Тони Блэр не первый британский экс-премьер, которому пришлось предстать перед специальной следственной комиссией. До него по разным поводам в такой ситуации оказывались и Маргарет Тэтчер, и Джон Мейджор. Практика независимых публичных расследований давно и глубоко укоренилась в британской политической жизни. Правда, пользуются этим острым инструментом в случаях исключительных. Обычно это происходит тогда, когда объяснения, данные властями по какому-либо важному вопросу, не удовлетворяют общественность.

Именно такая ситуация сложилась в стране сейчас. Большинство британцев полагают, что участие страны в иракской войне было ошибкой и что нет оправдания ни человеческим жертвам (179 убитых), ни многомиллиардным расходам.

После окончательного вывода британских войск из Ирака в июле 2009 года правительство все-таки согласилось на проведение независимого публичного расследования. Созданная комиссия получила неограниченный доступ ко всем материалам, даже самым секретным, а также право приглашать для дачи показаний всех, кого сочтет нужным. О результатах расследования комиссия доложит не правительству, не парламенту и даже не королеве, а напрямую британскому народу.

Правительство изначально хотело, чтобы комиссия работала за закрытыми дверями. Однако по требованию ее председателя известного юриста сэра Джона Чилкота слушания проходят в открытом режиме. При этом комиссия Чилкота не суд. Она не может и не должна определять виноватых и выносить приговоры. От нее ждут беспристрастного разбора событий, связанных с вступлением британских войск в Ирак. Впрочем, как отметил сам председатель комиссии, «если в процессе разбирательств выяснится, что какое-то официальное лицо виновно в нарушениях, я не собираюсь скрывать такие факты».

С момента начала работы комиссии перед ней выступили уже многие высокопоставленные британские чиновники, дипломаты и военные. Но, конечно, самым интригующим эпизодом расследования должно было стать появление в зале заседаний бывшего премьер-министра Тони Блэра. Именно его показания могли пролить свет на главный вопрос следствия: зачем понадобилось Великобритании ввязываться в эту войну? Это произошло потому, что режим Саддама Хусейна представлял угрозу национальным интересам страны? Или потому, что об этом попросил американский президент Джордж Буш?

Долгих шесть часов бывший премьер-министр объяснял в пятницу членам комиссии причины решений, принятых им в 2003 году. По его словам, события 11 сентября 2001 года в корне изменили природу мирового терроризма. Они показали, что экстремисты отныне не метят в конкретных личностей, а готовы идти на массовые жертвы. «В ходе атаки на Всемирный торговый центр погибло около 3 тыс. человек, -- напомнил Блэр, -- но ведь очевидно, что если бы террористы смогли, они бы уничтожили в десять или в 100 раз больше».

По мнению экс-премьера, это была новая тактика, которая потребовала новых подходов к борьбе с терроризмом. В частности, необходимо было предотвратить возможность появления в руках террористов оружия массового уничтожения (ОМУ). Именно поэтому в центре внимания оказались недружественные Западу режимы, которые, по мнению разведки, обладали таким оружием. В частности, это был Ирак, который не хотел допускать к себе международных инспекторов.

Тони Блэр рассказал, что Великобритания до последней минуты добивалась, чтобы ООН приняла резолюцию, разрешающую применение силы против режима Хусейна. «Но когда мы поняли, что Франция и Россия приняли политическое решение не поддерживать войну с Хусейном, стало очевидно, что шансов на принятие такой резолюции не осталось», -- отметил экс-премьер.

Членов комиссии интересовало: правда ли, что еще в 2002 году, за год до начала военной кампании, Блэр пообещал президенту Джорджу Бушу в любом случае поддержать США в этой войне? Намек на такое обещание содержится в личной переписке Блэра с Бушем, которая оказалась в распоряжении комиссии. Однако бывший премьер заявил, что никаких скрытых договоренностей между ним и президентом Бушем не было. По его мнению, американский лидер из частных двусторонних встреч «вынес именно то, что должен был, -- если дело дойдет до военных действий, мы будем с ним». Блэр подтвердил, что накануне начала военных действий Буш предложил ему отказаться от участия в войне, если «для Британии это слишком тяжело». «Но я тогда имел четкое понимание -- и сейчас тоже -- присоединиться к Америке было верным решением, поскольку мы думали так же», -- сказал Блэр. Вместе с тем он заявил комиссии, что если бы генпрокурор Великобритании в марте 2003 года не признал вторжение легальным, войска не вошли бы в Ирак.

На вопрос, как бы он повел себя сегодня, Блэр сказал: «Это было мое решение, и сегодня я поступил бы точно так же». То, что ОМУ в иракских арсеналах не оказалось, по мнению Блэра, вовсе не гарантировало, что оно не появилось бы позже. Он убежден, что Саддам Хусейн создал бы оружие массового уничтожения после того, как инспекторы покинули Ирак и санкции были бы сняты. По его словам, иракский лидер «сохранял такое намерение и обладал международными ноу-хау по разработке ОМУ».

«Режим, который сам по себе жесток и подавляет права и свободы людей, стал бы еще опаснее, завладев оружием массового уничтожения», -- сказал экс-премьер. «Со временем мы будем смотреть на этот поступок с чувством огромной гордости и выполненного долга, -- убежден Тони Блэр. -- Хусейн был монстром и представлял угрозу не только для всего региона, но и для всего мира. Британия теперь в большей безопасности».

Блэр отрицал, что его канцелярия постаралась «приукрасить» опубликованное в сентябре 2002 года в Великобритании «иракское досье» и чуть ли не вписала в него слова о том, что у Саддама Хусейна якобы была возможность доставить ОМУ по назначению в течение 45 минут после отдачи приказа. Блэр сказал, что «сейчас этому аспекту досье уделяется гораздо больше внимания, чем в то время», хотя и признал, что соответствующий абзац в «досье» следовало прописать более детально, чтобы предотвратить различные толкования.