ММКФ каждый год ругают за одно и то же. В понедельник, слушая на радио «Культура» обзор свежих газет, поймала себя на мысли, что ровно те же строки кинообозреватели писали и год, и два назад. Дескать, конкурс никому не интересен, давайте от него откажемся, а будем просто смотреть хорошее кино. Бессмысленно ругать устроителей кинофестиваля за то, что в московском конкурсе нет фильмов Вуди Аллена и Педро Альмодовара. Были бы вы Вуди Алленом, тоже не отправили бы свой фильм в Москву. Разве что в виде концептуального жеста, если бы Каннский фестиваль вдруг отказал. Но даже в этом невозможном случае к вам в очередь выстроились бы отборщики Венецианского, Берлинского, Локарнского, Римского...

То, что организаторы ММКФ сделали ставку на фильмы из Восточной Европы, на самом деле позитивная тенденция. К странам бывшего СЭВ со временем должны добавиться государства Латинской Америки и Азии. Азиатский кинематограф на данный момент самый развивающийся и легкий на подъем. Помимо уже ангажированных Вирасетакулов и Кидуков существует масса молодых и непуганых китайских, тайских и корейских режиссеров, чьи дебюты активно поддерживаются государственными программами. Это поколение азиатских режиссеров охотно поедет в Москву, поскольку до Европы еще надо дорасти и добраться, а Россия во всех смыслах доступнее и ближе. Как показал смотр молодого китайского кино, устроенный на ММКФ два года назад, талантливых фильмов made in China немало -- надо только смотреть и отбирать. Каннским фестивалем Московский никогда не станет. Но как показал опыт минувшего Каннского, может, оно и к лучшему...

О том, что кинематограф должен измениться, говорят с начала нулевых. Но никогда прежде необходимость этих изменений не чувствовалась так остро. Такое ощущение, что в пространстве традиционного кино сейчас просто нечем дышать. Недаром жюри минувшего каннского смотра отдало свой приз Апичатпонгу Вирасетакулу -- режиссеру, больше известному в артсреде в качестве актуального художника. Парадокс в том, что артрынок быстро развивается, несмотря на кризис. Музейщики и коллекционеры покупают радикальное видео, цены на аукционах растут, концепции ткутся из воздуха. Человек, зарекомендовавший себя на ниве современного искусства, куда более свободен, чем молодой режиссер, стесненный продюсерами и маркетологами. Кто-то когда-то решил, что кино -- это массовый товар, а искусство -- штучный. Однако граница между произведением актуального искусства (видеоарта) и продуктом авторского кинематографа практически стерта. В прокате с успехом идет остроумная картина Бэнкси «Выход через сувенирную лавку». А «Дядюшка Бунме, вспоминающий свои прошлые жизни» с успехом мог бы демонстрироваться в музее современного искусства. Возможно, так и произойдет.

Одна из самых ярких картин Московского кинофестиваля -- документальная лента «Свалка» представляла собой подробную фиксацию акции бразильского художника Вика Муниса. Режиссер Люси Уокер «приклеилась» к своему герою в тот момент, когда он только задумал сделать серию портретов людей, работающих на городской свалке. Собственно, весь фильм представляет собой поэтапное осуществление этой идеи. Кастинг, фотографирование, выкладывание портретов из мусора... Правда, режиссера интересует не артжест отдельного художника, а влияние этого события на жизнь простых сборщиков мусора, вовлеченных в странную игру под названием «создание объекта современного искусства». В тот момент, когда эти люди видят, каким нулями обрастают на аукционе Sotheby's сотворенные ими объекты, они рыдают. В итоге режиссер получает яркую кульминацию картины, по сути совпадающую с осуществлением замысла художника. Этот фильм мог бы снять и сам художник -- если бы догадался. Как догадались лидеры движения The Yes Men Энди Бихльбаум и Майк Боннано, чья блистательная лента «Согласные на все исправляют мир» представляет собой грамотную с киношной точки зрения фиксацию их же собственных социальных перфомансов.

Это вовсе не значит, что искусство спасет киномир. Очевидно лишь, что язык традиционного игрового кинематографа, равно как и привычные приемы документалистики (не только телевизионной, но и недавно столь популярного «реального» кино), подверглись девальвации. Современное искусство привносит в кино новый уровень игровой условности. Героем одной из самых удачных работ, показанных во внеконкурсной программе ММКФ, аргентинской картины «Сосед», стал дом, построенный архитектором Ле Корбюзье. Объект искусства представлен режиссерами Коном и Дюпратом не в качестве фона и или эстетской приправы к основному действию. Он сам и является той формой, которая структурирует сюжет фильма. И от этого картина выглядит почти что новаторской. Хотя если проанализировать сюжет -- ничего особенного в нем нет. Изменился лишь ракурс режиссерского взгляда, и непривычно выглядит актерская площадка. Но и этого оказывается достаточно, чтобы банальная сюжетная схема показалась оригинальной. Так что артконцепции кино точно не повредят. Спасут ли?