13 февраля воздух Дрездена наполнился траурным колокольным звоном: столица Саксонии поминала жертв бомбардировки 1945 года. Налет авиации союзников, уничтоживший десятки тысяч мирных жителей и практически весь старый центр архитектурной жемчужины Европы, до сих пор остается одной из самых дискуссионных страниц истории второй мировой войны. Что это было: военное преступление против человечности или закономерный акт возмездия нацистам?

«Мы выбомбим Германию»

Площадь Альтмаркт, мощеная брусчаткой, обрамленная только что выстроенными зданиями со «старинными» фасадами и суперсовременной «начинкой», выглядит макетно-новодельной. От подлинного исторического облика остались лишь название, воспоминания немногих старожилов да предвоенные фотографии. Снимки, запечатлевшие поистине апокалипсические виды разрушенного бомбардировкой города, горы трупов на улицах и площадях, тлеющие руины вместо роскошных дворцов, сегодня можно купить в бесчисленных туристических киосках -- они лежат рядом с броскими побрякушками. Спросом, правда, в отличие от сувениров не пользуются. Беру с прилавка фотооткрытку, датированную 16 февраля 1945-го. На переднем плане груда изуродованных тел, оторванные конечности, нечто и вовсе бесформенное. На заднем -- столь же бесформенный остов того, что до налета было всемирно известным шедевром, -- Фрауенкирхе. Снимка, зафиксировавшего, что произошло с телами убитых горожан, собранными поисково-похоронными командами за несколько дней на Альтмаркт, нет. Но я знаю: старая рыночная площадь, на протяжении столетий бывшая местом торговли и массовых гуляний, тогда стала гигантским крематорием. Хоронить и идентифицировать погибших было некогда и некому, к тому же была высока угроза эпидемии. Поэтому останки сожгли, используя огнеметы. Город покрылся пеплом, как снегом. «Иней» лежал на пологих берегах, он плыл по водам роскошной Эльбы.

«Мы выбомбим Германию -- один город за другим. Мы будем бомбить вас все сильнее и сильнее, пока вы не перестанете вести войну. Это наша цель. Мы будем безжалостно ее преследовать. Город за городом: Любек, Росток, Кельн, Эмден, Бремен, Вильгельмсхафен, Дуйсбург, Гамбург -- и этот список будет только пополняться», -- заявил командующий бомбардировочной авиацией Великобритании Артур Харрис. Это его обращение к жителям Германии было напечатано на страницах листовок, разбрасываемых над городами в преддверии налетов. Слово не расходилось с делом: за миллионами бумажных страниц полетели тысячи бомб. Пресса вела статистику: Бинген разрушен на 96%, Дессау -- на 80%. Хемниц -- на 75%, Магдебург -- на 90%. К началу 1945 года новости о том, что еще один немецкий город перестал существовать, воспринимались уже как обыденность. Но даже в этом разрушительном ряду Дрезден занимает особое место. За двое суток налетов был уничтожен не просто один из красивейших городов Европы с уникальным архитектурным ансамблем и многовековой историей, в прах была превращена культурная память немцев. Собственно, этого и добивались идеологи ковровой бомбардировки Дрездена: для них понятия «немец» и «фашист» были синонимами.

Жертвами варварских бомбардировок стали отнюдь не только и не столько солдаты вермахта, не войска СС, не активисты НСДАП, а женщины и дети. Кстати, Дрезден в это время был наводнен беженцами из восточных частей Германии, которая уже была захвачена частями Красной армии. Люди, опасавшиеся «варварства русских», стремились на запад, уповая на гуманизм остальных членов антигитлеровской коалиции. И погибали под бомбами союзников. Если подсчитать количество убитых при бомбардировках дрезденцев с относительной точностью все-таки удалось, основываясь на записях домовых книг и паспортных столов, то опознать беженцев и выяснить их имена после налетов вообще не представлялось возможным, что привело к большим разночтениям. Международная исследовательская группа историков в 2006--2008 годах последней проводила «сверку цифр». По опубликованным ими данным, вследствие бомбардировок 13--14 февраля 1945 года погибли 25 тыс. человек, из них около 8 тыс. -- беженцы. Ранения и ожоги различной степени тяжести получили еще более 30 тыс. человек.

По данным разведок союзников, к февралю 1945 года 110 предприятий Дрездена обслуживало нужды вермахта, являясь, таким образом, законными военными целями, которые подлежали уничтожению. На них работало более 50 тыс. человек. Среди этих целей различные предприятия по выпуску компонентов для авиапромышленности, фабрика отравляющих газов (Хемише фабрик Гойе), завод зенитных и полевых орудий Леманна, крупнейшее в Германии оптико-механическое предприятие «Цейс Икон», а также предприятия, выпускавшие рентгеновские аппараты и электроаппаратуру («Koх и Штерцель»), коробки передач и электрические измерительные приборы.

На протяжении первых лет войны среди руководства вооруженных сил союзников шла дискуссия между сторонниками точечных и ковровых бомбардировок. Первые полагали, что надо наносить удар по самым уязвимым точкам -- заводам, электростанциям, складам горючего. Вторые считали, что урон от точечных ударов может быть легко компенсирован, и делали ставку на уничтожение городов, на деморализацию населения. К зиме 1944--1945 годов, спор закончился в их пользу.

В «Директиве бомбежек по площадям», полученной британскими ВВС, в частности, говорилось: «Операции должны быть сфокусированы на подавлении морального духа вражеского гражданского населения, в частности промышленных рабочих». На пресс-конференции, проведенной Верховным штабом экспедиционных сил союзников, представитель британских ВВС Колин Маккей Грирсон заявил: «Прежде всего они (Дрезден и другие города. -- Ю.К.) являются центрами, куда прибывают эвакуируемые. Это центры коммуникаций, через которые осуществляется движение по направлению к русскому фронту и с западного фронта к восточному, и они располагаются достаточно близко к русскому фронту для того, чтобы продолжать успешное ведение боев. Я считаю, что эти три причины, вероятно, объясняют проведение бомбардировки». Отвечая на вопрос, в чем заключалась основная цель, во внесении беспорядка в проведение эвакуации или в уничтожении коммуникаций, служащих для военных нужд, Грирсон сказал, что главной целью ударов были коммуникации -- необходимо было помешать их использованию и остановить движение во всех направлениях, если возможно. Он также добавил, что авианалет помог уничтожению «остатков немецкого морального духа».

Огненный шторм

Операция по уничтожению Дрездена должна была начаться с авианалета 8-го подразделения ВВС США 13 февраля, однако плохие погодные условия над Европой помешали участию американских самолетов. В связи с этим первый удар нанесли самолеты британской авиации. Вечером 13 февраля 796 самолетов «Ланкастер» и девять «Хавиленд Москито» двумя волнами провели бомбометание, сбросив 1478 тонн фугасных и 1182 тонны зажигательных бомб. Первая атака была проведена 5-й группой Королевских ВВС. Самолеты наведения отметили точку ориентировки -- футбольный стадион -- горящими шашками. Все бомбардировщики пролетали через эту точку, затем расходясь веером по заранее установленным траекториям и сбрасывая бомбы через определенное время. Первые бомбы упали на город в 22.14 по центральноевропейскому времени. Спустя три часа состоялась вторая атака, проведенная 1-й, 3-й, 5-й и 8-й группами британских ВВС. Погода к тому времени улучшилась, и 529 «Ланкастеров» сбросили 1800 тонн бомб между 1.21 и 1.45.

«Взрывы раздавались один за другим. Дым и пламя заполнили наш подвал, фонари погасли, раненые страшно кричали. Охваченные страхом, мы начали пробираться к выходу. Мама и старшая сестра тащили большую корзину с двойняшками. Я одной рукой держал младшую сестру, другой ухватился за мамино пальто... Нашу улицу было невозможно узнать. Везде, куда ни посмотри, бушевал огонь. Четвертого этажа, где мы жили, больше не было. Развалины нашего дома горели вовсю. На улицах мимо горящих машин проносились беженцы с тележками, еще какие-то люди, лошади -- и все кричали. Каждый боялся умереть. Я видел раненых женщин, детей и стариков, которые пытались выбраться из огня и завалов... Мы ворвались в какой-то подвал, битком набитый ранеными и просто насмерть перепуганными женщинами и детьми. Они стонали, плакали, молились. И тут начался второй налет», -- вспоминает Лотар Мецгер, которому в день бомбардировки Дрездена исполнилось 12 лет.

14 февраля с 12.17 до 12.30 311 американских бомбардировщиков «Боинг В-17» сбросили 771 тонну бомб, имея в качестве цели железнодорожные парки. 15 февраля на Дрезден упало еще 466 тонн американских бомб. Но это был еще не конец. 2 марта 406 бомбардировщиков B-17 сбросили 940 тонн фугасных и 141 тонну зажигательных бомб. 17 апреля 580 бомбардировщиков B-17 сбросили 1554 тонны фугасных и 165 тонн зажигательных бомб.

«В огненном шквале раздавались стоны и крики о помощи. Все вокруг превратилось в сплошной ад. Я вижу женщину -- она до сих пор у меня перед глазами. В ее руках сверток. Это ребенок. Она бежит, падает, и младенец, описав дугу, исчезает в пламени. Внезапно прямо передо мной возникают двое. Они кричат, машут руками, и вдруг, к ужасу моему, я вижу, как один за другим эти люди падают на землю (сегодня я знаю, что несчастные стали жертвами нехватки кислорода). Они теряют сознание и превращаются в золу. Безумный страх охватывает меня, и я все время повторяю: "Не хочу сгореть заживо!" Не знаю, сколько еще людей попались на моем пути. Я знаю только одно: я не должна сгореть», -- это воспоминания жительницы Дрездена Маргарет Фрейер.

Технология создания «огненного шторма» выглядела следующим образом. Первая волна бомбардировщиков сбрасывала на город так называемые воздушные мины -- особый тип фугасных бомб, главной задачей которых было создание идеальных условий для насыщения города зажигательными бомбами. «Взрыхленный» таким образом город становился беззащитным перед градом зажигательных бомб, высыпавшихся на него сразу же после обработки воздушными минами. В городе одновременно вспыхивали десятки тысяч пожаров. Средневековая застройка городов с домами, торцами «приклеенными» друг к другу, помогала огню перекидываться с квартала на квартал. Одновременное возгорание сотен домов создавало на площади нескольких квадратных километров воздушную тягу небывалой силы. Весь город превращался в печь невиданных размеров, засасывающую в себя кислород из окрестностей. Возникающий поток воздуха, направленный в сторону пожара, перемещался со скоростью 200--250 км/ч.

Союзники не были новаторами в изобретении смертоносного «огненного шторма». Осенью 1940-го фашисты разбомбили Ковентри. В ходе налета они «накрыли» центр города зажигательными бомбами. Расчет состоял в том, что огонь перекинется на располагавшиеся на окраинах заводы по производству моторов. Кроме того, пожарные машины не должны были иметь возможности проезжать через горящий центр города. Вместо того чтобы закидать город фугасами и взорвать его, немцы провели лишь предварительную бомбардировку фугасами, а основной удар нанесли зажигательными бомбами -- и достигли фантастического успеха. Командующий бомбардировочной авиацией Королевских ВВС Артур Харрис несколько месяцев изучал итоги налета на Ковентри. И нашел его достойным подражания. Первым его «опытом» такого рода стала бомбардировка Любека, такого же маленького средневекового города, как и Ковентри. Опыт был признан удачным. Далее -- везде.

От шквального огня, бушевавшего в помещениях и внутренних дворах, лопались стекла, плавилась медь, мрамор превращался в известковую крошку. Люди в домах и немногочисленных бомбоубежищах, в подвалах умирали от удушья, сгорали заживо. Разбирая тлевшие даже спустя несколько дней после налетов развалины, спасатели там и тут натыкались на «мумифицированные» трупы, при прикосновении рассыпавшиеся в прах. Оплавившиеся металлические конструкции сохранили вмятины, контурами напоминавшие человеческие тела.

Тем, кому удавалось вырваться из охваченного огнем многокилометрового очага пожара, стремились к Эльбе, к воде, к прибрежным лугам. «Наверху слышались звуки, похожие на топот великанов. Это взрывались многотонные бомбы. Великаны топали и топали... Наверху бушевал огненный ураган. Дрезден превратился в сплошное пожарище. Пламя пожирало все живое и вообще все, что могло гореть... Небо было сплошь закрыто черным дымом. Сердитое солнце казалось шляпкой гвоздя. Дрезден был похож на луну -- одни минералы. Камни раскалились. Кругом была смерть. Везде валялось что-то, похожее на короткие бревна. Это были люди, попавшие в огненный ураган... Предполагалось, что все население города без всякого исключения должно быть уничтожено. Каждый, кто осмелился остаться в живых, портил дело... Истребители вынырнули из дыма -- посмотреть, не движется ли что-нибудь внизу. Самолеты увидели, что по берегу реки движутся какие-то люди. Они их полили из пулеметов... Все это было задумано, чтобы скорее кончилась война», -- так описывает Курт Воннегут события 13--14 февраля 1945 года в «Бойне номер пять». Этот документальный и в значительной степени автобиографический роман (Воннегут, воевавший в американской армии, находился в лагере военнопленных под Дрезденом, откуда был освобожден войсками Красной армии в мае 1945-го) в США долгое время не издавался целиком, будучи подвергнутым цензуре.

Попытка оправдания

Согласно отчету дрезденской полиции, составленному вскоре после налетов, в городе сгорело 12 тыс. зданий. В отчете сообщалось, что было разрушено «24 банка, 26 зданий страховых компаний, 31 торговая лавка, 6470 магазинов, 640 складов, 256 торговых залов, 31 гостиница, 63 административных здания, три театра, 18 кинотеатров, 11 церквей, 60 часовен, 50 культурно-исторических зданий, 19 госпиталей, 39 школ, одно железнодорожное депо, 19 судов и барж». Кроме того, сообщалось об уничтожении военных целей: командный пункт во дворце Ташенберг, 19 военных госпиталей и множество менее значительных зданий военных служб. Получили ущерб почти 200 заводов, из них 136 понесли серьезный ущерб (включая несколько предприятий «Цейс»), 28 -- средний ущерб и 35 -- небольшой.

В документах американских ВВС говорится: «23% промышленных зданий и 56% непромышленных зданий (не считая жилых). Из общего числа жилых зданий 78 тыс. считаются разрушенными, 27,7 тыс. считаются непригодными для жилья, но поддающимися ремонту... 80% городских зданий подверглось разрушениям различной степени и 50% жилых зданий было уничтожено или серьезно повреждено...» В результате налетов по железнодорожной инфраструктуре города был нанесен тяжелый ущерб, что полностью парализовало коммуникации, железнодорожные мосты через Эльбу, жизненно важные для переброски войск, оставались недоступными для движения в течение нескольких недель после налета, констатируют официальные отчеты союзников.

"Налеты на города, как и любой иной акт войны, неприемлемы, если они неоправданны стратегически. Но пока что они вполне оправданны и направлены на то, чтобы приблизить окончание войны и сберечь жизни солдат союзных армий. На мой взгляд, мы не имеем никакого права отказываться от этих налетов, пока не станет ясно, что они не производят желаемого эффекта. Я лично не считаю, что хоть один из оставшихся в Германии городов стоит костей одного британского гренадера. Дрезден был массой военных производств, действующим административным центром и ключевым транспортным узлом на восточном направлении. Теперь он ни то, ни другое, ни третье", -- заявил Харрис по окончании бомбардировок.

Тем не менее убедить мировое сообщество в оправданности уничтожения Дрездена все-таки не удавалось. «О налете на Дрезден почти ничего не говорилось, хотя эта операция и прошла с потрясающим успехом. Но размер этого успеха в течение многих лет после войны держали в тайне -- в тайне от американского народа, -- горько иронизировал Воннегут. -- Разумеется, это не было тайной для немцев и для русских, занявших Дрезден после войны».

Исторический отдел ВВС США подготовил "Анализ бомбардировок Дрездена 14--15 февраля 1945 года". По американской версии, согласование с советской стороной сроков и объектов бомбардировок на немецкой территории проводилось с конца 1944 года, когда Красная армия вышла к границам Германии. Союзное командование сочло, что удары по Дрездену необходимы для "достижения стратегических целей, в равной степени важных для союзников и для русских". Авторы "Анализа" пришли к заключению, что удары по Дрездену были полностью оправданы, поскольку он являлся "законной военной целью, в этих ударах были заинтересованы Верховное союзное командование и советская сторона".

«Важные объекты противника зачастую располагались прямо в густонаселенных центрах или вблизи них, для всех было ясно, что многие мирные граждане будут убиты или останутся без жилья, когда эти цели подвергнутся атаке... Я никогда не считал во время войны и не считаю сейчас, что завод, выпускающий самолет, бомбы, танки... должен быть пощажен, лишь бы не подвергать опасности гражданское население... Нашей задачей и нашим долгом было привести войну к успешному завершению как можно скорее. Враг мог быть разгромлен тогда, когда он потеряет волю к борьбе, наши бомбардировки были направлены на такое завершение...» -- такую точку зрения уже в 50-е годы высказал участник разработки и осуществления операции по бомбардировке Дрездена генерал-лейтенант ВВС США Айра Икер.

Тлеющая память

Каждый год, с 1946-го, 13 февраля по всей Восточной и Центральной Германии в память о жертвах Дрездена звонили церковные колокола. Перезвон продолжался 20 минут -- ровно столько же, сколько длилась первая атака на город. Эта традиция вскоре распространилась и на Западную Германию -- зону оккупации союзников. Пытаясь уменьшить нежелательный моральный эффект этих акций, 11 февраля 1953 года госдепартамент США распространил сообщение, что бомбардировка Дрездена якобы была предпринята в ответ на настойчивые просьбы советской стороны в ходе Ялтинской конференции. (Конференция союзных держав проходила 4--11 февраля 1945 года -- вторая из трех встреч лидеров стран антигитлеровской коалиции, СССР, США и Великобритании, посвященных установлению послевоенного мирового порядка. На ней было принято принципиальное решение о разделе Германии на оккупационные зоны.) Предположить, что не имеющая аналогов по мощности и количеству техники, требующая точнейшей согласованности и тщательного планирования акция явилась «импровизацией», родившейся в ходе ялтинских переговоров, может только предвзятый дилетант. Решение о ковровой бомбардировке Дрездена было принято еще в декабре 1944 года. (Вообще же скоординированные налеты союзников планировались заранее, с обсуждением всех деталей.) СССР не просил англо-американских союзников бомбить Дрезден. Об этом свидетельствуют рассекреченные протоколы заседаний Ялтинской конференции, продемонстрированные в документальном фильме "Дрезден. Хроника трагедии", снятом в 2005 году -- к 60-летию бомбардировки столицы Саксонии телеканалом "Россия". В протоколах конференции Дрезден упоминается лишь один раз -- и то в связи с проведением разграничительной линии между англо-американскими и советскими войсками. А вот о чем действительно просило советское командование, так это о нанесении ударов по железнодорожным узлам Берлина и Лейпцига в связи с тем, что немцы уже перебросили против Красной армии с западного фронта порядка 20 дивизий и собирались перебросить еще около 30. Именно эта просьба и была вручена в письменном виде Рузвельту и Черчиллю. На конференции же в Ялте советская сторона просила бомбить железнодорожные узлы, а не жилые кварталы. Эта операция даже не была согласована с советским командованием, чьи передовые части находились в непосредственной близости от города.

«Характерно, что в школьных учебниках ГДР и ФРГ «дрезденская тема» преподносилась по-разному. В Западной Германии факт разрушения саксонской столицы воздушными налетами союзников подается в общем контексте истории второй мировой войны и трактуется как неизбежное следствие борьбы с национал-социализмом и не выделялся, так сказать, в особую страницу изучения этого периода войны. А в школах восточной части нашей страны эта тема была очень детализирована, и ее оценка носила отчетливо критический характер. Причем критика в адрес западных союзников переходила в обобщения по поводу капиталистического строя», -- рассказывает эксперт министерства культуры и науки Саксонии доктор Норберт Хаазе.

В историческом центре Дрездена нет единого монумента, посвященного событиям 13--14 февраля 1945 года. Но на множестве восстановленных зданий есть таблички и другие «опознавательные знаки», рассказывающие о случившемся. Восстановление ансамбля старого Дрездена началось вскоре после войны при активном участии советских специалистов и отчасти на советские же деньги. «Из руин поднялись Дрезденская опера, Дрезденская галерея -- Цвингер, знаменитая терраса Брюля, Альбертинум и еще десятки архитектурных памятников. Можно сказать, что важнейшие исторические здания на берегах Эльбы и в Старом городе были построены заново еще во время существования ГДР. Восстановление продолжается и доныне», -- говорит Норберт Хаазе.

Ежегодно в Дрездене проходят траурные мероприятия, посвященные трагедии 13--14 февраля 1945 года. Увы, в последнее время они становятся местом радикальных политических столкновений. Так произошло и в этом году. В минувшую пятницу на марше неонацистов (акция, заявленная как памятный митинг, была разрешена властями Саксонии) собралось около 6 тыс. человек из Германии и других стран. Количество профашистски настроенных участников на этот раз оказалось даже большим, чем в 2005 году, когда отмечалось 60-летие бомбардировки. В результате столкновений были перевернуты две полицейские машины, полицию забросали камнями и бутылками, есть раненые. В субботу на памятную акцию, носившую антинацистский характер, вышло более 12 тыс. человек. Память не остыла. Как и желание спекулировать ею.