Наталья Касаткина и Владимир Василев никогда не боялись соперничества с Большим театром и в советские времена не раз в соревновании побеждали -- у Касвасов (как зовут театр «Классический балет» артисты и верные зрители) было легкое дыхание, отсутствие тяжкого тоталитарного давления внутри труппы счастливо сказывалось на качестве танцев. Не боятся хореографы соперничества и сейчас, когда по элементарным финансовым причинам не могут обеспечить уровень труппы, достаточный для сражения с Большим. Накануне премьеры «Коппелии» в главном театре страны (спектакль Мариуса Петипа, восстановленный балетмейстером-реставратором Сергеем Вихаревым, завтра сыграют в первый раз) Касаткина и Василев представили свою версию этого балета.

Хореографы верны себе -- авторство этой «Коппелии» определяется запросто, и программка не нужна. Нет, конечно, в спектакле многое осталось от Мариуса Петипа -- в том слегка трансформированном виде, который в течение XX века приобрел балет, передаваемый из ног в ноги поколениями артистов. Но фирменная примета Касвасов -- обязательное новое режиссерское решение, вписанный заново сюжет.

В основе все та же новелла Гофмана «Песочный человек», что в руках балетмейстеров стала комическим балетом. Жуткая история о мороке, заставившем молодого человека влюбиться в куклу, превратилась в веселый авантюрный спектакль на музыку Лео Делиба еще в XIX веке, но Касаткина и Василев изгнали из нее и последние следы гофмановского сюжета. У Петипа доктор Коппелиус, изобретатель и владелец удивительной куклы, был все же фигурой страшноватой (по крайней мере до тех пор, пока не раскрывалась тайна) -- здесь же он милейший старичок, трогательный почтенный умник.

У Петипа зритель вместе с главным героем впервые видел в окне девушку с книжкой в руках. Красавица никак не реагировала на окружающий мир и своей неприступностью вызывала любопытство. Это потом мы понимали, что девушка на самом деле заводная кукла (еще позже это понимал Франц), в первых сценах зритель должен был быть очарован, как и герой. У Касвасов же первое появление Коппелии на публике предварено большой сценой сборки куклы: доктор деловито ходит с пластиковыми руками и ногами, куда-то их прилаживает -- и на сцене появляется балерина в «манекенном» костюме (светлое «тело» соединено темными шарнирами-«суставами»). И большой, довольно искусно выстроенный и внятно исполненный монолог свежесобранной куклы (роль досталась приме театра Екатерине Березиной) -- это как авторская подпись Касвасов, что, во-первых, вносят в любой балет момент гнутой, сверхгибкой для классического театра пластики, а во-вторых, любят одевать своих балерин в трико, даже в тех балетах, что от века танцевались в пачках.

Театр Касвасов -- семейный театр, и в нем не будут шпынять детей, заставляя их точно учить текст: четыре мальца, выведенные на площадь во время городского праздника, озираются по сторонам, а самый младший вообще теряется и замирает, пока старший коллега не утаскивает его за кулису. Для театра важна не имперская иерархия, обозначаемая в каждом большом балете (ученики -- кордебалет -- прима, идея служения с детства), но домашняя атмосфера; дети тут не члены корпорации, но цветы жизни, которых никому не придет в голову ругать за ошибки -- что непрофессионально, но человечно. И в жизнь маленького галисийского городка, где происходит вся эта кукольная история, хореографы постарались привнести побольше бытовых простецких деталей: так, супруга градоначальника на празднике так веселится, что просто падает, наклюкавшись, охапкой цветного тряпья -- это, разумеется, невозможно было в императорском балете.

Бойкая девушка Сванильда, решившая сражаться за своего жениха, вдруг увлекшегося странной незнакомкой в окне, ближе всего к «классическому» оригиналу -- в ее танцах есть и необходимый шик, и прописанная нотка авантюризма (Людмила Доксомова иногда чуть «перебирает» с комикованием, но танцевальный текст произносит внятно). Но вот когда она забирается в дом Коппелиуса, чтобы разобраться с надменной, не отвечающей на знаки и реплики разлучницей, и взломщицу обнаруживает хозяин дома -- вот тут и возникает главное отличие от традиционной истории. У Петипа Сванильда переодевалась в куклу, и Коппелиус не замечал подмены -- девушка дурачила его, здесь же она получает платье Коппелии из рук мастера, потому что, застигнутая в чужом доме, пожаловалась старому добряку на его «дочку». И морочит Сванильда не Коппелиуса, а своего любимого Франца (длинноногий и старательный, но не очень элегантный Алексей Орлов), что влез к незнакомке на балкон.

Спектакль оформлен Елизаветой Дворкиной, и если площадь перед домом Коппелиуса поражает непорядком в масштабе (дом мастера смотрится гигантской башней рядом с крохотными домишками за ним), то кабинет ученого придуман довольно забавно. Волшебные механизмы с высовывающимися из шестеренок руками и ногами смотрятся жутковато-сказочно (правильная интонация), а бродящий по мастерской кентавр вообще заслуживает отдельных аплодисментов. Из исполнителей «вторых» ролей следует обязательно упомянуть Екатерину Хапову -- в «аллегорических» танцах (Рассвет -- Молитва -- Работа -- Сумерки) она была славной Молитвой, возвышенной, нежной и строгой. В целом спектакль получился -- понятно, что он не завоюет новых поклонников Касвасам (театр уж слишком далек от сегодняшних эстетических споров), но и свою привычную аудиторию он не потеряет.