Чем ближе декабрь нынешнего года -- время истечения действия российско-американского Договора СНВ-1, тем активнее работа групп переговорщиков по новому аналогичному документу. Свою точку зрения на судьбоносную проблему на днях высказал один из признанных экспертов в области ядерных вооружений, в прошлом первый заместитель министра обороны России, ныне директор Института проблем международной безопасности РАН Андрей Кокошин. По его мнению, мир стоит на пороге новой волны распространения ядерного оружия.

В 60-х годах прошлого века ученые прогнозировали к концу столетия 25--30 ядерных держав, однако этого не произошло. Сейчас же, по словам г-на Кокошина, «из-за безответственного поведения единственной сверхдержавы -- США» возможен очередной этап ядерного распространения. В частности, среди обладателей ядерного оружия появилось государство с непредсказуемым политическим режимом -- Северная Корея.

Сегодня проблема обеспечения стратегической стабильности не носит исключительно двухсторонний российско-американский характер. Но от политики России в области ядерных и обычных вооружений зависит безопасность в мире в целом. Улучшение российско-американских отношений дает перспективу решения многих острых проблем. Характер этих взаимоотношений зависит не столько от количества боезарядов и их носителей, сколько от способности каждой из сторон обеспечить в ответном ударе неприемлемый ущерб. И потому главная задача России, считает г-н Кокошин, -- укреплять потенциал ответного удара. Прежде всего это асимметричные меры, в том числе способность прорвать любую противоракетную оборону агрессора.

Г-н Кокошин считает, что не следует забывать прошлый опыт. Например, в конце 90-х годов был разработан целый ряд легких баллистических ракет. Подвижный грунтовой комплекс с легкой моноблочной ракетой под названием «Курьер» мог находиться на боевом дежурстве на неотчуждаемых территориях, то есть уходить в любые районы. Эти комплексы можно было спрятать в любом сарае, в трейлере. Американцы тоже работали над такими системами, но прекратили вместе с нами. А вот Китай такие комплексы развивает, более того -- делает на них ставку.

Кстати, у Китая, вопреки бытующему мнению, не столь большой ядерный арсенал. Андрей Кокошин оценил его в 12--15 мобильных ракетных комплексов и около 20 -- стационарных. Есть еще ракеты средней и промежуточной дальности. В Поднебесной, по уверению г-на Кокошина, в первую очередь совершенствуются те средства, которые достают территории США. А России, по его мнению, Китай не противник. Одно из доказательств -- на севере этой страны вооруженные силы значительно сокращены.

С новой американской администрацией, считает Андрей Кокошин, возможно возобновление переговоров о разграничении стратегической и нестратегической противоракетной обороны (ПРО на ТВД -- театре военных действий). В США быстрыми темпами развиваются как раз средства этой системы. Официально -- для перехвата оперативно-тактических ракет, которые в огромном количестве есть у Китая. Но даже перехват таких ракет без ядерного заряда на противоракете -- крайне сложная задача. В США получила развитие нестратегическая ПРО морского базирования на базе комплексов «Иджис». Идет работа над системой воздушного базирования -- размещение комплексов «Пэтриот» третьего поколения на истребителе-бомбардировщике F-15. Эта программа может стать лакмусовой бумажкой в российско-американских отношениях: закроют ее американцы или дадут зеленый свет.

Но главное, убежден директор Института проблем международной безопасности, -- нужна полная предсказуемость действий обеих сторон. Пока же США объявляют ряд своих стратегических ядерных носителей нестратегическими и неядерными, оснащают их неядерными боезарядами (для нанесения ударов по базам террористов) и складируют свои целехонькие ядерные заряды. В течение нескольких часов они могут быть возвращены на носители. Эта проблема также должна стать предметом будущих договоренностей.

Сегодня Россия должна постоянно думать о возможности «эскалационного доминирования» нашего оппонента, поскольку он «может поднять ставки выше, чем мы». И тут важную роль могут сыграть силы неядерного сдерживания. Россия должна, полагает г-н Кокошин, иметь весь набор инструментов военной силы, чтобы управлять эскалацией вооруженного конфликта. А начаться он может с невинной ситуации. Формула управления стратегической стабильностью с ростом числа обладателей ядерного оружия может стать настолько сложной, что для ее разрешения нужна будет «соответствующая математика», которой сегодня просто нет.

Одним из высших приоритетов в военном строительстве России должно стать развитие информационно-коммуникационных технологий на основе отечественных высокозащищенных суперЭВМ. США, кстати, уже при Бараке Обаме создали специальное командование на случай кибервойн. Тем же занимается и Китай. Поэтому, полагает бывший первый замминистра обороны, президент России Дмитрий Медведев не зря провел два подряд совещания по суперкомпьютерам.

Совершенно новое значение приобретает сегодня радиоэлектронная борьба (РЭБ) -- любимое детище ученого Кокошина. Это обстоятельство требует создания в войсках специальной самостоятельной структуры от главкомата до батальона, эскадрильи и отдельного корабля. А в оборонной промышленности -- создания специального холдинга РЭБ. Параллельно с ядерным оружием необходимо решать проблему распространения биологического, бактериологического оружия. Конвенция о его запрещении во многом устарела. Вне международных соглашений долгое время находится тактическое ядерное оружие (ТЯО), хотя г-н Кокошин полагает, что на вооружении оно должно остаться -- как в виде авиационных бомб, так и артиллерийских снарядов. «Надо считать, насколько это нам выгодно или невыгодно», -- говорит он.

Андрей Кокошин уверен, что даже если к декабрю нынешнего года -- времени истечения действия Договора СНВ-1 -- новые соглашения между Россией и США не будут заключены, драматизировать ситуацию не стоит. Во всяком случае, рамочное соглашение в сфере ядерных вооружений, которое подписали недавно президенты двух стран, полезно и вселяет надежды. Оно позволяет вести диалог дальше.