Распад многострадальной Югославии поистине нескончаем. Начавшись в 1991 году с провозглашения независимости Хорватией и Словенией, он унес сотни тысяч человеческих жизней и обратил в прах экономику процветавшей по меркам Восточной Европы страны. В воскресенье в историю великого балканского распада была вписана новая страница.

Референдум о независимости Черногории возвестил появление на европейской карте очередного суверенного государства. Граждане проявили беспрецедентную политическую сознательность: явка на плебисците превысила 86% и стала рекордной в новейшей истории Черногории. Более 55% высказались за выход республики из образованного в начале 2003 года государственного сообщества Сербия и Черногория (СиЧ).

Есть все основания полагать, что балканское сепаратистское пиршество на этом не завершится. Лидеры ведущих стран Запада в своем большинстве готовы признать независимость Косово. Радикальные лидеры венгерского этнического меньшинства в Воеводине открыто обещают повторить косовский сценарий в этой аграрной области Сербии. А на десерт может быть подан населенный турками Родопский край в Болгарии. Там как грибы после дождя возникают мусульманские общества, фонды и организации зачастую весьма сомнительного свойства.

В конце 1980-х годов в тогда еще единой социалистической Югославии был популярен анекдот в форме вопроса: «Сколько стран останется на европейском континенте к 2010 году?» Правильный ответ гласил: «Девять». Имелись в виду Сербия, Черногория, Косово, Воеводина, Хорватия, Словения, Босния и Герцеговина, Македония -- и «единая Европа». До реализации этого абсурдного сценария в реальной жизни осталось совсем немного...

Ученый секретарь и завотделом истории славянских народов Юго-Восточной Европы в новое время Института славяноведения РАН Александр Карасев в беседе с «Временем новостей» призвал не драматизировать ситуацию вокруг самоопределения Черногории. «Если немного отойти от эйфории, которой сейчас охвачены сторонники независимости, то следует признать, что еще с конца XVIII века Черногория признавалась великими державами полунезависимой. На протяжении всего XIX века сербское и черногорское княжества с родственным населением и языком мирно сосуществовали», -- напомнил эксперт. Их объединение произошло в 1918 году, когда черногорская скупщина (парламент) отказала в доверии династии Петровичей-Негошей (ее последний представитель король Никола в разгар первой мировой войны бежал из страны) и провозгласила объединение с Сербией, продлившееся 88 лет.

Александр Карасев выделил две основные причины, определившие результаты воскресного плебисцита в Черногории. «Во-первых, это глубокий политический, экономический и идеологический кризис в Сербии как в основном компоненте СиЧ, вызванный тяжелым наследием Слободана Милошевича, межэтническими конфликтами, многолетними международными санкциями, натовскими бомбардировками 1999 года. Последствия этих событий до сих пор сказываются очень сильно на положении и Сербии, и Черногории, а потому черногорская элита через обретение независимости захотела отделаться от темного наследия эпохи Милошевича», -- считает наш собеседник.

Вторая причина, сделавшая возможным выход Черногории из состава СиЧ, связана с действием внешнего фактора -- без которого на Балканах исторически не обходится ни одно событие. «Евросоюз, ставший сегодня главным арбитром в балканских делах, не придерживался жесткого курса на противостояние сепаратизму в отношении проблемы СиЧ. Хотя ЕС в последний момент и обставил принятие решения о независимости Черногории более жесткими условиями (в частности, поднял планку необходимого числа голосов «за» до 55%), он не выступил решительно против сепаратистских тенденций. Фактор ЕС стал важнейшим, поскольку существование независимой Черногории без международной политической и экономической поддержки трудно себе представить», -- подчеркнул эксперт.

Верховный представитель Евросоюза по общей внешней политике и политике безопасности Хавьер Солана уже приветствовал выбор черногорцев, заявив, что ЕС «полностью уважает результаты референдума», который, по свидетельству трех тысяч наблюдателей, оказался «достоверным и прозрачным». Лидеры косовских албанцев воспринимают распад СиЧ как хороший знак, однако не перестают подчеркивать намерение решать свою судьбу без оглядки на балканских соседей. Глава косовского правительства Агим Чеку пообещал, что «до конца года Косово присоединится к Черногории в качестве нового государства». Президент края Фатмир Сейдиу поздравил черногорцев с обретением независимости и подчеркнул, что «Косово идет к независимости своим собственным путем».

Александр Карасев в беседе с «Временем новостей» заметил, что «основной проблемой региона останется его постепенная интеграция, укрепление связей новых государств и их народов как друг с другом, так и в рамках общеевропейского общества». Что же касается Косово, то распад СиЧ безусловно «даст лишний юридический плюс сторонникам независимости края». Дело в том, что в резолюции Совбеза ООН №1244 от 10 июня 1999 года Косово признается частью тогдашней Союзной Республики Югославия, правопреемником которой была ныне распавшаяся СиЧ. Впрочем, косовская проблема в любом случае будет решаться на международном уровне в зависимости от глобальной политической конъюнктуры и неформальных договоренностей лидеров ведущих держав.

Между тем исход воскресного голосования является прецедентом не только для балканских государств. В Абхазии, Южной Осетии, Нагорном Карабахе, Приднестровье и Курдистане могут потирать руки. В то время как правительствам Грузии, Азербайджана, Турции и Молдавии впору, наоборот, беспокоиться. Как, впрочем, и любой другой стране с компактно проживающим национальным меньшинством или меньшинствами. Не исключая, естественно, и Россию.

================================

Могут ли итоги черногорского референдума повлиять на ситуацию в непризнанных республиках, возникших на постсоветском пространстве? С этим вопросом корреспонденты «Времени новостей» обратились к политикам из Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья.

Министр иностранных дел республики Абхазия Сергей ШАМБА:

-- То, что произошло в Черногории, -- пример того, как можно отделиться путем референдума. Обратите внимание, что в Сербии референдум не проводили. Что касается нас, то зачем что-то копировать или выдумывать новое. В 1999 году мы уже провели в Абхазии референдум. Если за независимость Черногории проголосовали где-то 56%, то у нас было 99%. Что касается неучастия в том референдуме грузинских беженцев, то за них пусть отвечают господин Эдуард Шеварднадзе и его окружение. Это на их совести война, развязанная в 1992 году.

Председатель парламента республики Южная Осетия Знаур ГАССИЕВ:

-- Конечно, такие вопросы, как Черногория или Косово, не оставляют равнодушными наше общество. Но на мой взгляд, Черногория -- это модель, неприменимая к Южной Осетии. Не та аналогия. Вот если Косово получит независимость, у нас будет соответствующая реакция. Если край признают независимым, то это уже будет аналогия с нами. Это даст нам возможность поднимать вопрос, чтобы и нас признали.

Председатель комитета по внешней политике Верховного совета Приднестровской Молдавской республики Сергей ЧЕБАН:

-- Проведение референдума о выходе Черногории из состава общего с Сербией государства создает важный прецедент. Приднестровское руководство также придерживается мнения, что вопрос о дальнейшей судьбе республики должен решаться на основе волеизъявления всего здешнего населения посредством демократического референдума. Напомню, что однажды наш народ подавляющим большинством голосов поддержал идею независимости ПМР (референдум состоялся 1 декабря 1991 года одновременно с выборами президента, тогда за независимость проголосовали 98%. -- Ред.). 31 марта этого года в связи с кризисной ситуацией в регионе, сложившейся после введения Кишиневом и Киевом экономической блокады Приднестровья, чрезвычайный съезд депутатов всех уровней ПМР вновь призвал провести всенародное голосование. Вопрос для референдума -- возможность построения общего государства с Молдавией, переговоры по которому оказались сорваны не по нашей вине. Понятно, что решение о проведении данного мероприятия будет принято нашими руководителями в тот момент, когда можно будет рассчитывать на наибольшую его практическую отдачу, на реальный международный резонанс.