Йован МАРЬЯНОВИЧ -- заметная фигура современного IT-мира. Работал во многих компаниях и странах. Первое назначение в Россию получил в 1993-м. В марте этого года стал управляющим директором SAP СНГ (немецкая компания SAP AG -- мировой лидер на рынке систем комплексного управления компаниями). Это первое интервью г-на Марьяновича, данное им в новой должности.

-- SAP, как и Microsoft, теперь выделяет Россию из так называемых стран группы BRIC, куда кроме нее входят Бразилия, Индия и Китай. В чем причина? Только ли в аномально высоких темпах роста IT-рынка?

-- Появление термина BRIC вызвано просто тем обстоятельством, что появились новые, прежде не существовавшие игроки на мировом рынке. Помните классификацию: первый, второй и третий мир? Россия -- страна не первого мира, но и не третьего. Россия не развивающаяся страна. В этом ключевая особенность. Россия развитая страна, но она развивалась в соответствии с другой парадигмой. По другому алгоритму. Фундаментальный факт состоит, однако, в том, что это развитая страна. У нее есть индустрия, инфраструктура, образование, здравоохранение. Все это на хорошем уровне, хотя и отличается от Европы тем, например, что у вашей индустрии свои стандарты, ГОСТ. Образование превосходно. Здравоохранение охватывает каждого гражданина. Нет сравнения с Китаем, Бразилией или Индией. Нынешняя Россия в какой-то момент напоминала мне послевоенную Германию. У страны были весьма серьезные проблемы. Но очень быстро Россия сумела оказаться там, где и должна находиться высокоразвитая страна. Это единственная развитая страна BRIC.

-- Это единственная страна BRIC, обладающая большими запасами нефти.

-- Верно, у России есть нефть. Но 50% нашего бизнеса в России -- это средние предприятия. Не те, которые связаны с разработкой недр.

-- А что такое «среднее предприятие»? Видимо, есть порог, преодолев который предприятие становится «средним»?

-- Нет порога. Это зависит не от размера, а от ДНК компании. От того, как компания возникла, как она работает, как в ней принимаются решения. В России есть компании, которые были некогда государственными, а потом подверглись приватизации. Их ДНК содержит генетический код государственных корпораций. Таковы многие крупные компании, например нефтяные и металлургические. Но за последние десять лет возникли совсем другие компании. Среди них тоже есть крупные, так что не размер является главным отличительным признаком. Важно то, что ДНК у этих компаний совершенно другая. Совсем иной стиль управления. Во главе такой компании стоит компактная команда руководителей, из собственников бизнеса или наемных менеджеров, и работают они так, как принято работать на Западе. Я бы отметил сходство таких компаний с немецкими.

-- Руководители IT-компаний, обеспечивающих внедрения IT для чужого бизнеса, знают о состоянии национальной экономики побольше банкиров и статистиков. Вы в России более 15 лет. Не могли бы поделиться наблюдениями?

-- Я вижу рынок разделенным на четыре сегмента. Первый -- ресурсная экономика. Нефть, газ, разработка недр, химическая промышленность. IT-индустрию здесь ждет дальнейший рост, поскольку нефтяным компаниям предстоит еще много работать над увеличением собственной эффективности. Раз так, спрос на нашу продукцию и наши услуги неизбежен.

Второй сегмент -- государственный сектор. Он был, кстати, самым крупным заказчиком для IT-компаний десять лет назад. Сюда входят также транспорт, энергетика. Правда, РАО «ЕЭС» сейчас будет приватизировано, но тем не менее. Военно-промышленный комплекс, оборонная промышленность. Недавно этой отрасли вообще не было видно, а теперь она очень быстро развивается. Крупное машиностроение -- десять лет назад оно было в состоянии клинической смерти, а теперь очень хорошо развивается. Я вижу большие перспективы в российском госсекторе и ВПК. Для нас это будет очень интересный участок рынка.

Третий сегмент -- средний бизнес, о котором мы уже говорили. В центре этого бизнеса стоит потребитель. Потребительский спрос в России очень высок, так что дела у строительных компаний, игроков на рынке розничной торговли, у автодилеров обстоят прекрасно. Многие контракты в этом квартале мы заключили именно с розничными сетями. Реально большие, серьезные контракты. Сети супермаркетов, поставщики косметики и обуви -- все это наши клиенты. Географически это вся Россия. Здесь действует полностью западная модель бизнеса. Именно западная. Это не Китай, и это не бизнес по-русски с участием чиновников, нет. Работают настоящие предприниматели.

Наконец, остальное СНГ, ближайшее зарубежье России. Тут картина неоднородная. Украина отчасти похожа на Россию, но она меньше и у нее нет природных ресурсов. Рынок Казахстана -- это главным образом рынок природных ресурсов. У нас началась работа в Азербайджане, и началась совсем неплохо. Но все СНГ составляет не более 10% российского рынка.

-- Внедрение IT в госсекторе имеет целью только автоматизацию работы чиновников, а не IT-сервисы для граждан. Создание электронного правительства только декларируется.

-- Этап внедрения систем управления базами данных здесь пройден. Когда я десять лет назад работал в российском Oracle и продавал базы данных, перед госсектором стояла задача как можно быстрее ввести свои данные в компьютерную среду хранения. О приложениях никто не думал, мне говорили: у нас хорошие разработчики, они нам напишут любой софт. Вот тогда, десять лет назад, чиновники действительно думали исключительно об автоматизации собственного труда. Сейчас это уже не так. Теперь чиновникам ясно, что идея использования самописного софта не работает. Они думают о приложениях, предназначенных не только для хранения и поиска информации. Им нужен софт, помогающий управлять, принимать решения. Электронное правительство станет следующим шагом. Будет, я думаю, большой прорыв. Ситуация меняется год от года -- возраст многих чиновников таков, что видно: они никогда не работали в Советском Союзе, они никогда не работали без компьютера. Они очень хорошо понимают, что такое электронное правительство.

-- Все равно они в большинстве своем, независимо от возраста, больше похожи на персонажей Гоголя, чем на чиновника западного образца.

-- Во-первых, вы напрасно думаете, что западные чиновники так уж отличаются от российских. Во-вторых, для любого чиновника запись в собственном резюме о том, что он занимался электронным правительством, весьма важна.

-- В Австрии уже шесть лет назад можно было определить в школу ребенка, не выходя из дома. В Дании -- получить консультацию врача онлайн и записаться на прием, причем это государственный сервис. Когда, как вы думаете, элементы электронного правительства появятся в России?

-- Многие IT-сервисы для массового потребителя в России развиты, может быть, лучше, чем в Германии. Например, онлайн-банкинг. В России уже сложилась культура потребления таких услуг. Заданный вами вопрос -- это вопрос близкого времени. Я ожидаю прорыв через год-два.

-- Хорошо, еще вопрос о малом и среднем бизнесе...

-- Нет-нет, я не говорил о малом, я говорил именно о среднем.

-- Я сказал так по привычке, имея в виду устоявшийся термин Small and Medium Business, SMB.

-- Нет, только S. Кстати, все, что S, -- это «1С» (название компании -- российского поставщика программного обеспечения, конкурента SAP. -- Ред.). Они молодцы.

-- Чтобы оказаться на этом рынке, вам нужен канал распространения своих программных продуктов, не так ли? Как у «1С». А у SAP такого канала нет, ведь SAP не продает коробки со своими программами.

-- С клиентами из числа крупных компаний мы работаем напрямую. С правительственными организациями -- через партнеров. Причем во всех странах. В США наш партнер Lockheed Martin Corporation, в Германии -- Siemens. На рынке средних предприятий стараемся действовать через партнеров. Такие в России есть. Вы можете обратиться к ним и получить продукты SAP, а также услуги по их внедрению. Видите ли, торговать базами данных гораздо проще, чем нашими продуктами. Но у нас есть уже сеть квалифицированных партнеров, и она растет. Они знают, как продавать SAP, и могут обходиться без нашей помощи. Критическая точка развития партнерской сети нами пройдена.

-- Когда наконец прекратится рост российского IT-рынка? Может, аналитики пересмотрят свои методики расчетов, и станет ясно, что 25% ежегодного роста -- это завышенный показатель? IDC уже пересмотрела свои оценки для рынка IT-услуг в России.

-- Трудно сказать. Я думаю, что рост будет еще долгим, но вот насколько быстрым? Цикличность развития экономики никто не отменял -- нефть не может только дорожать. Снижение темпов роста произойдет, конечно. Причина может быть также внешней. Например, если проблемы в экономике США приведут к снижению поставок из Китая, Китай станет покупать меньше российского алюминия, и это почувствуют в Москве. Замедление темпов произойдет в энергетике, потому что изменяется организационная структура отрасли -- какое-то время решения о покупке софта никто принимать не станет. Но потом здесь опять будет рост.

-- Политические риски в расчет берете?

-- На средний срок не вижу больших политических рисков.

-- Средний срок -- это сколько?

-- Ближайшие восемь лет (в кабинет входит секретарь и передает Йовану буклет «План Путина -- победа России» с приклеенным стикером «Подарок от...» и подпись).

-- Кто даритель? Нет, я не спрашиваю его фамилию. Это чиновник? Бизнесмен?

-- Это мой финансовый директор (смеется).

-- Если бы вы возглавляли российскую софтверную компанию, какую деятельность сочли бы наиболее перспективной? Офшорное программирование? Изготовление своих программных продуктов? Консалтинг?

-- У офшорного программирования в России перспектив нет. Разве что у нескольких крупных компаний -- Luxsoft, EPAM. С индийцами сложно конкурировать. Россия не дешевая страна, в Индии рабочая сила всегда будет дешевле. Есть у них и другие преимущества. Индийцы говорят по-английски. Индийцы, натурализовавшиеся на Западе, становятся заказчиками для своих родственников, ведущих IT-бизнес на исторической родине. Это важно. Индийцев много, и они помогают друг другу. Такова уж особенность их культуры.

В России свой очень большой рынок, и я поставил бы на разработку собственных самых разных программных продуктов. Средства для обеспечения информационной безопасности, системный софт. На рынок систем для управления бизнес-процессами не пробиться, там все занято, но разрабатывать программы на платформе SAP, Oracle и других западных производителей вполне возможно. Можно обкатать свой программный продукт здесь, в России, и попробовать идти с ним на западные рынки. Многие не хотят этого делать -- зачем, если они и в России не голодают? Но посмотрите, что бывает. Привожу реальный пример. Команда российских программистов перебирается в Израиль и обнаруживает, что для их продукта внутри страны нет рынка. Им надо что-то делать, надо искать работу за рубежом. Открывают офис в Калифорнии, потом находят американского инвестора, и каков результат? Большая американская софтверная компания, а программисты в ней -- русские. Почему они не создали такую компанию, работая в России? Потому что им в России и так хорошо жилось. Дарвинизм не работает.

Государство могло бы помочь. Но мне никто никогда не сказал: хорошо, мы будем покупать ваш софт, но вы откроете центр разработок в Новосибирске.

-- А должны были сказать?

-- Я думаю, что да. И государство должно говорить «мы от вас ожидаем то-то и то-то» всякий раз, когда покупает наши программные продукты.

-- Какое государство вы могли привести в качестве примера, противоположного в этом смысле России?

-- Китай.