В традиционных выступлениях, посвященных отмечаемой сегодня 231-й годовщине независимости США, президенту Джорджу Бушу придется опять уделить особое внимание теме войны в Ираке. На днях он уже обнадежил американцев сообщением о том, что в этой стране «существенно сократилось» число терактов, и напомнил, что в Ираке и Афганистане «американские солдаты защищают идеалы, на которых были основаны США».

Ситуация в Ираке, однако, неутешительная. Вчера в одном из шиитских районов Багдада взорвался заминированный автомобиль, погиб как минимум 21 человек. Только в июне, по данным международных правозащитных организаций, в Ираке было убито 1227 гражданских лиц, что, правда, несколько меньше, чем показатели прошлых месяцев. С начала американского вторжения весной 2003 года в Ираке погибло не менее 3 583 солдат США. О том, как воспринимают эту войну в Америке, обозревателю «Времени новостей» Елене СУПОНИНОЙ рассказывает 61-летний Том РИДЖ, в прошлом министр национальной безопасности, бывший конгрессмен и советник президента Буша. Министерство национальной безопасности было создано в США сразу после терактов 11 сентября 2001 года. Оно объединило 22 федеральных агентства, занимающихся безопасностью.

-- После терактов 11 сентября 2001 года президент США Джордж Буш совершает одну ошибку за другой -- американцы терпят неудачи в Афганистане, Ираке. Да и война в Ираке к борьбе с терроризмом не имела отношения...

-- Ну почему же. После 11 сентября 2001 года президент разработал четкий военный сценарий в Афганистане. Там базировалась террористическая группировка «Аль-Каида». Там скрывался ее лидер Усама Бен Ладен. Так что там Америка ведет настоящую борьбу с терроризмом. Ирак же в течение многих лет игнорировал Организацию Объединенных Наций. Саддам был причастен к финансированию международного терроризма. И не только спецслужбы США, но и других стран считали, что Саддам работает над созданием оружия массового поражения и уже обладает химическим оружием. А сейчас иракцы получили возможность создать успешное правительство и демократическое общество.

-- Но ведь получилось, что война началась на основе ложной информации об оружии массового поражения в Ираке, предоставленной вашими спецслужбами?

-- У наших спецслужб было много союзников, разделявших эту точку зрения. Легко критиковать после того, как факт свершился. Ведь ошиблось не только американское разведывательное сообщество. Да, это был провал. Да, это непростительно. Но это не было ложью. Это было ошибкой. И не только оружие массового поражения, между прочим, стало причиной смещения Саддама с поста. Он убивал своих граждан сотнями тысяч. Это был диктаторский, репрессивный режим. Да и вообще, к чему возвращаться к прошлому? Надо думать о будущем Ирака.

Кстати, лично я занимался другими вопросами. Президент Джордж Буш дал мне специфическое поручение, не имевшее отношения к войне в Ираке. Как защитить страну от террористических атак -- вот чем я занимался. Мы разрабатывали новые программы и технологии с тем, чтобы они лучше защищали американцев от угрозы терроризма. Мы думали над тем, как оптимизировать анализ поступающей информации. Терроризм -- это глобальная угроза, мы налаживали более тесное сотрудничество с другими странами. Мусульманский экстремизм угрожает не только нам -- вспомните теракты в Мадриде, Беслане. Мое ведомство не принимало решения по войне в Ираке, это решали спецслужбы, госдеп, консультативный совет при президенте. Но я не считаю эту войну ошибкой...

-- Более трех с половиной тысяч американских солдат погибли, и вы не считаете это ошибкой?

-- Американцы уже давно строят и защищают демократию повсюду в мире. В Японии, Южной Корее, Германии. Вместе с союзниками мы сражались против нацизма. Между прочим, победить нацистов нам помогли русские. В значительной части Европы мы построили такие институты демократии, которые оказались жизнестойкими. Да, бывало, мы критиковали наши спецслужбы, исправляли их ошибки. Но мы никогда не извинялись за попытки распространять идеи демократии.

Раз уж мы свергли Саддама, то теперь мы не можем вот прямо сейчас покинуть эту страну, оставив там вакуум власти. Свергнуть -- это был только один шаг. Надо не допустить гражданской войны между суннитами и шиитами, вовлечения в эти распри проживающих на севере страны курдов. Мы ответственны за то, чтобы создать в Ираке прочное правительство. Это наша ответственность, наш долг. Надо сделать это, пока Америка не приняла другой курс в отношении Ирака. Для иракцев, быть может, это последний шанс. Так считают многие люди в Америке. Можно представить, каким станет уровень насилия в Ираке, если мы оттуда уйдем.

-- Представители Демократической партии в конгрессе предлагали все-таки определиться со сроками вывода войск из Ирака и начать вывод до 1 октября, чтобы завершить в течение шести месяцев. Только в последний момент демократы уступили нажиму Джорджа Буша и отказались от этого требования, да и то, наверное, на время...

-- Когда-то я несколько лет служил солдатом во время войны во Вьетнаме. Конечно, то была совсем другая война. Но в любом случае я не могу представить, чтобы можно было тогда заранее дать знать врагу, что конкретно в такой-то день мы уйдем из этой страны. Да и советские войска, хотя руководство СССР и приняло решение об уходе из Афганистана, заранее о дате не сообщали. Ни один здравомыслящий руководитель, ни один полководец не сделает этого. В военной тактике это немыслимо!

Согласен, в Ираке надо искать политическое решение, не военное. Надо укреплять национальные институты власти и безопасности, восстанавливать экономику. Этим должны заняться сами иракцы, их лидеры, надо только подтолкнуть их. В этом смысле в некоторых предложениях демократов есть рациональные зерна. Но президент Буш учитывает это и меняет стратегию -- в Ирак направлено больше войск, принимаются дополнительные меры безопасности в Багдаде и других городах. И все-таки надо оставаться в Ираке до тех пор, пока не появятся очевидные признаки прогресса. Думаю, что на это понадобится уж никак не менее шести месяцев.

-- В каком году вы служили во Вьетнаме?

-- Я проходил военную службу с 1968 по 1970 год. И был во Вьетнаме в 1970 году. И тогда во Вьетнаме, и сейчас в Ираке против американцев воевали иррегулярные формирования. Это было сложно для американских солдат, натренированных на столкновения с регулярными частями. В Багдаде происходит нечто похожее.

-- Ну, уж войну-то во Вьетнаме вы считаете ошибкой?

-- Нет, я никогда такого не говорил.

-- Почему?

-- Потому что в то время мы боролись с коммунизмом повсюду в мире. До этого шла война в Корее. И вообще шла «холодная война» между СССР и США. Хотя наши страны никогда не вступали в открытое противостояние, но тот же Вьетнам был частью «холодной войны». Я еще тогда говорил матерям павших героев, что их дочери и сыновья погибли не зря, а за демократию, которая во Вьетнаме, пускай позже, но наступит.

-- Споры по Ираку обостряются накануне президентских выборов в США в 2008 году. Вы бы на кого поставили в президентской гонке?

-- Серьезный вопрос. Думаю, сенатор Джон Маккейн вполне может преуспеть. У него на многие проблемы имеется независимая точка зрения. И его воззрения отвечают интересам страны. Но пока рано предугадывать, пока ни один из кандидатов явно не вырывается вперед. Впервые за почти восемь лет мы не имеем явного кандидата в президенты и вице-президенты ни от одной из сторон, демократов или республиканцев. Вот оно, еще одно проявление преимуществ нашей демократии. Но сенатор Маккейн имеет шанс...

-- Ага, и поскольку он очень воинственный, то в случае его победы Америка опять начнет какую-нибудь новую войну -- например, в Иране...

-- Сенатор Маккейн -- серьезный кандидат и хорошо просчитывает международную обстановку. Он воевал во Вьетнаме, почти шесть лет провел там в плену. Он заплатил за войну тяжелую цену. И никто лучше его не понимает, какова цена войны. Такие люди так просто в войны не ввязываются.