«Смиренной архитектурой» была названа выставка Ольги и Александра Флоренских конца 90-х. Выставка посвящалась будкам, беседкам, сараям -- всем тем умильно малым и умаленным формам, что лишены амбиций и работают как чистая функция. Термин очень уместно вспомнить сейчас в связи с открывшимся в минувшие выходные за 200 км от Москвы фестивалем «АРХстояние». Место проведения -- легендарная теперь уже деревня Никола-Ленивец, где работает художественная артель Николай Полисский&Со. Напомним, что артель устроена в традициях свободных художественных мастерских Талашкина и Абрамцева. Жители близлежащей к Никола-Ленивцу деревни под руководством Николая Полисского создают экологически чистые, из натуральных материалов объекты: то зиккурат из дров, то высоченный (с трехэтажный дом) «Маяк» из ветвей. Недавно артель выполнила заказ московского муниципалитета и украсила район Отрадное сплетенной из деревьев аркой, масштаб которой не меньше знаменитых триумфальных арок древности и модернизма. Своими проектами артель «Никола-Ленивецкие промыслы» напоминает, что у архитектуры помимо «прочности, пользы и красоты» имеется еще и социальная функция. Что она может быть гарантом здорового общества с ограниченной совестью ответственностью.

Дружащие с художниками никола-ленивецких промыслов архитекторы согласились визуализировать идею архитектурной совести. Так родился фестиваль, подготовленный при поддержке администрации Калужской области, Благотворительного фонда Владимира Потанина и национального парка «Угра», на территории которого чудесная деревня и стоит. Презентация фестиваля прошла на «Арх-Москве» (см. «Время новостей» от 20 июня). Тогда 17 уважаемых архитектурных бюро под руководством молодых кураторов Юлии Бычковой и Антона Кочуркина представили изящные макетики объектов, что сегодня, спустя месяц, воплощены в натуре. Большинство идей воплощалось крестьянами никола-ленивецких промыслов без контроля архитектора. Так что результат напрямую зависел от того, насколько ответственно к замыслу и воплощению подходили обе стороны. Название «АРХстояние» напоминает о важном событии российской истории -- великом стоянии на Угре татаромонгольских и русских войск. Тогда, в 1480 году, природа выступила миротворцем, ведь войско Большой Орды остановилось перед естественной преградой -- Угрой и дальше не пошло.

Фестиваль ожидания оправдал. Смирение и совесть архитектуры были явлены со всей элегантностью, остроумием и изяществом. Большинство древесных объектов мыслилось авторами рамой для живых картин великой природы. Амбиции умалялись перед тем Творцом, что возвел купол небес и стены-лес.

Архитектоника самого процесса наблюдения, смотрения, созерцания -- лейтмотив фестиваля. Юрий Аввакумов растянул над полем согласно спирали золотого сечения и ряда Фибоначчи цепочку плетеных гамаков. В них можно валяться и следить за живыми облачными фресками над головой. Жаль, что к концу первого дня большинство гамаков лежали порванными на земле: цепь литературных ассоциаций оказалась куда крепче и надежнее композиции из всамделишных веревок и столбов. Алексей Козырь на склоне холма вырыл блиндаж. Внутри фиксируется картиночный вид на дали, леса и блестящую ленточку реки Угра. Стилизованное под советскую эстраду «Николино Ухо» Влада Савинкина и Владимира Кузьмина по сути то же место для медитаций и неоромантического вслушивания в природу. Нужно зайти в эстраду-раковину и наслаждаться тем же ограниченным полукруглой рамой картиночным видом. Александр Бродский за оградой кладбища поставил деревянную кроватку с деревянной же подушечкой. Обнес своей оградкой. Вечный покой -- тоже тема созерцательного времяпрепровождения. В карту звездного неба превратил деревянный сарайчик Юрий Григорян и его бюро «Меганом». Заходишь внутрь -- все стены светятся, как витражи древней церкви. Секрет прост: на полу лежат дрели, и ими можно дырявить стены сколько душе угодно. Вот посетители и дырявят, давая свету тысячу лазеек, щелочек, дырочек. Благодарный за прием свет сказочно все преображает. Когда наступает ночь и внутри загораются лампочки, лучше из дырявого домика выйти и любоваться им снаружи. Он похож на китайский фонарик, сквозь мерцающие тонкие ширмы которого проступают загадочные тени. Это люди, находящиеся внутри и нарочно двигающиеся в замысловатых танцах. Ради наблюдателей снаружи.

Природа Угры не терпит халтурного вмешательства. Нельзя в ней строить кое-как. Никакой новорусский дворец там не встанет. Своими будут только хижины наблюдателя. Напомним, кстати, что, наследуя Витрувию, европейские академики архитектуры признавали хижину той протоформой, что представляет идеальным архитектором саму природу, естество. Архитектурные способности природы на фестивале удачно проявила и Анна Щетинина со своей мастерской «Терра». Из рощи они устроили живую анфиладу залов, в центре которой -- парадная поляна с огромным столом. А в нишах по диаметру стоят деревянные модули-скульптуры сложной супрематической формы. Школа-студия Эдаса и Влада Кирпичева огромное поле сделала местом ночной архитектуры огня. На шестах разной высоты горят плошки в белых бумажных абажурах. И кажется, что видишь целую страну из самолетного иллюминатора. Пространственные силы природы мерили мэтры и антиквары конструктивизма «мастерская ТАФ» Александра Ермолаева и Вячеслав Колейчук. Их самодержащиеся и самонапряженные структуры -- вершина элегантной маэстрии, ценящей чистоту формы и материала. Концептуальный смиренческий жест предложил Евгений Асс, нарыв на полянках ямочки, закрыв их стеклом-витринками и положив в ямочки «секретики», шифрующие образ друзей и знакомых (Лев Рубинштейн «зашифровался», например, рубиновым камнем на обложке пархоменковских «Итогов»).

Однако согласно учению о прекрасном и возвышенном на этом уроке архитектурной кротости и смирения лидером оказался самый пассионарный, дерзкий проект -- «Полумост Надежды» архитектурного бюро Тимура Башкаева. Он из дерева, он экологичен, он уважителен к контексту и ландшафту, но при этом вносит в переживание пространства неведомую ранее интригу, делает это переживание захватывающим, или, как говорили эстетики XVIII века, «возвышенным». Двигаясь по похожему на клин Эля Лисицкого висящему над обрывом мосту, фиксируешь, как чистая геометрия, объемы и плоскости «форматируют» место встречи Естества и Искусства. И эта встреча по-настоящему волнует тогда, когда баланс сил рассчитан точно.