Театр «Практика» закрыл сезон. Его последней премьерой была пьеса «Где-то и около» в постановке Дамира Салимзянова. Год назад он привозил свою постановку из удмуртского города Глазова на фестиваль «Новая драма» -- спектакль понравился, видимо, тогда в «Практике» и решили заказать его повторение. «Где-то и около» из созданного Салимзяновым театра «Парафраз» мне не пришлось увидеть, но, по отзывам знаю, что внешне постановка «Практики» дублирует глазовскую. Практика переноса хитов на другие сцены остается ходовой уже сотню лет, буквально с возникновения режиссуры -- еще Мейерхольд, уйдя из Художественного театра, ездил по провинции и ставил там копии мхатовских спектаклей, особо подчеркивая в афишах точность повторения -- это был важный и коммерческий, и просветительский ход. Да и сейчас многие режиссеры разъезжают по России, многократно повторяя одну и ту же успешную постановку, уж не говорю о зарубежных оперных и балетных знаменитостях, буквально сдающих право на копирование своих постановок в аренду на определенный срок. Правда, это все -- перенос постановок из столиц в провинцию, а тут -- наоборот, но, пожалуй, как прецедент это еще любопытнее. Получается, что «Практика», словно столичная галерея, хочет аккумулировать у себя то, что ей интересно в провинции, устроить своего рода выставку современной пьесы. И тогда, как во всякой галерее, первый вопрос -- что именно отобрано и почему.

Пьеса Анны Яблонской, молодого драматурга из Одессы, в этом смысле занятный феномен. «Где-то и около» -- классическая мелодрама на тему «встретились два одиночества», из тех, что в другой ситуации осчастливили бы любой провинциальный театр, любую антрепризу. Трое ее героев собрались вокруг маленькой газетки, печатающей брачные объявления. Редактор Миша (Кирилл Болтаев) -- одинокий, желчный мизантроп и графоман, он меряется с Достоевским и втайне мечтает о женщине-музе. Второй герой, работяга Толик (Олег Комаров), -- брошенный женой алкаш и заботливый папа двух малышей, он ищет по объявлению некорыстную жену и добрую мать детям. Ну, а третья -- кроткая одинокая закройщица Надя (Анна Галинова), мечтающая всем помочь. Она пришла давать в газету «счастливое объявление», которое нашло мужа уже нескольким ее подругам. Доверчивая Надя немного не от мира сего, чем все и пользуются, а сама она время от времени разговаривает с неким солнечным лучом, который знает все о ее прошлом и готов давать советы (невидимый Луч, говорящий из-за спин зрителей, -- Сергей Фишер).

Актеры в спектакле «Практики» хороши, милая толстенькая Анна Галинова с рыжими кудрями, выбивающимися из-под беретки, и трогательным взором, полным надежды, хороша особенно; в сущности, вопрос остается один: когда, наконец, тот или иной из недогадливых мужчин поймет, что именно Надя предназначена ему судьбой. По законам жанра тут и второй как-то должен разобраться со своей личной жизнью или вовсе уйти со сцены -- тогда и наступит хеппи-энд. Но, вопреки всем законам, ничего такого не происходит. Впрочем, ничего плохого тоже не происходит, как и ничего двусмысленно-непонятного, что принято называть «открытым финалом», поскольку никакого финала, как и разрешения ситуации, нет вовсе. Пьеса обрывается в тот момент, когда герои только начали друг другом интересоваться, то есть продвинулась немного дальше экспозиции, и когда пришло время устраивать антракт, остановилась, оставшись скорее драматическим эскизом, чем пьесой.

Зрители из традиционного театра или антрепризы наверняка таким поворотом дел были бы обескуражены, но у них шансов увидеть «Где-то и около» нет. И совсем не из-за обрывочности пьесы, а оттого, что мелодрама Яблонской о «маленьких людях», написанная на традиционных для этого жанра переходах от комического к сентиментальному, почему-то полна матерной лексики. Если бы пьеса была написана в духе «новой драмы», где социальные проблемы и жесткость поворотов подчеркнуты табуированной лексикой, в этом не было бы ничего удивительного. Но тут «правдой жизни» инкрустирован вневременной и несколько сказочный девичий сюжет, отчего пьеса превращается в текст весьма специфического назначения. Ему нужен театр, который, с одной стороны, жаждет вполне традиционного зрительского успеха, не легко приходящего к современным травматичным текстам (отсюда ставка на мелодраму). А с другой -- чувствует себя очень передовым, незашоренным, плюющим на привычные запреты. Похоже, что такие «сидящие на двух стульях» театры на волне интереса к «новой драме» сегодня начинают появляться. И, конечно, стремящаяся к экспансии на другие территории и задающая моду «Практика» -- первая в этом ряду, что подтверждают все постановки этого года: и «Парикмахерша» Сергея Медведева, и «Девушка и революционер» Игоря Симонова, и даже решенная в мелодраматическом ключе «Жизнь удалась» Павла Пряжко.

Любопытно, куда это направление вывезет театр дальше: перед закрытием сезона «Практика» обнародовала свои очень насыщенные планы на следующий год, где есть и постановки новых пьес Ивана Вырыпаева, Евгения Гришковца, Владимира Сорокина, немца Мариуса фон Майенбурга и поляка Кшиштофа Бизе, и новый детский спектакль знаменитого француза Жоэля Помра. Воплотив все это, можно действительно стать самым передовым и интересным театром в Москве. А можно остаться сидящим на двух стульях.