В 2009 году Россию впервые за последние десять лет ждет дефицитный бюджет, признал вчера помощник президента по экономике Аркадий Дворкович. Взятые ранее социальные обязательства государство обещает выполнить, средств Резервного фонда, как ожидается, хватит минимум на один год, в случае необходимости власти готовы пойти на рост госдолга. Но показателен сам факт -- эпоха профицита бюджета как символа роста и развития прошла. Как прошла эпоха бурного роста доходов страны за счет рекордных мировых цен на энергоносители.

По предварительным оценкам источников в Минфине и Минэкономразвития, дефицит российского бюджета в 2009 году может составить 3--6% ВВП. При этом государственная казна может недополучить около 32% доходов, или примерно 3,5 трлн руб. Для сравнения: размер Резервного фонда на 1 декабря 2008 года составил 3,661 трлн рублей.

Уже очевидно, что 2008 год стал годом перелома тренда: бурный рост сменился застоем к концу года и угрозой рецессии в будущем. Чем запомнились прошедшие 12 месяцев? Разумеется, мировым кризисом, очередными перевыполненными планами по инфляции. Пожалуй, впервые за много лет недовыполненным прогнозом по росту ВВП, банковским кризисом, обвалом российских фондовых рынков, девальвацией национальной валюты, триллионами государственных рублей, щедро раздаваемых бизнесу, предчувствием налоговой реформы.

Последнее десятилетие можно назвать затянувшимися каникулами для российских властей: по сути, экономика росла и развивалась без особой помощи государства. Благодаря импульсу, данному в 1998 году девальвацией рубля, а затем при поддержке постоянно растущих мировых цен на нефть российская экономика показывала высокие (по мнению некоторых, даже слишком высокие) темпы роста. На пике растущих профицита бюджета, положительного сальдо платежного баланса и доходов населения правительство могло позволить амбициозные цели -- удвоение ВВП, крупные инвестпроекты, формирование полноценного среднего класса. Сама же власть в последние годы больше занималась консолидацией активов в своих руках под эгидой госкорпораций и госкомпаний.

Одной из целей развития была и масштабная интеграция российской экономики в мировую. Интеграция, благодаря которой мы действительно могли практически на равных разговаривать с Европой -- с позиции "великой нефтяной и газовой державы", принесла и другие плоды: мировой кризис стал и национальной бедой.

Согласно принятому в конце прошлого года бюджету-2008, инфляция в нынешнем году не должна была превысить 7%, а рост ВВП достичь 7,8%. Но если прогноз по росту экономики долгое время подтверждался, то показатели инфляции пришлось пересматривать, и не раз: прогноз постепенно повышали: 8,5% -- 10,5% -- 11,8% -- 13,5%.

Социально-экономические показатели в ежемесячном представлении за 2008 год позволяют четко увидеть, когда экономика перешла от «перегрева» со всеми его плюсами и минусами к стагнации. Это случилось в июне. В этом месяце инфляция впервые не превысила 1% -- точнее, задержалась именно на этой отметке и затем ни разу не вышла за этот предел. На 22 декабря рост цен достиг 13,1%. А рост ВВП сократился до уровня ниже 7% по отношению к аналогичному периоду предыдущего года. Только в августе он составил ровно 7%, а в сентябре -- 7,1%, что, впрочем, уже не спасало ситуацию. В результате рост ВВП окажется значительно ниже прогнозного -- на уровне 6% к концу года.

Еще в середине года оставались необоснованные надежды, что накопленные резервы и высокие цены на нефть позволят нам избежать самых серьезных последствий. Но, кажется, правительство тоже полагалось на не зависящие от него факторы и не предпринимало превентивных усилий для сохранения достигнутого.

«Мировой экономический кризис, который только разворачивается, показал исчерпанность модели роста российской экономики, которая у нас была в предыдущие годы», -- заявила в ноябре глава Минэкономразвития Эльвира Набиуллина. По ее словам, эта модель строилась на высоких ценах на нефть, которые только за последние пять лет выросли в три раза, а также на доступности дешевых «длинных» денег для российских банков и предприятий за рубежом. «Эта модель была не очень устойчива», -- признала министр, в очередной раз сославшись на низкую диверсификацию отечественной экономики, зависимость от экспорта нескольких отраслей, недостаточное развитие собственного финансового рынка.

Осознание того, что все вышеперечисленное нужно менять, пришло не в самое удачное время. Но правительство вынужденно принялось решать проблемы, накопленные в более стабильные и "хлебные" времена.

Начиная с осени правительству пришлось решать и более неотложные проблемы -- грозили дефолт по внешним долгам частных компаний и полномасштабный банковский кризис. Ответ на эти, как было модно говорить, «вызовы» казался очевидным: размеры вливаний государственных денег в экономику вплотную приблизились к объему расходной части федерального бюджета. При этом новая модель роста российской экономики пока явно не нащупывается.

«Само заявление, что у нас была «модель роста», мне кажется преувеличением, -- говорит Елена Матросова, директор Центра макроэкономического прогнозирования компании «БДО Юникон». -- У нас не было модели, не было национальной идеи, мы просто плыли по течению «нефтяной реки». Сейчас она обмелела, и нужно искать другие способы передвижения. Еще какое-то время мы сможем продвигаться вперед на откормленном за период благоденствия «ослике» -- золотовалютных резервах и накопленных фондах. Но все это нерукотворные источники, посланные от Господа Бога и мировых рынков, ничего действительно своего мы так и не создали».

По мнению эксперта, сложно вычленить и отфиксировать какие-либо очевидные просчеты властей: «Главным недостатком действующей системы управления можно назвать отсутствие полноценного «мозгового центра», занятого исключительно анализом и качественным прогнозированием, а не администрированием экономики. Это не дело, когда прогнозы приходится менять каждые три месяца. Мы занимаемся лечением болезни, а нужно заниматься ее профилактикой. Бизнес-процессы, в том числе на государственном уровне, должны быть настроены не на «борьбу с...», а на созидание». К сожалению, отмечает эксперт, до этого нам еще далеко.

Главный экономист компании «Тройка Диалог» Евгений Гавриленков согласен, что усилия руководства прилагались к неверному вектору развития. «Экономика стала более регулируемой», -- считает г-н Гавриленков, что не есть хорошо: одновременно ухудшалось качество макроэкономической политики. «Регулирование, когда все растет -- это одно, не требует больших усилий, но когда все падает -- нужны более искусные подходы», -- полагает он.

«Если говорить о смене модели, то предыдущая характеризовалась прежде всего не только ростом цен на нефть, но и значительной государственной поддержкой. При этом экономика до 2003 года, когда цена на нефть была 20 долл., росла более эффективно», --говорит г-н Гавриленков.

«В этом году стало понятно, что процветание было фикцией, оно базировалось исключительно на дорогой нефти, ее не стало -- все закончилось в три месяца», -- говорит Михаил Делягин, директор Института проблем глобализации. «Сегодняшняя макроэкономическая политика скопирована с 1990-х годов, и результат будет таким же, как в 1998 году, только в этот раз дефолт будет по корпоративным обязательствам, а не по государственным», -- полагает г-н Делягин. Нужна, считает он, коренная смена модели -- переход от либерального фундаментализма к ответственному государственному регулированию, стимулированию государственного спроса. «Государство обладает уникальной возможностью печатать деньги, и в нашем случае это не будет инфляционной эмиссией, денежная масса последние месяцы катастрофически сжимается», -- полагает экономист. Но чтобы эмиссия была эффективной, нужно, во-первых, ограничить коррупцию, «чтобы деньги не разворовали», и, во-вторых, ограничить рост монополий, «чтобы вливания не обернулись ростом цен».