Вчера Южная Корея и США начали совместные военно-морские учения, в которых участвует 20 кораблей, включая атомный авианосец «Джордж Вашингтон», двести самолетов и около восьми тысяч военнослужащих обеих стран. Маневры продлятся четыре дня. Зарубежные эксперты отмечают, что таким образом Вашингтон и Сеул хотят послать Пхеньяну предупреждающий сигнал после гибели в марте нынешнего года южнокорейского корвета «Чхонан». Тогда погибли 46 южнокорейских моряков, позднее Сеул обвинил Пхеньян в торпедировании этого корабля.

Перед началом учений северокорейское информационное агентство ЦТАК опубликовало комментарий, в котором подчеркивалось, что Северная Корея «не собирается оставаться пассивным наблюдателем и примет решительные шаги, ответив огнем на огонь». Ранее представитель Государственного комитета обороны Северной Кореи заявил, что его страна «может в любое необходимое время использовать свои мощные ядерные силы сдерживания» в ответ на серию предстоящих в июле--августе совместных военно-морские учений США и Южной Кореи, «которые умышленно обостряют напряженность на Корейском полуострове».

Эти события выглядят как очередной всплеск опасного противостояния на Корейском полуострове. Тем не менее состоявшиеся на минувшей неделе переговоры на уровне министров иностранных дел и министров обороны США и Южной Кореи указывают на появление новой и весьма примечательной тенденции. Внешне визит госсекретаря Хиллари Клинтон и шефа Пентагона Роберта Гейтса в Сеул выглядел как демонстративное антисеверокорейское мероприятие, включавшее даже визит в демилитаризованную зону между Югом и Севером. Однако реальных дел за воинственной риторикой последовало куда меньше, чем это было во времена правления в США партии республиканцев.

Широко разрекламированные маневры проходят с некоторым опозданием и в куда меньшем масштабе, чем предполагалось. Одна из причин -- протест Китая, которому не понравились военные игры такого масштаба вблизи его границ. Объявленные новые американские санкции против КНДР еще не введены -- их начнут обсуждать лишь через две недели. Планы по заморозке «подозрительных» северокорейских счетов в иностранных банках и ограничению «продажи и закупки Севером вооружений и сопутствующих материалов, предметов роскоши, а также другой незаконной деятельности» во многом затрагивают те товары, которые Северу никто не поставлял и поставлять не собирается. Как сообщил на днях представитель госдепартамента США Филипп Кроули, «цель нового пакета санкций -- оказание давления на страны, которые закупают у Северной Кореи запрещенные товары». Но если будущие ограничения призваны надавить на тех, кто покупает у КНДР, не значит ли это, что все предыдущие санкции против Пхеньяна на самом деле работали плохо?

Заявления по поводу гибели корвета «Чхонан» свелись не к подтверждению обвинений, а к требованиям, чтобы Пхеньян признал свою ответственность за инцидент и извинился. Похоже, что серьезных доказательств северокорейской причастности к этому инциденту по-прежнему нет, а выводы южнокорейской комиссии по расследованию встретили серьезную критику. Примечательно, что Соединенные Штаты не использовали потопление корвета как повод для внесения Северной Кореи в список стран, поддерживающих терроризм, из которого она была исключена в октябре 2008 года, хотя в Сеуле рассчитывали на это. Возможно, в США сочли, что потопление военного корабля в спорных территориальных водах при отсутствии действующего соглашения о перемирии (в 1953 году Южная Корея не подписала соглашение о прекращении огня, которое формально положило конец конфликту) не вписывается даже в самое широкое определение терроризма.

Параллельно визиту двух министров между военными США и КНДР состоялись консультации, посвященные ситуации с корветом. При этом Северная Корея в очередной раз выдвинула предложение заменить соглашение о прекращении огня мирным договором и выразила готовность вернуться к шестисторонним переговорам по корейской ядерной проблеме. Стартовавшие в 2003 году ядерные переговоры с участием двух Корей, Китая, США, России и Японии продолжались до апреля 2009 года, когда Пхеньян вышел из них в ответ на новые санкции Совбеза ООН.

Говорить о решительных изменениях в отношениях между Вашингтоном и Сеулом еще рано, однако в американской и южнокорейской политике по отношению к Пхеньяну, возможно, наметились перемены. Восточной Азией в госдепартаменте США занимаются прагматики, учитывающие нынешнюю роль КНР и необходимость принимать во внимание китайские интересы. Благодаря их прагматизму применительно к северокорейской ядерной программе американской дипломатии стали ясны два важных момента.

Во-первых, Северная Корея добровольно бомбу не отдаст -- ей нечем компенсировать то ощущение безопасности, которое дает наличие ядерного оружия. Опыт общения с Западом стал для Пхеньяна хорошим уроком того, что никакие гарантии и даже заявления первых лиц государств не защищают от ситуации, когда новый президент резко меняет политику и договоренность превращается в пустышку. Во-вторых, стало понятно, что представление об угрозе со стороны Северной Кореи сильно преувеличено. Три неудачных ракетных запуска за 11 лет не являются признаком наличия мощной военно-промышленной базы, а за возможной утечкой из КНДР ядерных технологий внимательно следит Китай. Представление о том, что нынешний северокорейский режим способен инициировать военный конфликт, относится к области фантастики или компьютерных игр. В результате приоритетность северокорейской проблемы в Вашингтоне существенно снизилась. Если решить эту проблему в выгодном для Америки ключе скорее всего не удастся, логично сократить меру вовлеченности в нее и попытаться подумать, нельзя ли перепоручить основную работу по ее решению кому-то другому -- например Китаю.

Тем временем угодил в политическую ловушку и южнокорейский президент Ли Мен Бак. Он пришел к власти в феврале 2008 года как «президент экономического прорыва», однако мировой финансовый кризис и внутренние экономические проблемы пока не дают ему возможности вписать свою славную страницу в историю Кореи в роли крепкого хозяйственника. Остается вариант прославиться на ниве межкорейского урегулирования. Однако президент Ли отдал внешнеполитическую сферу на откуп консерваторам старой закалки, которые десять лет не занимались внешней политикой -- в их головах продолжают жить худшие штампы «холодной войны», а нынешнюю ситуацию они воспринимают как исторический шанс для политического реванша, то есть уничтожения КНДР.

Отсутствие четкой политики США по северокорейскому вопросу официальный Сеул воспринял как шанс навязать Вашингтону свой вариант взаимодействия с Пхеньяном. Ныне южнокорейская пресса чуть ли не ежедневно публикует сенсационные новости о происходящем на Севере, стремясь убедить Вашингтон, что лишь в Южной Корее знают, что происходит в КНДР. Но связанные с борьбой политических фракций в Сеуле кадровые перемещения очень сильно понизили компетентность южнокорейских специалистов по Северной Корее, так что убеждать внешний мир в обоснованности своей позиции Южной Корее становится все труднее.

Прагматикам в Вашингтоне северокорейская линия Сеула начинает напоминать поведение собаки на сене. Однако Южная Корея давний стратегический союзник США, и приличия по отношению к ней соблюдать нужно. Именно поэтому возникающие трения тщательно скрывают за безупречно выглядящим фасадом. Визит Клинтон и Гейтса в Южную Корею был использован Сеулом для того, чтобы продемонстрировать хотя бы формальное единство союзников, попытаться перетянуть США на свою сторону и избежать катастрофического сценария прямых переговоров Вашингтона и Пхеньяна без участия Сеула, которые похоронили бы амбиции президента Ли Мен Бака и реваншистские устремления его окружения.