Иракская делегация во главе с премьером Нури аль-Малики на днях завершила свой визит в Москву. В составе делегации находился 55-летний министр иностранных дел Хошияр Зибари. Он возглавляет с иракской стороны комиссию по экономическому и научно-техническому сотрудничеству между Россией и Ираком. Хошияр ЗИБАРИ рассказал обозревателю «Времени новостей» Елене СУПОНИНОЙ о возникающих на пути сотрудничества проблемах и о уже имеющихся достижениях.

-- Россия и Ирак договорились о созыве очередного заседания комиссии по сотрудничеству. Насколько мне известно, дата следующей встречи пока не назначена. Каковы ваши предложения по срокам?

-- Предыдущий раз комиссия собиралась в Москве в феврале 2008 года. (Тогда Россия списала Ираку 93% почти 13-миллиардного долга. -- Ред.) Теперь комиссия должна собраться в Багдаде. Премьер-министры Нури аль-Малики и Владимир Путин договорились, чтобы это произошло как можно скорее. Вы правы, даты пока нет. Мы открыты для предложений российской стороны. Естественно, это должно произойти до конца года, а лучше до начала лета.

В Ираке наметилось улучшение обстановки. Это не значит, что уже нет взрывов и нападений на представителей власти. Это еще есть. Но не в таких масштабах, как прежде. Люди стали больше доверять правительству. Больше доверия стало и со стороны государств, являющихся нашими соседями и партнерами.

-- В 2008 году вы мне тоже говорили в интервью, что заседание комиссии должно состояться до конца года. Но оно так и не состоялось. Есть какие-то препятствия?

-- Нет. Просто надо встречаться в Багдаде, коль в прошлый раз мы собирались в Москве.

-- Россиян смущает то, что в Багдаде небезопасно?

-- Не знаю, какие причины у российской стороны. Мы давно готовы к организации такой встречи в Багдаде. Сейчас наш премьер пригласил своего российского коллегу Владимира Путина посетить иракскую столицу. Это приглашение было воспринято в Москве положительно.

-- Ирак объявил, что закупит у России вертолеты и другую военную технику. С чем связано возобновление интереса к такому сотрудничеству с Москвой?

-- Так исторически сложилось, что иракские армия и службы безопасности оснащались в основном оружием из Советского Союза. Конечно, у нас есть оружие из других стран -- к примеру, Франции и США. В начале мая для обсуждения военно-технического сотрудничества к нам приезжает делегация из Франции. Мы изучили наши потребности и пришли к выводу, что нам нужно оружие только для обороны, для поддержания безопасности внутри страны и для борьбы с терроризмом.

На переговорах в Москве мы наконец-то заручились согласием россиян на активизацию военно-технического сотрудничества. Оно будет осуществляться поэтапно. Сначала это будет ремонт и поставка запасных частей для оставшейся у нас техники российского производства -- танков, бронемашин и так далее. Важная новость в том, что мы получили согласие и на наш запрос по новым поставкам. В частности, нам нужны вертолеты для борьбы с терроризмом и охраны государственной границы. До сих пор в ответ на наши просьбы Россия выражала сомнение насчет возможности таких поставок. Только сейчас мы встретили понимание.

-- Чем, на ваш взгляд, объяснялись колебания России?

-- Не знаю. Для меня это было загадкой. Ведь за это время мы купили у Китая стрелковое оружие, необходимое для нашей полиции. Причем в большом количестве. Сейчас заключаем оружейные контракты с Сербией. В бюджетах наших министерств обороны и внутренних дел предусмотрены немалые суммы на такие сделки.

-- То есть если бы не отказ Москвы, иракцы купили бы легкое стрелковое оружие не у китайцев и сербов, а у россиян?

-- Конечно. Если бы такое желание было у России. Многие иракские офицеры настаивали на том, чтобы такие закупки шли из России. Они учились в вашей стране, хорошо знакомы с российской техникой, привыкли к вашему оружию, ведь переучиваться-то сложно. Американские войска будут постепенно выходить из Ирака, и к концу 2011 года должны уйти совсем. Иракцы сами будут обеспечивать свою безопасность. Для этого нам и нужно оружие, в том числе российское.

-- В прежние времена между Москвой и Багдадом было теснейшее сотрудничество в сфере энергетики. Есть ли шанс, что россияне вернутся на иракские нефтегазовые месторождения, особенно на гигантскую «Западную Курну-2»?

-- Вот мы и добрались до нашего краеугольного камня... Знаете, мы эту тему обсуждали с россиянами неоднократно. Пытались найти выход. Это уже превратилось в манию, мешающую развитию российско-иракских отношений. Я лично приложил немало усилий, чтобы преодолеть этот комплекс, в том числе с помощью работы комиссии по сотрудничеству. Было немало встреч, переговоров между специалистами из нашего министерства нефти и российской компании ЛУКОЙЛ.

Наш подход в том, чтобы тень прошлого не мешала будущему сотрудничеству. Ситуация в Ираке коренным образом изменилась. Мы строим новый Ирак. В стране другие законы, конституция. Мы намерены выстраивать сотрудничество по результатам открытых конкурсов и конкуренции между компаниями. Наши надзорные органы следят за соблюдением законности. Ирак готовится к проведению тендеров по допуску иностранных компаний к работе на нефтегазовых месторождениях. Успеха на двух уже прошедших предварительных квалификационных отборах добились четыре российские компании, которые продолжат участие в конкурсе. ("Роснефть", "Татнефть", "Газпром нефть", ЛУКОЙЛ. -- Ред.)

Таким образом, россияне выдерживают конкуренцию, хотя среди участников много других компаний -- из США, Бразилии, Австралии, стран Европы. У нас нет никаких предубеждений. Все решает свободная конкуренция. И вполне может получиться, что ЛУКОЙЛ получит месторождение «Западная Курна-2». У этой компании богатый опыт работы, она накопила много информации об интересующем ее месторождении. Она знает и умеет больше, чем многие другие компании. Но речь идет о заключении нового контракта, а не о восстановлении старого.

-- Но Багдад начал признавать некоторые старые контракты, подписанные прежним режимом с другими странами. На иракские месторождения возвращаются французы, китайцы...

-- Но ведь контракт по «Западной Курне-2» с россиянами, подписанный при Саддаме Хусейне (в 1997 году. -- Ред.), был отменен через несколько лет еще при прежнем режиме! Другие контракты, предположим, не были выполнены из-за начавшейся войны. Но они же не были отменены вовсе! А тот был отменен. Это большая разница. (Правительство Саддама в 2002 году наказало российские компании, подписавшие контракт, его односторонним расторжением. Причина -- нежелание россиян начинать работы на месторождении, нарушая международные санкции против Ирака. -- Ред.)

-- Еще недавно новые иракские власти говорили, что не признают и остальные старые контракты...

-- Нет. Мы говорили, что будем их рассматривать и изучать на предмет соответствия нынешним реалиям. Но в принципе будем признавать. Однако россияне настаивали, чтобы это касалось и самого крупного в мире нефтяного месторождения «Западная Курна-2». Иначе они не хотели обсуждать другие проекты. Получалось -- либо все, либо ничего.

Вот сейчас одним из разногласий с компанией ЛУКОЙЛ было, где проводить встречу технических специалистов. Семьдесят человек от этой компании должны участвовать на переговорах с экспертами из нашего министерства нефти. Но россияне признались нам, что не могут приехать в Багдад, так как ситуация там с безопасностью им представляется тяжелой. Вот вам пример того, какие неожиданные проблемы вдруг возникают. Иракское министерство нефти настаивало: встречаться будем только в Багдаде. Россияне предлагали альтернативы: Стамбул, Амман или Дубай. Сейчас премьер Нури аль-Малики дал согласие на то, чтобы переговоры специалистов состоялись в Стамбуле.

В любом случае надо скорее избавляться от этого комплекса, находя взаимоприемлемые решения. Тем более уже есть примеры возобновления нефтегазового сотрудничества. России надо быть активнее. Нынешний визит показал: в российско-иракских отношениях мы открываем новый важный этап.

-- И какие же это примеры?

-- Российская компания «Стройтрансгаз» будет участвовать в большом региональном проекте по строительству трубопровода, который свяжет иракский север, в частности месторождения возле города Киркук, с инфраструктурой в соседних странах. Сейчас мы подтвердили заинтересованность в начале этих работ. Предполагается, что труба пойдет до сирийского порта Банияс. Может, даже не понадобится строить новую трубу. Надо выяснить, в каком состоянии находится старый трубопровод, построенный более полувека назад. Может, удастся его восстановить. Ответвление от него может пойти до ливанского города Триполи. Правительство Ливана очень в этом заинтересовано. Власти Иордании тоже хотят, чтобы до их нефтеперерабатывающего завода в городе Зарка пошла труба из Ирака.

-- На севере Ирака расположена курдская автономия, власти которой подписывают контракты с зарубежными компаниями, не заручаясь согласием центрального правительства в Багдаде. В Курдистане уже начали поиск нефти россияне, норвежцы и другие. А вдруг Багдад не признает эти сделки законными?

-- Проблемы и риски существуют. В Ираке есть законодательные разночтения, связанные с этими контрактами. Есть разногласия по будущему закону о нефти и газе, работа над которым продолжается.

-- Не могу не спросить вас о ходе расследования теракта, происшедшего в Багдаде в июне 2006 года. Тогда преступники убили пятерых сотрудников посольства России. В 2007 году иракские власти объявили, что террористы арестованы. Но мне стало известно, что арестованные не имеют прямого отношения к тому преступлению.

-- Расследование того теракта продолжается, прогресс есть. Российские представители служб безопасности посещали Багдад, встречались с иракскими коллегами, наладили с ними взаимодействие. Есть хорошая координация и с американцами. Мы уверены, что террористическая сеть, совершившая это преступление, связана с международной организацией «Аль-Каида». Преступники преследовали и политические цели. Некоторые члены этой сети были арестованы, и они причастны к убийству россиян. Следствие продолжается с тем, чтобы выйти на непосредственных исполнителей преступления.