В военной доктрине России, утвержденной в феврале 2010 года (ст. 13, пункт «а»), особенностью современных военных конфликтов названа непредсказуемость их возникновения. Обращает на себя внимание категоричный и безапелляционный характер утверждения. Однако попытаемся оценить, на все ли без исключения военные конфликты распространяется эта характеристика, а также поразмышлять, что и как можно и нужно предсказывать.

Во все времена вскрытие (и скрытие) возникновения военных действий, выбор благоприятного момента было непростой задачей. Военные приготовления старательно скрываются, принимаются тщательно продуманные меры для введения противника в заблуждение и достижения внезапности. В наши дни задача предсказания возникновения военных конфликтов еще более усложнилась. Ситуация в сфере национальной и международной безопасности становится все более динамичной, а риски и угрозы, с высокой вероятностью влекущие за собой военные столкновения, приобретают все более комплексный характер.

Практика показывает, что экстремистские структуры склонны использовать любые имеющиеся у них средства, не ориентируясь на нормы права или морали, на прежние обычаи войны. Они готовы расширять свою «специализацию» и пойти на что угодно, объединяясь в самые оригинальные симбиозы и синдикаты. Причудливым образом совместились в наши дни самые передовые технологии и самые примитивные действия.

«Наряду со все ускоряющимся развитием военной техники налицо и совершенно противоположное этому явление -- всевозрастающая роль партизанской, или, по существу дела, самой примитивной формы ведения войны», -- писал более полувека назад представитель русской военной эмиграции Арсений Зайцов. Вполне реальными сегодня считает министр обороны США Роберт Гейтс такие гибридные сценарии военных действий, когда "Майкрософт" сосуществует с мачете, а технология «Стелс» соседствует с камикадзе.

Предсказуемость и прогнозируемость конфликтов осложняется и тем, что они легко выходят за пределы отдельной страны, приобретая региональный или международный характер. В результате угрозы безопасности государства и социума могут возникнуть в любое время, практически в любой точке мира. Происходит размывание грани между внутренней и внешней безопасностью государств и наций.

Изложенное выше позволяет оценить в общих чертах, насколько трудно давать прогноз возникновения и протекания военных конфликтов. Еще более проблематичным представляются их предотвращение, нейтрализация или же локализация. Однако из сложности прогнозирования еще не следует, что возникновение военных конфликтов непредсказуемо вовсе.

Ясно, что война -- несамостоятельное явление, она с неизбежностью проистекает из предшествующей политики. Ее анализ и позволяет предсказывать возникновение военного конфликта. Весьма показателен в этом отношении грузино-югоосетинский конфликт 2008 года. После прихода к власти Михаила Саакашвили было очевидно стремление нового руководства Грузии решить проблему территориальной целостности страны силовым путем. За четыре года военные расходы выросли более чем в 30 раз, достигнув невероятного уровня 9--10 % ВВП. От грузинского руководства регулярно исходили воинственные заявления и прямые указания на врага в лице России. Очевидно, что мощная по меркам Грузии военная машина создавалась не для парадов.

Именно с учетом предсказуемости военных конфликтов строятся концепции превентивной политики и обороны, а о возможности нанесения превентивных ударов относительно недавно неоднократно заявляло руководство российского военного ведомства. Теоретические подходы и достаточно эффективные практические технологии превентивности хорошо разработаны.

Сведения о причинах конфликтов и факторах, способствующих перерастанию в кризис и в силовое столкновение, многообразны. Как выразился германский исследователь Йоганнес Фарвик, «это скорее исключение, когда кризисы или войны «вспыхивают» внезапно. Как правило, у них длительный период предварительного развития, который поддается анализу и реально ему подвергается. Широкая общественность (а иногда и политические группировки, не прибегающие к консультациям экспертов и отвергающие их) при наступлении кризиса или войны оказывается словно пораженной молнией, экспертов же, специализирующихся по тому или иному региону или по определенной проблематике, редко можно ошеломить». Отнюдь не является секретом, например, то, какие регионы и страны становятся лагерем сбора для экстремистов и террористов и источником проблем для соседей.

Исходным пунктом футурологических прогнозных исследований выступает осознание вероятности войны и необходимости подготовки к ней или ее предотвращения. В России несколько лет назад были изданы труды по военной футурологии, в которых раскрываются и источники возникновения конфликтов. С учетом взглядов на будущую войну и конфликты, на применение военной силы определяются масштабы и направленность военных приготовлений.

Тезис о непредсказуемости военных конфликтов слабо согласуется и с другими постулатами российских доктринальных документов. В той же Военной доктрине сказано, что военная политика России «...направлена на недопущение гонки вооружений, сдерживание и предотвращение военных конфликтов...» Термин «предотвращение» используется в Военной доктрине и в Стратегии национальной безопасности РФ неоднократно. Возникает резонный вопрос: как и зачем можно сдерживать и предотвращать то, возникновение чего непредсказуемо?

Между тем в доктрине определены «основные задачи Российской Федерации по сдерживанию и предотвращению военных конфликтов». К ним обоснованно отнесены оценка и прогнозирование развития военно-политической обстановки на глобальном и региональном уровне, состояния межгосударственных отношений в военно-политической сфере с использованием современных технических средств и информационных технологий. Предусматривается нейтрализация возможных военных опасностей и военных угроз политическими, дипломатическими и иными невоенными средствами, а также поддержание войск в заданной степени готовности к применению.

Жесткая установка на непредсказуемость, если следовать букве доктрины, ставит под сомнение целесообразность существования структур, отвечающих за добычу и анализ информации. Не означает ли выдвижение тезиса о непредсказуемости военных конфликтов снятия уполномоченными органами ответственности с себя за сбор и обработку информации, за подготовку предложений и рекомендаций для применения вооруженных сил?