Пока эксперты Контактной группы по Косово пытаются определить в Вене дальнейшие пути решения этой балканской проблемы после отзыва соответствующей резолюции из Совета Безопасности ООН, аналитический центр Юрия Левады опубликовал данные опроса россиян на предмет отношения к свободолюбивым автономиям. Которых, как известно, хватает и на постсоветском пространстве, в непосредственной близости от российской границы.

Категорический отказ России поддержать в Совбезе ООН резолюцию, фактически означавшую начало процедуры международного признания независимости Косово, безоговорочно одобряют 16% опрошенных граждан, и еще 21% поддерживают в целом. Не согласны с позицией своей страны всего 16% респондентов. 39% полагают, что если решение о предоставлении независимости Косово все же будет принято, России в ответ следует признать независимость самопровозглашенных республик Абхазии и Южной Осетии, де-юре входящих в состав Грузии. Против признания этих сепаратистских режимов высказалось всего 14% опрошенных.

Не секрет, что Россия фактически поддерживает все четыре режима так называемого СНГ-2 -- группы непризнанных государств, образовавшихся в процессе распада СССР в 1991 году. В первую очередь речь идет о Южной Осетии и Абхазии, де-юре частях Грузии, прижатых вплотную к российской границе на Кавказе и тесно связанных этнически и культурно с собственно российскими кавказскими регионами. Приднестровье, де-юре относящееся к Молдове, и Нагорный Карабах, с точки зрения международного права являющийся частью Азербайджана, связаны с Россией в меньшей степени, но тоже видят в ней по крайней мере одного из возможных гарантов реализации своего права на самоопределение.

Но российские официальные лица, включая президента и дипломатических работников, в последние несколько недель -- прежде всего из-за обсуждения судьбы Косово -- многократно подчеркнули приоритет другого международного принципа -- территориальной целостности государств. Этот принцип не позволил российским политикам широко комментировать президентские выборы, прошедшие неделю назад в Нагорном Карабахе. Наоборот, Минская группа ОБСЕ, занятая карабахским урегулированием, в которую входит и представитель России, выразила свою обеспокоенность выборами.

Принцип территориальной целостности Россия отстаивала в Совбезе ООН, блокируя резолюцию по Косово. Отказ признать самостоятельность Косово и одновременное поощрение постсоветских сепаратистских режимов может показаться примером «двоемыслия» или дипломатической уловкой: вопрос о независимости Косово, скорее всего, будет решен, и тогда Россия получит моральное право настаивать на самостоятельности постсоветских непризнанных автономий, прежде всего Южной Осетии и Абхазии.

Но сама Россия отнюдь не заинтересована в этом «параде суверенитетов». Официальное признание постсоветских сепаратистских режимов не только окончательно поссорит Москву с соседями и их западными партнерами, оно автоматически будет означать рост бюджетных затрат на содержание этих регионов, даже если они не поведут речь об ассоциированном членстве в РФ. Кроме того, признание непризнанных будет означать некий вариант урегулирования конфликтов, которые как раз в их нынешнем, замороженном состоянии рассматриваются Россией как инструмент давления на соседей.

Существует и внутренняя проблема: признание права Абхазии и Южной Осетии на самоопределение вплоть до отделения может реанимировать эту идею и на российском Северном Кавказе, где на умиротворение одной Чечни ушло полтора десятилетия и несколько десятков тысяч человеческих жизней. В нынешних условиях трудно представить себе возрождение Конфедерации горских народов, требующей независимости кавказских республик от России. Но националистические региональные элиты, принявшие под управлением Владимира Путина новые правила политического этикета, сохранились и на Кавказе, и в Поволжье. И лишний раз напоминать им о том, что право на самоопределение может оказаться важнее принципа территориальной целостности, ни к чему.

Нельзя не отметить, что примерно половина россиян затруднилась определить свое отношение и к проблеме Косово, и к Абхазии с Южной Осетией. По всей видимости, часть респондентов отдает себе отчет в том, что непризнанные республики являются точно такими же источниками миграции в крупные российские города, как и вполне официальные регионы юга России вроде Чечни и Дагестана. Выходцев с Кавказа общественное мнение все отчетливее воспринимает как угрозу -- в том же блоке опросов «Левада-Центра» 20% полагают, что именно эта категория населения может провоцировать межэтнические конфликты.

Социологи давно уже фиксируют парадоксальное расхождение во взглядах: территория Северного Кавказа воспринимается как часть единой и неделимой России, зато живущие там (и приезжающие оттуда) сограждане возглавляют список этнических групп, вызывающих страх и недоверие. Абхазия и Южная Осетия обычно парадоксальным образом исключаются из списка «неблагонадежных» территорий -- то ли как место массового отдыха (Абхазия), то ли как традиционный союзник (Южная Осетия). Но признание Россией автономий и вытекающее из него облегчение миграционного режима вполне может охладить эту сугубо теоретическую и абстрактную приязнь.

Между тем Абхазия и Южная Осетия, чьи лидеры с завидной регулярностью посещают Москву и проводят закрытые встречи с высокопоставленными российскими чиновниками, довольно неодинаково смотрят на свое будущее. Лидер изолированной и лишенной легкодоступных ресурсов Южной Осетии Эдуард Кокойты не раз заявлял о намерении воссоединить осетинский народ в составе России. Президент Абхазии Сергей Багапш при всем сходстве риторики чаще говорит о независимости своей республики, которая хотя и нуждается в российских деньгах, туристах и рынках сбыта мандаринов и мимоз, вполне способна обеспечить себя самостоятельно.

Демонстративная приверженность России принципу территориальной целостности государств не может не беспокоить непризнанных лидеров. Особенно Эдуарда Кокойты: значительную часть территории Южной Осетии контролирует альтернативная администрация, лояльная Тбилиси и подчиняющаяся бывшему министру обороны сепаратистов Дмитрию Санакоеву.

Г-н Санакоев стал «альтернативным» президентом в день переизбрания г-на Кокойты на второй срок, 12 ноября 2006 года, -- за экс-министра проголосовали главным образом этнические грузины. В субботу, 28 июля, в ставке г-на Санакоева в югоосетинском селе Курта пройдет уже второе заседание грузинской госкомиссии по определению статуса Южной Осетии, которой руководит премьер Грузии Зураб Ногаидели. Вероятнее всего, комиссия попытается вдохнуть жизнь в поэтапный план интеграции Южной Осетии, разработанный еще два года назад при участии тогдашнего госминистра по делам конфликтов Георгия Хаиндравы. Г-н Ногаидели уже поручил пригласить в Курта экспертов из Москвы и Брюсселя. Московские эксперты едва ли приедут на заседание: для них Дмитрий Санакоев является непризнанным президентом непризнанной республики. Точно так же, как Эдуард Кокойты для грузинских властей.