В Хамовническом райсуде Москвы вчера продолжилось рассмотрение второго уголовного дела в отношении экс-главы НК «ЮКОС» Михаила Ходорковского и бывшего руководителя МФО «Менатеп» Платона Лебедева. На втором по счету заседании до сути обвинений разговор так и не дошел. Адвокаты подсудимых продолжили заявлять ходатайства. Правда, при этом им удалось одержать маленькую победу -- впервые суд согласился, пусть и частично, удовлетворить одно из ходатайств защиты.

Журналистов на этот раз в здании суда собралось гораздо меньше, чем на предыдущих заседаниях. Многие из них прошли в сам зал, где было достаточно свободно. Те же, кто решил следить за процессом этажом ниже -- в специально отведенной для этого комнате с тремя телевизорами, на экранах которых транслировался процесс, столкнулись с новыми правилами. Теперь туда пускали только по редакционным удостоверениям, чего ранее не было. Как объяснил председательствующий Виктор Данилкин, это было сделано для того, «чтобы за процессом не следили свидетели». После этих слов Платон Лебедев задал шутливый вопрос, что же тогда делают в зале суда гособвинители Дмитрий Шохин и Валерий Лахтин, которые также заявлены защитой как свидетели и в курсе всех событий, происходящих на заседании.

Перед началом процесса Платон Лебедев находился в приподнятом настроении в отличие от Михаила Ходорковского, который выглядел серьезным и сосредоточенным. Экс-глава МФО «Менатеп» вообще смеялся на протяжении всего дня. Как говорил он сам, смеяться его заставляет гособвинитель Лахтин, которого он называл исключительно «подставным прокурором» (пару раз этого «звания» удостоился и г-н Шохин), а однажды к этому эпитету Платон Лебедев прибавил «глубоко мною презираемый».

Г-н Лебедев попросил судью сделать замечание обвинителю Лахтину, который на прошлом заседании «несколько раз употребил вместо слова «ревизия» слово «рецензия». «Я не знаю, какой смысл в это слово вкладывает подставной прокурор Лахтин, наверное, он пытается выглядеть ученым. Но здесь суд, а не балаган, и я бы хотел, чтобы здесь изъяснялись академическим языком. В противном случае, ваша честь, я попрошу вас не делать мне замечания, если я буду смеяться после его выступлений», -- обратился подсудимый к судье. Сами прокуроры этих слов как будто не замечали.

Заседание началось с заявления Михаила Ходорковского. Г-н Ходорковский предложил генпрокурору повлиять на поведение государственных обвинителей, которых он заподозрил в коррупции и неверном толковании УПК. Как пояснил опальный олигарх, на такую мысль его навел отказ прокуроров объяснить, почему в качестве потерпевших по уголовному делу в отношении него и Платона Лебедева выбрано Федеральное агентство по управлению госимуществом и компания «Роснефть». На предыдущем заседании Михаил Ходорковский потребовал, чтобы эти структуры были исключены из списка потерпевших, объяснив это тем, что они не являлись владельцами той собственности, в хищении которой обвиняют Ходорковского и Лебедева (напомним, им инкриминируют хищение нефти почти на 900 млрд руб. и легализацию вырученных от ее продажи средств).

Кроме того, экс-глава ЮКОСа отметил, что г-н Лахтин, являясь не просто гособвинителем, а надзирающим прокурором, ранее заявил, что, по его мнению, если следствию достаточно свидетелей для доказательства обвинения, то свидетелей, готовых опровергнуть их позицию, допрашивать не обязательно и на стадии предварительного следствия, и в суде, что противоречит УПК.

Затем слово взяли защитники подсудимых, повторно заявив ходатайство, которое они уже подавали накануне. Адвокат Константин Ривкин попросил суд оказать содействие в организации допроса иностранных граждан. Впрочем, на этот раз вместо четырех свидетелей, проживающих в США и Франции, адвокат попросил допросить еще и бывшего финансового директора ЮКОСа Брюса Мизамора, который занимал эту должность с 2001 по 2003 год. Михаил Ходорковский в свою очередь добавил, что с момента, когда следователь Салават Каримов написал первую бумагу о хищениях в ЮКОСе, до момента, когда Брюс Мизамор покинул Россию, прошло около года, но следователи так ни разу того и не допросили. «Нежелание допросить лицо, непосредственно связанное с финансовой тематикой, вызывает подозрение», -- подчеркнул подсудимый. Брюс Мизамор, по словам г-на Ривкина, готов ответить на все вопросы, но только на территории США или Великобритании, потому что у него нет никаких иллюзий относительно правовой системы России и из соображений личной безопасности он не может приехать в Москву.

Со следующим ходатайством выступил адвокат Вадим Клювгант, который заявил, что в материалах дела наличествуют неявные обвинения, которые, несмотря на их присутствие, так и не были предъявлены Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву. Ходатайство, заявленное адвокатом, касалось «обвинений» Михаила Ходорковского и Платона Лебедева в злоупотреблении своими правами. По логике следствия, они якобы принимали участие в заключении генеральных соглашений между ЮКОСом и дочерними предприятиями, которые, как считает обвинение, поставили дочерние компании в зависимое положение и лишили их экономической самостоятельности. Защита же настаивала на том, что генеральные соглашения неоднократно проверялись арбитражными судами, и те посчитали их вполне законными. Именно эти решения адвокаты и просили суд истребовать -- самим адвокатам, несмотря не все попытки, так и не удалось получить доступ к нужным судебным решениям. Именно это ходатайство судья частично удовлетворил, заверив, что истребует постановления арбитражных судов и описи материалов дел.

Во всех остальных просьбах защите было отказано с одной и той же формулировкой: «Нет законных оснований для удовлетворения ходатайства». Адвокаты просили об истребовании первичных документов ЮКОСа, в которых отражался каждый шаг по добыче, учету, транспортировке нефти, -- все эти документы, по словам адвокатов, были изъяты в ходе обысков в компании. Это, в частности, маршрутные телеграммы «Транснефти», документация цехов подготовки нефти, документы учета на кустах скважин. Это ходатайство было подано еще и потому, что, по словам обвиняемых, так и не установлен ни предмет хищения, ни его способ и место. «Что же вменяется нам -- нефть в геологическом смысле (скважинная жидкость) или в товарном виде? -- заявил Платон Лебедев. -- Если хищение нефти происходило на устье скважины, то это хищение скважинной жидкости. Причем, надо понимать, хищение серы, воды, которой в этой жидкости 70%, и прочего, что есть в ее составе, нам с Михаилом Борисовичем не вменяется, это уж наше с ним».

Кроме того, адвокаты просили об истребовании документов о приеме на работу и увольнении топ-менеджеров ЮКОСа, а также об истребовании из администрации президента РФ и из правительства РФ указов и постановлений о создании НК «ЮКОС». Во всех трех просьбах им было отказано, после чего суд объявил перерыв до четверга.