В этом году государство в очередной, уже далеко не первый раз вспомнило о предоставленных самим себе на улицах детях и озаботилось их судьбой. О современных беспризорниках заговорили депутаты и общественные деятели, а в правительстве готовятся документы, назначающие ответственных за новую кампанию. Генеральный прокурор РФ Владимир Устинов также направил в правительство ряд инициатив, самыми заметными из которых стали предложения, относящиеся к международному усыновлению. Однако перечень предложений, поступивший в Белый дом из Генпрокуратуры, на самом деле гораздо шире. Подробнее о нем корреспонденту «Времени новостей» Ирине БЕЛАШЕВОЙ рассказал заместитель генерального прокурора РФ Сергей ФРИДИНСКИЙ.

-- Сергей Николаевич! Складывается впечатление, что начинается очередная кампания по борьбе с безнадзорностью. Но предыдущие-то акции провалились...

-- Я думаю, что активизация подобной деятельности в связи с какими-то событиями -- это неправильно. Кампанейским способом победить безнадзорность невозможно. Она требует комплексного, систематического подхода, в этом направлении должны работать все органы, которые обозначены как субъекты этой деятельности. А их насчитывается около десятка. Это учреждения и здравоохранения, и социальной защиты, и подразделения МВД, и органы местного самоуправления. Если они будут работать вместе, обмениваться информацией друг с другом, принимать меры для устранения нарушений закона, тогда от этого будет толк. Если же это будут очередные кампании в СМИ или государственных органах в связи с тем, что там убили ребенка, там убежал, тут прибежал, там осудили, тогда эта кампания своего результата не достигнет никогда.

А проблема эта назрела в первую очередь из-за своих масштабов и численности детей, которые попали в трудную ситуацию. Несмотря на то что в последние десять лет неуклонно снижается детское население в стране, мы имеем рост детской преступности и увеличение количества безнадзорных, фактов нарушения закона, касающихся и опеки и попечительства, и насилия в отношения детей, и усыновления.

-- Почему Генеральная прокуратура решила начать именно с усыновления?

-- Это не единственная проблема, связанная с улучшением положения детей, которой мы занимаемся. Но... Иностранные граждане усыновили в прошлом году 7,5 тыс. детей. Что эта цифра сама по себе означает? Хорошо это или плохо? С одной стороны, вопреки закону, вопреки установкам закона иностранные граждане усыновили больше детей, чем россияне. Но, по нашим данным, в последние годы приемные родители за рубежом убили 13 детей из России. Это всколыхнуло общественное мнение, и сегодня раздаются призывы запретить иностранное усыновление.

-- А вы разве эту точку зрения не разделяете?

-- Я не думаю, что это правильно. Во-первых, чтобы высказать такую мысль, нужно прийти к однозначному убеждению, что институт международного усыновления сам по себе плох. Я не могу с этим согласиться. Потому что значительная часть детей из тех условий, в которых они находятся у нас в стране, -- из грязи, голода, недоедания, недосыпания, алкоголизма -- попадают в нормальные семьи к иностранным усыновителям. И обретают там совершенно другое положение. Думаю, что им там больше нравится. Но, безусловно, мы не можем закрыть глаза и на то, что существуют факты насилия над детьми из России за границей.

В стране существуют уже разработанные формы контроля за усыновителями. Эта обязанность возложена на Министерство образования и науки, на консульские представительства России за рубежом -- все они обязаны обмениваться информацией. То есть вопрос сам по себе на самотек не пущен. Но когда мы провели проверку в Краснодарском крае по конкретному примеру мальчика Гейко, которого убили в США и приемную мать которого сейчас осудили, выяснилось, что законы и подзаконные акты просто не выполняются. Несмотря на имеющиеся обязательства о представлении отчетов о положении ребенка за границей, за все время после усыновления мальчика в Россию не поступило ни одного подобного документа. И таких фактов очень много -- у нас сегодня вызывает озабоченность судьба двух с половиной тысяч детей, потому что или нет информации о том, в каком положении они находятся, либо эта информация негативная.

-- А как контролируется деятельность тех агентств, которые осуществляют международное усыновление?

-- Минобразования предоставлены достаточно четкие полномочия по контролю за деятельностью их представительств. Агентства должны готовить определенный перечень документов, чтобы получить аккредитацию, причем аккредитация дается на конкретные сроки. Они должны представлять отчеты о том, какую работу они проделали, а также отчеты о положении усыновленных детей за границей.

Но когда мы стали проверять, выяснилось, что на сегодняшний день формальную аккредитацию имеет только одно агентство по усыновлению! В начале 2004 года в стране работали 87 аккредитованных представительств. Они и сейчас продолжают работать, поскольку считают, что документы в Минобразования представили, а дальше -- трава не расти. И, к сожалению, ни одного решения о приостановке их деятельности нет. Даже суды, рассматривая дела об усыновлении, приобщали к ним не реальные аккредитации, а бумаги из министерства о том, что оно решит этот вопрос. И с такими бумагами состоялись решения об усыновлении очень многих детей.

А когда мы немного вникли в деятельность самих представительств, мы увидели еще больше нарушений. Там работают люди не только по трудовым договорам, но и по всем видам других трудовых соглашений, вплоть до договоров подряда. Если перевести на юридический язык, это означает коммерческую деятельность посредников. Мы столкнулись с фактами, когда в представительствах вообще не велась учетная документация, в том числе отсутствовали даже списки детей, с которыми они работали и усыновление которых провели. Мы начали проверки по некоторым из агентств уже с точки зрения Уголовно-процессуального кодекса, потому что в личных делах усыновленных детей нашли пусть черновые, но записи о том, куда сколько денег пошло и кому сколько заплатили.

-- И что теперь вы намерены предпринять по результатам проверки?

-- Мы подготовили представление Министерству образования и науки. Министерство теперь должно принять меры к устранению нарушений закона и упорядочить эту деятельность. В первую очередь разобраться, какие из представительств могут, а какие не могут работать. Закон позволяет не продлевать аккредитацию тем из них, которые допустили нарушения. Кроме того, мы дали указание прокурорам на местах отменить все противоречащие закону решения, касающиеся совместной деятельности с незаконопослушными представительствами. Ведь с ними работали государственные органы, связанные с подбором детей, руководители детских учреждений.

-- То есть вы считаете, что законодательная база для контроля за усыновлением в России достаточна и нужно просто исполнять существующие законы?

-- Нет, совершенствовать ее, конечно, надо. Как вы знаете, Генпрокуратура вошла с инициативой в правительство о необходимости разработать и заключать межправительственные или межгосударственные договоры, возлагающие обязанности по контролю за положением приемных детей на обе стороны. Ведь, несмотря на то, что в каждом конкретном случае сейчас существуют письменные обязательства иностранной стороны представлять эти отчеты, а в наших учреждениях -- контролировать эти отчеты, ни те ни другие этого не делают.

-- Но противники заключения таких договоров считают, что это затормозит международное усыновление, потому что за границей эти вопросы решаются на уровне штатов и земель, и нашему государству придется заключать слишком много договоров.

-- Безусловно, каждое обязательство, в том числе и те, которые будут возложены этим договором, создает определенные трудности. Но поскольку проблема насилия над нашими детьми существует, мы не можем сидеть и ждать, когда положение дел улучшится само собой. Скорее всего, оно не улучшится. Мы ведь ставим во главу угла не интересы чиновников, которым придется контролировать исполнение договоров, а положение приемных детей. Чтобы мы знали, как они живут в новых семьях.

-- С тех пор, как 5 мая генпрокурор Владимир Устинов, выступая с этой инициативой, сообщил, что от рук приемных родителей за границей погибли 13 детей, эта цифра постоянно цитируется. Но нигде не звучит статистика жестокого обращения с детьми в нашей стране: скольких замучили родители, свои или приемные, скольких уморили голодом и избили? Такая статистика у Генеральной прокуратуры есть?

-- На самом деле в своем обращении к правительству мы поставили вопрос не только о заключении международных договоров. Вопросов гораздо больше. И один из них касается информации о беспризорных и безнадзорных детях, о неблагополучных семьях. Такого банка данных в стране не существует. И поэтому такой же «учет» и насилия. Поэтому сравнивать определенную категорию усыновленных детей за границей и неопределенную в России -- неверно.

Министерства по своим линиям ведут учет тех детей, которыми занимаются. К примеру, у Минобразования есть данные, сколько у них детей воспитывается, сколько выпущено из школ. МВД учитывает тех, кто доставлен в органы внутренних дел, кто находится в приемниках, кто задержан, кто употребляет спиртные напитки. И все эти разные категории в единый учет не сводятся.

Вот мы сейчас начали заниматься проблемами сексуального насилия над несовершеннолетними. Количество преступлений этой категории очень сильно возросло, факты стали вопиющими. Но когда стали разбираться с организациями, которые должны заниматься профилактикой беспризорности и безнадзорности, выяснилось, что большинство из них считает, что это касается только МВД. Например, в Волгоградской области представители комитета по образованию говорят: да это вообще не наше дело! В то же время, когда прокуратура проанализировала факты занятия проституцией и вовлечения в проституцию, то 100% девочек оказались ученицами школ и студентками вузов. Законом обозначены субъекты деятельности, которые должны заниматься профилактикой. В том числе и органы образования. Но когда все начинают считать -- это мое, это не мое, -- мы и получаем то, что имеем.

Нужна единая система учета, нужна координация усилий. Нужен государственный орган, который будет вести систематическую постоянную работу по решению этих проблем. Хотя и без этого органа, в чем я глубоко убежден, если бы не было равнодушного отношения чиновников, картина была бы совершенно другая.

-- В силах ли государство повлиять на семью? Дети же не виноваты, что у них плохие родители...

-- В ходе наших проверок выявляется очень много нарушений, касающихся и работы по профилактике в семье. Более того, порой лица, которые должны осуществлять контроль за поведением трудных подростков, за положением дел в семье, просто фальсифицируют документы о том, что эта профилактическая работа проведена. Далеко не всегда выявляются «сложные» семьи, несвоевременно определяются дети, попавшие в трудную жизненную ситуацию. Хотя субъектам профилактики не только предоставлено право работать в семье, но и законом даны достаточно большие полномочия. У нас существует административная ответственность родителей за ненадлежащее воспитание детей, у нас существует ответственность за антисоциальное поведение, которое они допускают в ходе воспитания ребенка, у нас существует, наконец, уголовная ответственность за ненадлежащее исполнение родительских обязанностей. Сейчас обсуждается законопроект о внесении изменений в 156-ю статью УК, которая определяет эту ответственность. У нас, к сожалению, санкции по этой статье меньше, чем по той, где речь идет о жестоком обращении с животными. За детей могут оштрафовать на сумму до 40 тыс. руб., а за животных -- до 80 тысяч.

-- Вы предлагаете увеличить штраф?

-- Мы предлагаем вообще переработать конструкцию этой статьи. Даже сам квалифицирующий признак -- жестокое обращение -- должен быть перенесен в другую часть, устанавливающую более строгую ответственность. А если проблемы не связаны с жестоким обращением? Если с ребенком вообще никак не обращаются? Не кормят его, не моют, не воспитывают? Это жестокое обращение? Но ведь это оказывает даже худшее воздействие. Поэтому, на мой взгляд, ответственность за это должна быть гораздо жестче.

-- Вплоть до лишения свободы?

-- Да, если это повлекло смерть ребенка, да еще и не одного -- а такие факты у нас есть. Почему мать или отец, которые за своими детьми не смотрели настолько, что они погибли, не должны нести суровую ответственность? В первую очередь они отвечают за своих детей.