В польско-российских дискуссиях об истории ХХ века открыт новый важный фронт. Поляки привлекли внимание общественности к трагедии пленных красноармейцев, оказавшихся в польских лагерях в разгар советско-польской войны 1919--1921 годов. Вышедший на днях номер еженедельника «Ньюсуик Польска» в обширной статье под названием «Ад за колючей проволокой» рассказал о нечеловеческих условиях, в которых содержались советские пленные.

До сих пор разнятся данные об общем количестве пленных красноармейцев, значительная часть которых оказалась в лагерях после поражений от польской армии под Варшавой и на реке Неман летом-осенью 1920 года. Согласно российским источникам, их было 200 тыс., при этом около 80 тыс. погибли от голода, болезней, пыток, издевательств и массовых расстрелов. Поляки обычно говорят о 85 тыс. пленных, из которых в основном от болезней умерли около 20 тысяч.

Российский премьер Владимир Путин в опубликованной в конце августа, накануне визита в Польшу статье в «Газете выборча» поставил трагедию российских пленных в один ряд с расстрелом польских офицеров под Катынью в 1940 году: «Мемориалы «Катынь» и «Медное», как и трагическая судьба русских солдат, взятых в польский плен в ходе войны 1920 года, должны стать символами общей скорби и взаимного прощения». И вот теперь «Ньюсуик Польска» назвал судьбу пленных красноармейцев «польским позором».

Польский профессор Збигнев Карпус считает, что военнопленных в октябре 1920 года было около 110 тыс. В Польше убеждены, что они умирали от тифа и холеры. Но исторические свидетельства говорят об обратном. Для узников была создана сеть лагерей по всей Польше. Военнопленных морили голодом, били, пытали, не давали одежды, практически отсутствовала медицинская помощь.

«За колючей проволокой польских лагерей советские военнопленные умирали как мухи. Коллективные могилы увеличивались», -- констатирует «Ньюсуик Польска». А вот как комендант лагеря в Бресте встречал партию военнопленных: «Вы, большевики, хотели отобрать у нас нашу землю, так землю и получите. Не имею права вас убить, но буду так кормить, что сами сдохнете». Польский журнал напоминает о многочисленных случаях расстрелов взятых в плен красноармейцев, «жестокой и безжалостной ликвидации пленных» польскими солдатами.

В заключение автор статьи задается вопросом, которого до сих пор тщательно избегала польская сторона: «Не было ли это сознательным уничтожением -- может быть, не на уровне правительства, но по крайней мере на уровне начальства отдельных лагерей?» «Ньюсуик Польска» делает вывод, что «с этим трудно поспорить».

Эти весьма смелые для польского общественного мнения признания станут отправной точкой для новых исторических дискуссий, в том числе в рамках возрожденной в январе 2008 года российско-польской Группы по сложным вопросам. Ее следующее, четвертое по счету заседание пройдет, по данным «Времени новостей», 8--9 ноября в Москве. Оно будет посвящено белым пятнам в истории российско-польских отношений, начиная как раз с советско-польской войны 1919--1921 годов.

В преддверии этого мероприятия два члена группы -- директор Польского института международных дел Славомир Дембский и профессор МГИМО Михаил Наринский -- подготовили книгу «Кризис 1939 года в интерпретациях польских и российских историков», которая также станет предметом дискуссий. Идентичный том на русском языке к концу года выйдет в Москве. Книга содержит статьи авторитетных польских и российских ученых, она охватывает период от Мюнхенского соглашения 1938 года до пакта Молотова--Риббентропа в августе 1939 года и советско-польского вооруженного конфликта в сентябре того же года.

Как рассказал «ВН» Славомир Дембский, целью издания было «перевести эмоциональный польско-российский исторический спор с политической сцены на общественный уровень, что будет только способствовать нормальному развитию польско-российских отношений». Михаил Наринский пояснил «ВН», что разгоревшиеся в последнее время споры идут не о содержании исторических документов, а об их интерпретации и оценке. Однако благодаря подготовленному исследованию «появилась возможность сопоставить точки зрения историков двух стран на очень сложные события предвоенного кризиса 1938--1939 годов», -- уверен г-н Наринский.