Самое знаменитое произведение фламандского гуманиста Эразма Роттердамского «Похвала глупости» было написано за неделю в августе 1509 года -- ровно 500 лет назад -- в лондонском доме адвоката Томаса Мора, ему же и посвящено. Автор книги, используя традиционную ироническую манеру, известную с античных времен, произносит похвалу глупости от ее имени, когда она, как свою заслугу, описывает все несуразности мира.

Будучи к тому времени уже знаменитым философом, Эразм так характеризует профессии Мора и свою: «Между учеными юристы притязают на первое место и отличаются наивысшим самодовольством... единым духом цитируют сотни законов, нисколько не заботясь о том, имеют ли они хоть малейшее отношение к делу... дабы работа их казалась наитруднейшей из всех... За ними следуют философы, которые себя одних полагают мудрыми, всех же прочих смертных мнят блуждающими во мраке... ничего в действительности не зная, они воображают, будто познали все и вся».

Адвокат возвращался домой вечером из суда, философ читал ему написанные за день страницы. Обсуждали, общаясь на латыни, так как Эразм не знал английского, а Мор -- фламандского. Эти два идеалиста фактически стали соавторами книги, в которой был задан вопрос: «кто виноват?» -- в том, что европейские религиозные, академические и государственные учреждения находились в глубочайшем кризисе и не соответствовали идеалам христианства и гуманизма, а порой и просто здравому смыслу.

Предисловие Эразма Роттердамского к «Похвале глупости», прославляющее ум, эрудицию и порядочность Томаса Мора, почти сразу же создало 30-летнему юристу международную репутацию, так как книжка при жизни автора была издана почти сорока изданиями, разошедшимися по всем странам Западной Европы.

Эта репутация и поддержка Эразма обеспечили условия для распространения и признания через семь лет, в 1516 году, небольшой книги Томаса Мора «Утопия», тоже серьезно повлиявшей на судьбу человечества (включая Россию). В «Утопии» Мор описал свое видение наилучшего государственного и общественного строя, где нет места бедности, тупому неинтересному труду и где все счастливы. В этой книги сделана попытка дать ответ на вопрос «Что делать?».

Томас Мор впоследствии поднялся на самую высокую позицию, которую когда-либо достигали гуманисты того времени, заняв пост лорда-канцлера английского правительства, и пытался воплотить некоторые общие с Эразмом утопические идеалы. Он отстаивал свои принципы справедливости и перед лицом грозного короля Генриха VIII, который в итоге приказал в 1535 году его обезглавить. Прямо глядя в лицо смерти на эшафоте, Томас Мор, по сути, ответил и на саркастический вопрос из «Похвалы глупости»: «Что станет с нашими философами, когда в ход пойдет железо, раз они трепещут от страха даже в простом словесном бою».

Эразм пережил смерть друга только на один год, тихо угаснув в разгаре насилия, охватившего всю Европу и превратившего его идеи очистительной реформы церкви и общества в резню Реформации и костры инквизиции. Марксистская доктрина записала Томаса Мора в социалисты-утописты, и в СССР десятилетиями посылали советских горожан «на картошку», претворяя (как всегда искаженно) в жизнь его идею о сезонном взаимодействии рабочей силы города и села. А католическая церковь возвела Мора в ранг святого -- покровителя политиков.

Автору этой заметки посчастливилось обнаружить в городе Брюгге (где, кстати, и была написана «Утопия») до сих пор неизвестную реликвию. Речь идет о вмонтированных в раму копии портрета XVI века шейных позвонках -- я в этом уверен -- самого Томаса Мора.

В то время было принято тела казненных преступников хоронить в неизвестном месте, а отрубленные головы выбрасывали в Темзу. Но дочери Мора, Маргарет, удалось выкупить голову отца у палача, за что ее впоследствии едва не привлекли к уголовной ответственности. Почти через 300 лет последняя представительница рода Моров вывезла копию портрета своего предка вместе с его шейными позвонками, в раме в город Брюгге, где они сейчас безвестно для всех и хранятся.

На находку меня натолкнул путеводитель по Брюгге: в нем утверждалось, что в этом городе, в Английском женском монастыре, находится портрет Томаса Мора работы знаменитого живописца Гольбейна. Но этого быть не могло: один из двух известных портретов находится в Нью-Йорке в Галерее Флика, а другой -- в Загребе. Отправившись в монастырь, я обнаружил не оригинальный портрет работы Гольбейна, а копию, не слишком качественную, но многовековой давности изготовления -- по времени близкую к оригиналу. После расспросов и рассказов старенькая английская монашка и показала мне кости -- в специально сделанном узоре рамы под стеклом. Ни Ватикану, ни сотням посвященных Томасу Мору церквей в США и Англии, ни крупнейшему исследовательскому центру Мора в университете Далласа об этом, как оказалось, неизвестно. Мор был объявлен святым лишь через 400 лет после казни, в 1935 году, до этого его останки не считались религиозной реликвией.

Тем не менее все сошлось. Поскольку последней бездетной представительницей семьи Моров и была переехавшая в Брюгге Мэри Мор, ставшая настоятельницей этого английского монастыря, защитившая его от якобинцев в конце XVIII века, там умершая и похороненная. И совсем уж для верности можно сделать анализ ДНК, с помощью которого Ватикан идентифицировал недавно останки одного из основателей церкви апостола Павла.

А российским политикам, возможно, стоило бы посетить Брюгге и поклониться мощам великого покровителя политиков, которого Эразм назвал «Человеком на все времена». Заодно не лишним будет вчитаться и в «Похвалу глупости»: «Вот один ... слагает хвалы какому-нибудь государю, а другой призывает к войне с турками. Иной предсказывает будущее, иной поднимает новые вопросы -- один другого пустячнее и ничтожнее. Они уверены, что честно исполняют свой долг, если ежедневно измышляют новые способы набивать свою казну, отнимая у граждан их достояние». Может, помогут мощи Томаса Мора.