирующая компания, которая предрекает ПГД скорое закрытие, намекает рабочим на то, что у них будет возможность трудоустроиться, но известно, что «Карелприродресурс» предпочитает привозить вахтовых рабочих из других регионов. Казалось бы, работающую компанию республиканским чиновникам следовало бы беречь. Но это отнюдь не единственный в этой истории пример странного управленческого расточительства.

Отчет

Железногорское месторождение габбро-диабаза начали осваивать в 2002 году. О том, что в этом месте есть камень, знали еще с конца 1930-х. По закону, чтобы начать эксплуатацию месторождения, компания должна сначала провести геологическое изучение района, затем поставить месторождение на кадастровый учет, провести разведку и только потом добывать. Геологическое изучение лицензируется отдельно от разведки и разработки. Но иногда выдается «сквозная» лицензия -- и на изучение, и на разведку с добычей.

Такую сквозную лицензию получил ПГД. Карьер на Железной Горе заработал в 2004 году. В 2007 году там появился стационарный дробильный завод. В 2005 году усилиями компании пассажирская железнодорожная станция Пяжиева Сельга стала грузопассажирской. Щебень нашел покупателей и в Петербурге, и в Москве, и даже в Прибалтике. ПГД исправно платил за аренду леса, стал дружить с местными муниципалитетами -- отсыпать щебнем дороги, помогать пенсионерам. Карьером заинтересовались иностранные покупатели.

Но в начале 2008 года на горизонте появились первые тучи. Оказалось, что на Железной Горе есть еще одно месторождение под звучным названием «Большая Уя». Речка Уя течет в нескольких километрах от Железной Горы, поэтому в ПГД считают, что конкуренты специально придумали такое название, чтобы ввести в заблуждение чиновников. В апреле 2008 года компания «Карелприродресурс» представила в министерство природных ресурсов Карелии геологический отчет о месторождении «Большая Уя» -- в километре от существующего карьера ПГД.

Составление отчета предполагает реальный обмер местности, бурение шурфов и канавок, спутниковое позиционирование нескольких десятков основных точек. Отчет готовился в феврале--марте, значит, штатный геолог КПР лазал по таежным увалам в двухметровом снегу: любому, кто видел зимнюю карельскую тайгу, ясно, что на практике это почти невыполнимо. Скорее всего большая часть сведений была просто куплена в Фонде геологической информации (в чем нет ничего противоправного) либо добыта из открытых источников конкурентов. Данные по составу щебня «Большой Уи» геолог, видимо, получил интерполяцией (средним арифметическим) сведений с Железной Горы и с соседней Голодай-Горы. Причем итог его вычислений не дал 100%: получилось, что КПР знает, из чего состоит конкретный булыжник с территории месторождения примерно на четыре пятых объема.

Самое интересное, что никакого отношения к КПР местность рядом с карьером ПГД в тот момент не имела. Значит, геолог жертвовал собой в непроходимом снегу на условиях предпринимательского риска, как выражаются юристы, будучи по какой-то причине уверенным в том, что лицензия у КПР непременно будет. Как раз в апреле 2008 года министерство природных ресурсов Карелии утвердило запасы и поставило на кадастровый учет несколько месторождений, в том числе «Большую Ую». При подготовке конкурса объявление о его проведении напечатали с нарушением -- только в республиканских СМИ, что формально исключило участие в конкурсе заинтересованных предпринимателей из других регионов, -- и с опечаткой: конкурс объявили на месторождения габбро-диабаза, а лицензию обещали на кварцито-песчаники.

Отпуск

11 ноября 2008 года состоялся конкурс, в котором участвовало пять предприятий, чьи технико-экономические предложения комиссия оценивала баллами. Поскольку реально члены комиссии оценивали, по-видимому, не столько технико-экономические предложения, сколько толщину пачки купюр, занесенной той или иной компанией, случилась редчайшая вещь: две компании из пяти набрали равное число баллов. Прямо в день проведения конкурса тогдашний министр природных ресурсов Лев Шустов (он подал в отставку несколько месяцев назад) неожиданно для всех участников конкурса демонстративно ушел в отпуск. Конкурсную комиссию возглавил его заместитель Александр Кравченко, работающий в той же должности и теперь.

Когда выяснилось, что победителей двое, комиссия вскрыла конверты, в которых лежали данные о совершенно официальных предложениях компаний по объему разового платежа в республиканский бюджет. В конверте компании «Онежские карьеры», уверенно шедшей к победе в конкурсе, оказалось 43 млн руб. В конверте компании «Карелприродресурс» -- тот минимум, который требовался для участия в конкурсе, то есть сумма примерно вдесятеро меньшая. Конкурсная комиссия закрылась на полуторачасовое совещание. А затем Александр Кравченко объявил, что лицензия достается «Карелприродресурсу».

Суд

«Онежские карьеры», предлагавшие заплатить в республиканский бюджет 43 млн руб. и тем не менее проигравшие конкурс, изумились и подали в суд. Не с первого раза, но им удалось добиться своего: летом прошлого года Верховный суд Карелии признал недействительным решение конкурсной комиссии. Но «Карелприродресурс» подал апелляцию. Председатель 13-го апелляционного суда Петербурга Владимир Желтянников лично принял ее к рассмотрению и удовлетворил требование КПР. Лицензия КПР осталась в силе, хотя ее аннулирования требовали не только «Онежские карьеры», но и прокуратура Карелии.

Прокуратура подала кассационную жалобу, но и здесь не добилась успеха. Прокуроров не устраивает такой результат, потому что, с их точки зрения, бюджет Карелии по неясной причине лишился 40 млн руб. Это вполне тянет на уголовное дело, главными фигурантами в котором могут стать чиновники карельского минприроды.

Прокуроры могут заинтересоваться и регулированием недропользования в Карелии в целом. По федеральному закону о недрах и закону о местном самоуправлении право распоряжаться общераспространенными полезными ископаемыми (к которым относится камень для производства щебня) принадлежит муниципалитетам, а не субъектам. В целом ряде регионов, например в Приморском крае, Республике Коми, Еврейской автономной области, эта коллизия уже привлекла внимание прокуроров, и они добились изменений в региональных законах.

Осенью 2007 года в Карелии уже был скандал с лицензированием горнодобывающих компаний: министр природных ресурсов России Юрий Трутнев обратил внимание Генпрокуратуры, что за год минприроды Карелии выдало 164 лицензии на разработку месторождений без конкурсов, аукционов и экологических экспертиз, просто по заявкам юридических лиц. По сути это означало, что лицензии выдавались не для реальной разработки месторождений, а для их последующей продажи. Буквально за несколько месяцев до этого за взятки был арестован заместитель министра природных ресурсов Карелии Валерий Панов, а его шеф Сергей Денисов подал в отставку.

Прошлым летом в отставку ушел и Лев Шустов, но на лицензии «Карелприродресурса» это никак не отразилось. После провала прокурорской кассационной жалобы в ПГД почувствовали реальность угрозы. Причина, как считают в ПГД, состав участников «Карелприродресурса»: компания на 10% принадлежит сыну премьер-министра Карелии Дмитрию Чернову, а на 90% -- большой питерской фирме, занимающейся строительством автодорог.

Дмитрий Чернов уже оказывался участником различных сомнительных сделок. В декабре 2008 года его, к примеру, вызывали в прокуратуру для дачи показаний в связи с расследованием страховой аферы в двух форелевых хозяйствах, в которых г-н Чернов был соучредителем. Партия форелевого малька была застрахована на 32,9 млн руб. Мальки мгновенно уплыли в результате шторма, а страхователи получили около 7 млн рублей.

Шлагбаум

Поздней осенью прошлого года «Карелприродресурс», существенно пропустив указанные в лицензии сроки, принялся за освоение «Большой Уи». Добраться до участка с шоссе вдоль Онежского озера можно либо через карьер ПГД, либо по своей собственной дороге, которую пришлось строить, поскольку ПГД наотрез отказался пускать конкурентов за свой шлагбаум. Попытка прорваться напролом была предпринята в ноябре прошлого года. Охрана ПГД шлагбаум поднимать отказалась. Тогда главный инженер «Карелприродресурса» выскочил из своей машины и огромным ножом в ярости перерубил трос шлагбаума. Дальше этого, к счастью, не пошло.

Зато на место событий примчалась половина руководства карельского минприроды и министерства лесного комплекса -- объяснять, что не стоит препятствовать развитию серьезного процветающего предприятия, поставляющего камень для стратегического дорожного строительства. То, что в данном случае чистая риторика противопоставлялась правам добросовестного предпринимателя, чиновников не смущало -- как и то, что любые действия чиновника за пределами должностных полномочий в интересах третьих лиц считаются коррупцией, согласно определению пленума российского Верховного суда.

Кстати, генеральный директор «Карелприродресурса» Игорь Ефремов и не скрывает, что успехи предприятия были бы невозможны без особенного расположения правительства республики. «Расположение» проявляется и теперь -- в противном случае министерство природных ресурсов давно отозвало бы лицензию у КПР за пропуск сроков разведки и разработки «Большой Уи». Эти сроки компания заявляет перед конкурсом, они становятся одним из оснований для решения конкурсной комиссии. Поэтому их нарушение автоматически нарушает права других участников конкурса, которые, возможно, решили бы эту задачу лучше и быстрее. Но вместо того, чтобы отозвать лицензию, министерство природных ресурсов предпочло внести изменения в ее текст.

Взаимная симпатия облегчает и отношения КПР с министерством лесного комплекса. "Карелприродресурс" договорился с «лесниками» в упрощенном порядке об аренде участков леса под промплощадку, склады и погрузочный терминал у железной дороги. Но закон позволяет сдавать лес в аренду только после постановки участков на кадастровый учет. Это невозможно без акта выбора, согласованного в том числе со смежными лесопользователями. После постановки на кадастровый учет полагается провести аукцион на право аренды. Затем победитель готовит проект освоения лесов и проходит соответствующую госэкспертизу. Однако минлес Карелии, видимо, решил пренебречь всеми этими формальностями.

Зато ПГД всю осень и зиму терзали проверки. Причем ни одна из них, вопреки свежайшим новациям законодательства о защите малого и среднего бизнеса, не располагала прокурорским предписанием (все проверки малого и среднего бизнеса теперь проводятся исключительно с согласия прокуроров). Однажды на карьер приехал следователь из СКП по Карелии. Обошел офис, сфотографировал помещения. А когда его попросили официально представиться и назвать цель своих действий, он вскочил в машину и уехал. На официальный запрос компании ответили, что следователь, оказывается, предпринимал важные следственные действия в связи с расследованием тяжкого преступления, якобы совершенного бойцами ЧОПа, несущего охрану карьера.

Тем временем «Карелприродресурс» начал строить свою дорогу на «Большую Ую» и дальше на станцию. Факт незаконности пересечения территории, находящейся в аренде у соседей, руководство КПР не интересовал. Они даже не пытались предложить переговоры, объявив, что единственный вариант для ПГД -- согласиться с тем, что «Карелприродресурс» будет пользоваться его дорогой как своей. Теперь, когда перекресток пройден, несколько проверяющих комиссий, которые приглашались для поиска нарушений на карьере ПГД, признали факт самоуправства со стороны строителей. Но ни это, ни баррикада из самосвалов на перекрестке не останавливает КПР.

Станция

Найти общий язык было бы возможно, если бы удалось развить путевую инфраструктуру станции Пяжиева Сельга -- в чем теоретически были бы заинтересованы и РЖД. Пока станция слишком мала, чтобы на ней могли грузиться сразу два карьера. Но КПР уже получил от железной дороги согласие на примыкание к путям общего пользования -- на технических условиях, которые подразумевают отгрузку менее полумиллиона тонн щебня в год. Эта цифра хороша тем, что не требует строительства нового приемоотправочного пути, стоимость строительства которого соизмерима с затратами на запуск самого карьера. Но всем очевидно, что КПР собирается производить на «Большой Уе» как минимум вдвое больше щебня, чем заявлено в РЖД.

При этом в ПГД считают, что «Большая Уя» не такая большая, как это явствовало из геологического отчета. Экспертиза ведущих геологов России показывает, что оценка объема месторождения завышена в 2--2,5 раза. В отчете объем запасов «Большой Уи» указан в размере 22 млн кубометров, карьер закладывается с явным расчетом на 1--1,5 млн тонн добычи в год. Если 22 млн -- преувеличение, запаса может хватить лет на десять. Это экономический нонсенс: только на запуск карьера и выход на окупаемость требуется четыре-пять лет. Получается, что затраты, которые КПР уже вовсю несет, просто неоправданны, если не предполагать возможность поглощения соседнего карьера.

Взрыв

Кроме автодороги и железнодорожной станции есть еще одно узкое место, которое должно было быть очевидно чиновникам, когда они выдавали лицензию «Карелприродресурсу». Щебень добывают путем взрыва породы, и при взрыве есть опасная зона разлета осколков. Из-за того, что карьеры расположены рядом друг с другом, опасные зоны могут пересекаться и частично перекрывать друг друга.

Неделю назад на «Большую Ую» привезли три цистерны сибирита и взорвали 50 тыс. кубометров породы. Офис ПГД и три соседние села тряхнуло, как при землетрясении.

Увидев на шоссе машины со взрывчаткой, сотрудники ПГД вызвали милицию и «Ростехнадзор». Милиция приехала, когда взрывчатка была заложена, но взрыву помешать не смогла: в «Большой Уе» милиционерам предъявили документы, по которым выходило, что взрывные работы законны. Показать те же бумаги юристам ПГД и журналистам хозяева нового месторождения категорически отказались: они вообще крайне необщительны. Милицию же не смутило, что взрыв произвели в темное время суток, не выставив положенной охраны и без необходимой в таких случаях световой и звуковой сигнализации. Зато к этим «мелочам» удалось привлечь внимание «Ростехнадзора». Чиновники обещали наказать КПР за нарушения при взрывных работах.

Но геологам, инженерам и простым рабочим ПГД уже кажется, что попытки юристов найти основания для правовых претензий к соседям -- это булавочные уколы по сравнению с массированным строительством дороги сквозь тайгу и начавшимися взрывами. Заставить соседей говорить на языке закона не так-то просто.

Юристы все еще надеются выиграть партию в рамках правового поля. Строго говоря, затея с баррикадами на дороге рассчитана в том числе на то, чтобы вовлечь в это поле неразговорчивых соседей. Либо КПР сам подаст в суд, либо растащит баррикаду силой, продолжая хозяйничать на чужой территории, и окажется привлечен в качестве ответчика. Стратегическая же задача -- доказать, что лицензия на «Большую Ую» была выдана безосновательно и в результате коррупционной сделки. Это единственный шанс ПГД на выживание.

Есть и еще одна существенная надежда. На то, что в будущем году истечет последний срок полномочий губернатора Карелии Сергея Катанандова. По некоторым данным, претендовать на следующий срок он не планирует, а большая часть его команды, возможно, уйдет вместе с ним. Правда, преемственность коммерческих интересов в России часто удается обеспечить и при полной смене команды.