Один второстепенный персонаж замечательного фильма «Мы из джаза», подлый бендлидер, заваливая «джаз-банду» на худсовете, сокрушался, что-де каких только исполнителей американской импровизационной музыки ныне, в нэпманской России, только нету: «и женский джаз, и цыганский джаз»... Окажись этот пурист спустя почти век в нынешней капиталистической России, он проглотил бы язык. А если б оказался на концерте нидерландской исполнительницы на альт-саксофоне Кенди Далфер, может быть, лишился бы чувств. Нет, мы, конечно, знали, что она барышня симпатичная: с обложек старых компакт-дисков на нас смотрела миловидная русая пышечка. Но сейчас Кенди Далфер выглядит просто как голливудская актриса из вегетарианской эротики. В первом отделении она появилась на сцене в платье, напоминающем полупрозрачный пеньюар с рукавами. И кожаных сапогах выше колен. А во втором... даже говорить не хочу.

За кулисами Светлановского зала Дома музыки, наверное, о-о-о-чень жарко. В таком виде можно, как в том анекдоте, «не петь, а ходить», но Кенди и ее крепкая профессиональная группа (труба, барабаны, бас, гитара, двое клавишников и вокалистка) играют супер. Концерт идеально выстроен, все звучит чисто, правильно, задорно (кстати, кажется, впервые в этом зале звукорежиссерский пульт стоял прямо на сцене). Они раскачали зал с первых нот и закончили продолжительным бисом, на котором вся публика стояла и хлопала, как заведенная.

Первое отделение началось с новых песен с еще не вышедшего альбома. На втором номере из-за кулис появилась special guest -- чернокожая вокалистка по имени Леона. Третью песню, Good Evening, исполнил толстенный чернокожий клавишник Ченс Хауард голосом, напоминающим великого Эла Грина. Вообще представляется, что музыканты, работающие с Кенди, гораздо круче, чем сама Кенди. Просто выглядят более заурядно, в отличие от своей грациозной начальницы. Последнюю вещь первого отделения, Summertime (не Гершвина, а оригинал с альбома Candy Store), спела сама Кенди, признавшаяся, что певица из нее «так себе». Уместная самокритика.

Второе отделение началось с места в карьер, с темы, которую, как многим представлялось, приберегут на бис: Lily was Here. Это тема из нидерландского боевика De Kassiere (1989), эдакой «Никиты» по-голландски: беременная женщина Лили мстит скинхедам за смерть своего чернокожего возлюбленного. Картина не имела международного проката, вышла в нескольких европейских странах на видеокассетах, при этом тема Lily was Here, сочиненная и исполненная Дейвом Стюартом (Eurhythmics) и Кенди Далфер снискала какой-то сумасшедший успех. В том же 1989 году тема взлетела на первые места европейских хит-парадов, чего с инструментальными (не-электронными и не-танцевальными) композициями не случалось, кажется, вообще никогда. Простую мелодию (четыре ноты по квартам, делов-то) знают абсолютно все, при том, что никто не знает, что это за фильм и мало кто навскидку вспомнит имена авторов-исполнителей. На следующий год Кенди выпустила первый альбом, Saxuality, где Lily was Here была представлена в оригинале и ремиксе. Альбом получил «фи» критиков и любителей истинного джаза, продался сумасшедшим тиражом и был номинирован на премию «Грэмми» (никаких противоречий -- все в порядке вещей).

На концерте тема, и без того прекрасная, прозвучала гораздо лучше: живее и полнокровнее, с воздухом и объемом (а не просто солисты на первом плане, ритм-секция -- на втором). Гитарист играл не на акустической гитаре, как Стюарт, а на Fender Stratocaster, то и дело включая педаль wow-wow и немного изменив импровизационный кусок. Получилось, повторюсь, гораздо ярче, и вообще -- такой музыке (как ее ни назови -- smooth jazz или поп-фанк) больше подходит концертное исполнение. В записи это все-таки звучит слишком стерильно и скучно. Второе отделение получилось разнообразным: фанк, баллады, чужие композиции, включая даже недавний поп-шлягер Crazy in Love Бейонси. Коллектив, например, исполнил Life o'the Party Принса. Принс -- бывший шеф Кенди, с ним она ездила в турне в 2004 году и записала альбом Musicology. Один чернокожий клавишник рассказывал мне, что ему «после Принса ничего не страшно, гаддэм», потому что проблемнее «только факин Эминем». Далфер же вспоминает бывшего шефа с нежностью: «он Бетховен наших дней! И песню Life o'the Party написал про меня... надеюсь, что про меня». Железная женщина. А мы тут, понимаешь, про «блондинка в пеньюаре». Да уж, непросто женщине в этой инструментальной околоджазовой музыке, если она не певица. Приходится играть развлекательный стриптиз-джаз. Почти не импровизировать и не пытаться создавать действительно интересную музыку. А она могла бы. Легко.