Ровно год назад, 1 февраля 2009 года, в главном кафедральном соборе Москвы, храме Христа Спасителя, состоялась интронизация -- возведение на престол нового Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Торжественный обряд, доставшийся православным церквям в наследство от средневековой Византии, символически закрепил решение, принятое накануне Поместным собором РПЦ, заседавшим в этом же храме. Подавляющее большинство -- 75% делегатов от епархий, монастырей и духовных учебных заведений отдали свои голоса за избрание шестнадцатым патриархом Русской церкви Кирилла -- митрополита Смоленского и Калининградского, главу Отдела внешних церковных связей Московского патриархата. Накануне решающего голосования лишь немногие сомневались в том, что преемником почившего патриарха Алексия II станет владыка Кирилл.

Дело даже не столько в том, что после кончины предстоятеля РПЦ Священный синод избрал главу ОВЦС местоблюстителем патриаршего престола и именно митрополит Кирилл возглавил панихиду по пятнадцатому патриарху. Объективно на момент своего избрания Кирилл не только был одной из наиболее сильных, активных и влиятельных фигур в руководстве церкви. Этот иерарх смог предложить духовенству и «околоцерковной среде» определенный вектор развития, задать программу действий, которая сулит РПЦ превращение в еще более значимую общественную силу.

Подводя итог первому году нового патриаршества, есть соблазн провести параллель с модернизационно-инновационными инициативами, которые озвучивает светская власть. Но такое сравнение было бы не совсем корректным -- РПЦ образца 2010 года позиционирует себя как сила консервативная, хотя и открытая к диалогу с нецерковным миром. «Я выступаю категорически против любых реформ», -- заявил накануне Поместного собора тогда еще местоблюститель патриаршего престола Кирилл. Да, высшее священноначалие приструнило отдельных «ультраправых» наподобие бывшего епископа Чукотского и Анадырского Диомида и не одобрило умонастроения, бытующие в определенных околоцерковных кругах -- боязнь ИНН, штрихкодов, призывы вслед за царской семьей канонизировать старца Григория Распутина, царя Иоанна Грозного и т.д. Однако не нашел поддержки и «левый уклон» -- богослужение ведется на церковнославянском, а не на современном русском, церковь по-прежнему пользуется юлианским, а не григорианским календарем и т.п. Догматы остаются неизменными, каноническое право -- незыблемым, а границы канонических территорий -- неприкосновенными. Меняются методы проповеди, меняется язык, на котором церковь говорит с обществом, трансформируются отношения между церковью и властью предержащей. Характерно, что патриарх в своих выступлениях неоднократно приводил в пример преподобного Иосифа Волоцкого -- святого XV века, который в полемике с нестяжателями (течением, во главе которого стоял другой подвижник Нил Сорский, также причисленный к лику святых) доказывал, что церковь должна крепко стоять на земле, быть влиятельной и, как бы сейчас сказали, социально ответственной и активной.

Год назад на церемонии интронизации присутствовали президент Дмитрий Медведев (супруга которого Светлана первой была допущена к причастию), премьер Владимир Путин и «другие официальные лица». На следующий день новоизбранный патриарх, выступая перед архиереями в Большом Кремлевском дворце, подчеркнул, что идеальной моделью отношений между церковью и светской властью он считает «симфонию» -- в буквальном переводе с греческого «созвучие», а по сути -- «согласие между священством и царством». Ранее он говорил о том, что церковь должна извлечь уроки из двух эпизодов своей истории -- раскола XVII века (когда глава церкви для проведения «обновления церкви» задействовал всю мощь государства) и обновленческого раскола 20-х годов XX века (когда, наоборот, атеистическое государство использовало «реформаторов» в собственных целях). Симфония -- еще один элемент византийского наследия в русской традиции -- предполагает своего рода равноправие и взаимную поддержку светской и духовной власти. Как писал император-юрист Юстиниан, «если священство будет во всем благоустроено и угодно Богу, а государственная власть будет по правде управлять вверенным ей государством, то будет полное согласие между ними во всем, что служит на пользу и благо человеческого рода».

Русская православная церковь, которая после Петровских реформ попала в зависимость от бюрократического аппарата империи, а после 1917 года оказалась под прессом коммунистической власти, в последние 20 лет приспосабливается к совершенно новым для себя условиям. Нынешний глава РПЦ, который в эти десятилетия возглавлял одно из ключевых ведомств патриархии -- Отдел внешних церковных связей, сыграл немалую роль в формировании современного облика церкви. Именно тогдашний руководитель «министерства внешних связей» церкви стал инициатором и главным редактором Основ социальной концепции РПЦ, именно митрополиту Кириллу принадлежит идея создания Всемирного русского народного собора -- площадки, на которой под эгидой РПЦ объединяются представители власти, общественных организаций и бизнеса. Заметим, что еще в 1995 году очередной Собор от лица гражданского общества призвал государство дать церкви возможность проведения такой миссионерской деятельности, которая обеспечивала бы главенствующую роль РПЦ среди других традиционных конфессий России.

Таким образом, основные векторы нынешней церковной политики -- активный диалог с обществом и миссионерство (вплоть до вызвавших столько иронических отзывов «православных рок-концертов» и «воцерковления байкеров») -- были определены достаточно давно. Теперь же, как постановил Поместный собор, избравший Кирилла патриархом, «миссия, равно как и духовное, нравственное воспитание личности должны сейчас встать в центр нашей деятельности... на просветительское служение, особенно среди детей и молодежи, сегодня нужно особо направить общецерковные усилия».

Характерно, что преемником нынешнего патриарха на посту главы ОВЦС стал один из самых молодых высших иерархов -- архиепископ Иларион (Алфеев), автор множества книг и публицистических работ, композитор, а в недавнем прошлом -- представитель Московского патриархата при международных организациях. Был создан новый отдел по взаимоотношениям с обществом, который возглавил протоиерей Всеволод Чаплин -- еще одна заметная фигура в церковном руководстве последних лет. Председателем синодального «департамента» впервые стал мирянин -- информационным отделом Московского патриархата теперь руководит известный журналист, педагог, общественный и церковный деятель Владимир Легойда, главный редактор журнала «Фома» и доцент МГИМО.

Вновь назначенному главе ОВЦС архиепископу Илариону пришлось взять на себя не самую простую задачу -- провести переговоры с Вселенским патриархом Варфоломеем. Константинопольский Вселенский патриархат, чья «материальная база» куда скромнее, чем у РПЦ, тем не менее патриархат самый древний и первенствующий, неспроста именно на него пытались опереться украинские церковные «самостийники» в своем каноническом споре с Москвой.

Застарелый украинский вопрос --- одна из самых острых проблем РПЦ. В первый год патриаршества Кирилла, он, конечно, не был и не мог быть решен, но новый глава церкви сделал в этой партии очень сильный ход. Пастырский визит главы русской церкви на Украину решил несколько задач: это и демонстрация преемственности, и завершения неоконченной миссии (напомним, что Алексий II свою последнюю поездку совершил именно на Украину), и напоминание о каноническом единстве, которое переживет любые политические границы, о том, что «Русская церковь -- это не церковь Российской Федерации», а Киев по-прежнему остается южной столицей русского православия, «нашим Иерусалимом и нашим Константинополем». На фоне многотысячных толп, приветствовавших главу РПЦ возгласами «Кирилл -- наш патриарх!», немногочисленные пикеты ультранационалистов, обещавших сорвать визит «москальского попа», выглядели несолидно. В определенном смысле поездки патриарха на Украину и позднее в Белоруссию были куда эффективнее любых переговоров на высшем уровне, ибо ни один обитатель Кремля не мог себе позволить многодневный «тур» по сопредельным странам со столь большим и «широкоформатным» общением. «Это не имперские происки Москвы», -- в одном из своих обращений к украинским верующим сказал патриарх. Но, добавил он, «пространство исторической Руси» нерушимо и церковь на этом пространстве играет роль едва ли не большую, чем преходящие политические режимы.