Сегодня в Москве помощник американского президента по национальной безопасности Джеймс Джонс проведет переговоры о стратегических вооружениях и иранской ядерной программе. Генерал приглашен секретарем Совета безопасности Николаем Патрушевым, но встретится также с помощником российского президента Сергеем Приходько и главой МИДа Сергеем Лавровым.

Москва ждет от американцев предложений по вопросам, связанным с сокращениями стратегических наступательных вооружений. В июле этого года во время визита американского президента в Москву была заключена общая договоренность о параметрах сокращений: число ядерных боеголовок может быть снижено до 1500, максимум 1675, а количество их носителей -- до 500 или максимум 110 единиц. Накануне сегодняшних переговоров глава МИДа Сергей Лавров заявил, что одна из «важнейших проблем» -- это «американская программа по созданию стратегических вооружений в неядерном оснащении». Для Москвы также «принципиальной является взаимосвязь между стратегическими наступательными и оборонительными вооружениями». Об этом и о подготовке нового договора о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений обозреватель «Времени новостей» Елена СУПОНИНА беседует с заместителем министра иностранных дел России Сергеем РЯБКОВЫМ.

-- Американцы, отказавшиеся от размещения своей системы противоракетной обороны в Польше и Чехии, теперь разрабатывают новые планы. Новая система будет мобильной, причем противоракеты будут базироваться как в морском, так и наземном варианте. Беспокоят ли Москву эти новые планы?

-- Нам с ними надо тщательнее разобраться. Мы, конечно, позитивно оценили решение администрации Обамы отказаться от размещения элементов системы ПРО в том виде, как это задумывалось при администрации Буша. Но скорректированные подходы США к развитию систем противоракетной обороны предполагают их высокую мобильность, повышенную адаптивность к ситуации и возможность быстрого развертывания в разных районах. Предполагается применение «сетевого подхода», включающего объединение различных РЛС (радиолокационных станций. -- Ред.), сенсоров, перехватчиков и так далее в единую систему. Это только укрепляет наше представление о том, что речь идет о выстраивании глобальной модели противоракетной обороны, которая будет использоваться, как заявляют представители США, для защиты не только их собственной территории и воинских контингентов, но и их союзников.

Нам не совсем понятны будущие количественные и географические параметры этой новой системы ПРО. У нас идет диалог с американской стороной на эту тему. Мы очень серьезно к нему подходим и признательны американским партнерам за столь же серьезное отношение к обсуждению этих вопросов с нами. Но в этом уравнении неизвестных гораздо больше, чем известных. Предстоит сложный и продолжительный разговор, прежде чем мы сможем сделать какие-то выводы.

-- Россия увязывает тему стратегической обороны с состоянием стратегических наступательных вооружений. Наша дипломатия даже пытается вписать положения о такой взаимосвязи в новый договор о стратегических наступательных вооружениях. Сделать это надо до декабря, когда истекает срок действия прежнего договора и когда желательно подписать новый договор.

-- Общее понимание, что такое стратегическая стабильность, между Москвой и Вашингтоном существовало давно. Упомянутая вами взаимосвязь всегда была очевидна и для наших, и для американских специалистов. Мы не можем относиться к стратегическим наступательным вооружениям как к классу оружия, который существует сам по себе. Средства противодействия этому виду вооружений столь же неотъемлемый компонент стратегической стабильности, как и сами данные средства. При наличии высокоразвитой, продвинутой системы противоракетной обороны возникает вопрос: а насколько стратегический наступательный потенциал тогда вообще может рассматриваться в качестве средства гарантированного обеспечения безопасности той или иной страны?

В прежнюю, конфронтационную эпоху военные специалисты и политические руководители обеих сторон понимали, что в случае отсутствия такой взаимосвязи становится неизбежной гонка вооружений, которая заводила в тупик. Поэтому Договор по противоракетной обороне был, по сути, первым крупным договором между Москвой и Вашингтоном, регулирующим отношения в сфере стратегической стабильности (подписан в мае 1972 года. -- Ред.).

Прошло время, и в силу разного рода причин прежняя администрация США приняла решение об одностороннем выходе из Договора по ПРО (президент Джордж Буш объявил об этом в 2001 году, официально США вышли из договора в 2002 году. -- Ред.). Сейчас возможности сокращения стратегических наступательных вооружений обсуждаются в ситуации, когда концептуальной опоры для этих обсуждений в виде Договора по ПРО нет. Но из-за того, что так сложились обстоятельства, объективная взаимосвязь между двумя составляющими этой платформы стратегической стабильности никуда же не исчезла! Не признавать это неправильно. Иначе мы окажемся в крайне ущербной ситуации, в положении стратегической неопределенности.

-- В чем вы тут видите ущербность?

-- Чего будут стоить сокращения, если на каком-то этапе одна из сторон обретет значительный потенциал в сфере стратегической ПРО? Если мы серьезно говорим о том, что наша цель -- это укрепление глобальной безопасности и продвижение по пути ядерного разоружения, как это предусмотрено в шестой статье Договора о нераспространении ядерного оружия, то мы не можем игнорировать упомянутую взаимосвязь. В будущих наших договоренностях с США надо найти формы ее отражения, соответствующие требованиям нового времени.

-- Сергей Алексеевич, журналисты выдвигали версию возможного обмена: Россия ужесточает свою позицию по отношению к Ирану, как того хотят США, а американцы в свою очередь меняют свои планы противоракетной обороны. Я не сторонник таких теорий, да и МИД их опровергал, но все-таки разговоры были...

-- Такие сделки невозможны. Это из области даже не научной фантастики. Мы об этом говорили всегда. Это разные вещи, разные величины. Мы не можем сойтись с американцами в том, насколько реальна будет через энное количество лет потребность в средствах противоракетной обороны. С прежней администрацией на этой почве у нас образовался большой завал. Россия не случайно так настойчиво ставит вопрос о проведении совместной оценки вызовов ракетного распространения в мире. Вот от этого надо плясать! Если нет общего видения того, откуда может исходить угроза, как тогда можно говорить о сотрудничестве в вопросах, связанных с парированием этой угрозы?

-- Удается ли убедить во всем этом американцев? Ведь параллельно надо определиться с количеством сокращаемых боеголовок и их носителей, решить другие вопросы. А декабрь-то уже не за горами...

-- Над этим мы сейчас активно работаем. Время поджимает, но возможности уложиться в срок у нас имеются, и обе стороны очень на это настроены.