Четырнадцать лет назад «Основной инстинкт» весьма основательно смазал карту кинобудня. Голландец Пол Верхувен, успевший прославиться в Америке своими жестокими и умными фантастическими боевиками «Робокоп» и «Вспомнить все», решил весьма эффектно трансформировать к запросам времени классический триллер в духе Хичкока. История о полицейском инспекторе с тяжелым характером, который взялся расследовать жестокое убийство и в результате попал под необоримые чары основной подозреваемой, весьма напоминала многие хичкоковские картины (в первую очередь «Головокружение», откуда во многом были позаимствованы и атмосфера, и чисто визуальные приемы), но рассказана она была по-новому. Там, где Хич ограничивался пусть недвусмысленными, но все-таки аллюзиями в духе Фрейда, Верхувен пошел до конца. Так родился совершенно новый жанр -- «эротический триллер», который в конце концов выродился и притих, доживая свой срок в гетто малобюджетных поделок с непременным упоминанием в названии слов вроде «роковой», «страсть» и «соблазнение». В этом нет ничего удивительного: фильм-оригинал оказался настолько мощным и самодостаточным, что любое повторение смотрелось жалким эпигонством.

И самое главное, в этих фильмах не было Шерон Стоун. Если созданный ею образ писательницы Кэтрин Трамелл, обуреваемой жаждой риска и ни в грош не ставящей человеческие жизни, и можно с чем-то сравнивать, то только с классическими роковыми красавицами из «черных фильмов» 40-х годов. Которые, впрочем, какими бы роковыми ни были, никогда не решились бы прийти на допрос в полицейский участок без нижнего белья. Сцена допроса в «Основном инстинкте», когда Стоун перекидывает ногу на ногу, позволяя полицейским на долю секунду убедиться, что под платьем у нее и впрямь ничего нет, стал для кинематографа 90-х знаковым -- таким же символом, как склонившиеся друг над другом «бешеные псы» в фильме Тарантино или, например, завязшее в прибрежном песке пианино в шедевре Джейн Кэмпион. Да и не только для 90-х -- авторитетные эксперты называли эту сцену «самым эффектным киношным трюком со времен, когда перед Чарлтоном Хестоном разверзлось Красное море в «Десяти заповедях». Такое сочетание опасности и желания в одном теле на экране и вправду припомнить трудно. Окончательно же все точки расставил полубезумный американский певец, апокалиптический трубадур Тайни Тим, когда в телефонном разговоре с другим музыкальным эзотериком, Дэвидом Тибетом (фрагмент попал на пластинку Тибета «Тэмлин»), сбивчиво предостерегал его от сатанинских козней: «Дьявол, мистер Тибет... он на самом деле был прекраснейшим из ангелов... он красив... он похож на Шерон Стоун!» И вправду, если бы князь мира решил воплотиться в то время в человеческое создание, то другую оболочку подобрать было бы нельзя.

В мировом прокате «Основной инстинкт» собрал более 300 млн долл., сделал Шерон Стоун звездой, и разумеется, в свое время появилась идея продолжения. Правда, к тому моменту, как мечты о второй части стали претворяться в реальность, от оригинальной съемочной группы практически никого не осталось: второй раз входить в одну и ту же реку крови пришлось совсем другим людям (в частности, место визионера Верхувена в режиссерском кресле занял крепкий ремесленник Майкл Кэтон-Джонс -- а ведь всерьез рассматривалась возможность привлечь самого Дэвида Кроненберга). Собственно, от оригинального «Инстинкта» осталась только Шерон Стоун. К сожалению, ее роковые чары за эти годы прискорбно выветрились, и вместо помянутой реки создатели фильма плюхнулись в лучшем случае в пузырящуюся ванну-джакузи.

Поначалу все вроде бы неплохо: не проходит и трех минут, как по экрану с дикой скоростью мчится управляемый Кэтрин Трамелл автомобиль, в котором водительница и ее плохо соображающий от наркотиков приятель-футболист предаются плотским утехам. На пике экстаза машина пробивает ограждение и падает в Темзу (из Сан-Франциско действие перенесено в Лондон). Кэтрин удается спастись, приятель тонет вместе с машиной. Для того чтобы определить в произошедшем степень вины Трамелл, ее направляют на экспертизу к преуспевающему психиатру доктору Майклу Глассу (Дэвид Морриси), который выносит вердикт: Трамелл опасна, и в первую очередь для самой себя. Тем не менее довольно скоро писательница-экстремалка оказывается на свободе. И первым делом отправляется к Глассу, желая стать его пациенткой. Тут-то все и начинается...

Или, вернее, заканчивается, потому что дальнейшее действие, увы, не способно вызвать ничего, кроме сначала недоуменных смешков, а потом и откровенного хохота. Второй «Инстинкт» кажется не очень умелой пародией. Вроде бы крепкая поначалу интрига на глазах расползается, некоторые персонажи ни с того ни с сего исчезают, так и не оказав никакого влияния на действие, загадки остаются без ответа не по причине чрезмерной сложности, а просто потому, что никому их решать не интересно. Помимо прочего, исполнитель роли Гласса лишен минимальной харизмы и в эротических сценах напоминает не столько своего предшественника Майкла Дугласа, сколько Жан-Клода Ван Дамма, в свое время ставшего безусловным чемпионом по части самой глупой физиономии, состроенной во время эротической сцены. Да и Шерон Стоун тоже подставилась, в одном из эпизодов слишком уж точно повторив мизансцену из фильма «Старые клячи» Эльдара Рязанова с участием Людмилы Гурченко.

А после цензурной правки, которой подвергся фильм перед выходом в прокат, затея вообще потеряла всякий смысл: желающим, по выражению ноздревского приятеля, «попользоваться насчет клубнички» в зале решительно нечего делать. Все эротические сцены сокращены до почти что телевизионного минимума (что, кстати, вызвало законное негодование самой Стоун -- зачем ей, в сущности, было выкладываться до конца, если самые эффектные эпизоды все равно оказались вырезаны), что совершенно непонятно: ведь «Основной инстинкт» -- фильм по определению не для семейного просмотра. Его скромность могла бы хоть как-то сгладить достойная детективная интрига, но и тут провал -- финал кажется приклеенным из совсем другого кино, да вдобавок не самого лучшего.

Так что все инстинкты оказались не основными, а какими-то периферийными. А знаменитый нож для колки льда хоть и появляется ненадолго на экране, но остается невостребованным. Серебристый слиток настоящего «Инстинкта» как-то сам собой растаял и растекся, оставив после себя только прозрачную лужицу без вкуса и запаха.