Бывает кино игровое, документальное, а бывает монтажное: когда из сочетания старых кинокадров рождается новое произведение. В изобразительном искусстве такая техника называется коллажем. Коллажи очень любил делать знаменитый советский режиссер Сергей Параджанов. Киноколлаж -- жанр, в котором преуспел его племянник Георгий Параджанов. Сам себя, впрочем, он охотнее называет все-таки режиссером игрового кино. Это ему ближе по способу существования. Все, что делает и говорит этот человек, кажется мистификацией -- видимо, это наследственная черта. На Георгия Параджанова, по мнению воспитавшей его бабушки (мамы Сергея Параджанова и «главного церемониймейстера» семьи, по сравнению с которой «Сергей Параджанов был бледной тенью») еще в детстве «навели порчу», и, возможно, поэтому он обладает удивительным даром находить уникальные и совершенно необычные материалы. Фильм «Я -- чайка», сделавший его известным, появился после того, как в руки к Параджанову попали кадры, на которых старая актриса Валентина Караваева (известная советским зрителям по фильму «Машенька») читает в одиночестве перед зеркалом монологи чеховских героинь -- этот «театр для себя» сама же актриса и записывала на кинокамеру. Из этих невероятных пленок, найденных Параджановым после ее смерти в опустевшей квартире, и родился фильм.

Потом Георгий Параджанов снял фильм о своем знаменитом дяде, сделав основой сценария его письма, присланные из тюрьмы родным, в том числе и племяннику. Фильм в прошлом году был приглашен во внеконкурсную программу Каннского фестиваля, и Георгий очень гордится тем, что фильм показали в самый последний день программы: «Мне оказали большую часть. Картина закрывала фестиваль, ее показывали в девять часов вечера, со всей помпой, с оркестром, с красной дорожкой, с министром культуры Франции, в зале Бунюэля. Мне даже хотели дать приз ФИПРЕССИ, но Тарантино сделал все, чтобы Муру дали то и это...»

Собственно, представления о мире и о своем месте в нем у Георгия несколько своеобразны. Но, видимо, этот слегка смещенный взгляд и приводит его в удивительные места и открывает необычную фактуру.

Так судьба свела его с Сергеем Давитая, «физиком и поэтом», исследующим природу воздействия музыки и изображения на человека.

В течение пяти лет Давитая в институте Бехтеровой занимался тем, что записывал энцефалограммы у разных людей во время прослушивания ими Седьмой симфонии Шостаковича. В результате им оказался разгадан «зашифрованный код» симфонии. Так об этом рассказывает Сергей Параджанов: «Давитая привез Тео Ангелопулуса, Тонино Гуэро, других известных людей, снимал их энцефалограмму во время того, как они слушают симфонию. Бехтерева сама садится, и ее включают в розетку. Мне принесли сценарий, размером с этот стол, я ничего не понял, я был в ужасе, Давитая до сих пор переживает -- Параджанов не читал сценария. А чего там читать ...кардиограммы...» Началась работа по подбору видеоматериалов, совпадающих с тем, что происходит в музыке. Параджанов пересмотрел множество архивных кадров 30--40-х годов, чтобы найти подходящий вариант. «Когда начинается марш -- я взял куски звуковой пленки и проявил их, и получилось странное движение... Или вот муха, которую терзают муравьи, жук вылезает из дерьма и барабанит лапами, а потом появляется Гитлер. Или человек мечтает о мирной жизни -- война, голод, люди умирают, и вдруг на экране безумной красоты женщина, она поднимает голову вверх, а там темнота... Начинается фильм с того, что Шостакович едет в поезде, курит, и поезд влетает в туннель. А в конце поезд вылетает из туннеля, женщина в военной форме собирает цветы, и молодая лошадь скачет по полю, мокрая, блестящая...» Кстати, публика в зале при появлении лошади почему-то действительно начинает истово аплодировать...

Вообще-то соединение видео и музыки -- прием известный и модный, рожденный, видимо, для популяризации классики, хотя, на мой взгляд, из-за того, что визуальные образы сильнее и проще, музыка оказывается вторичной. Во всяком случае в фильме «Синемафония» хаотичный видеосюжет, основанный в своей логике, судя по всему, на опытах Давитая, в конце концов утомлял, и сознание требовало ясности. Но дело вовсе не в моих впечатлениях.

Гораздо интереснее, что после премьеры в Большом зале Санкт-Петербургской филармонии 27 января 2005 года фильм «Синемафония», по словам Георгия Параджанова, показали президенту Владимиру Путину, и ему настолько понравилось, что проект немедленно был поддержан: «Администрация президента нас отправляет в Альберт-холл».

Фильм действительно включили в программу празднования юбилея Победы, и 9 мая в Королевском Альберт-холле в Лондоне состоялась мировая премьера этого проекта (в исполнении оркестра Санкт-Петербургской филармонии, под управлением сына композитора Максима Шостаковича). Параджанов, который ездил в Лондон, чтобы, сидя за пультом компьютера, синхронизировать изображение, остался приемом очень доволен. Зал был полон, люди фотографировали, потом кричали спасибо. Акция была благотворительной, билеты продавали по самым низким ценам, часть публики составили ветераны войны.

Новый фильм, совсем недавно снятый Георгием Параджановым, подтвердил, что судьба не перестала быть к нему благосклонной. Картина с витиеватым названием «Да будут дни наши долгими» (по-грузински это звучит очень красиво, говорит Параджанов) рассказывает удивительную историю. Автор нашел на одном тбилисском кладбище восемь склепов примерно 60-х годов, изнутри расписанных одним и тем же художником, на нескольких полотнах изображавшем историю жизни усопшего. Такой своеобразный комикс в духе Пиросмани или Фриды Калло сопровождался еще и стихотворной эпитафией, выбитой на мраморной плите. Параджанов заснял все картины, а текст эпитафии наложил на специально подобранные кадры из старых документальных и игровых картин, найдя персонажей, обладающих внешним сходством с героями кладбищенской галереи. Получилось восемь сюжетов про жизнь рядовых граждан советской Грузии -- фармацевта, мясника, винодела, шофера, слесаря... Неизвестно, откуда взялся этот художник и куда он потом делся. Параджанов говорит, что, видимо, сначала идея понравилась, и люди, потерявшие близких, стали охотно украшать семейные склепы таким образом, но в обычай это не вошло.

А фильм меж тем получился очень хороший, он идет всего двадцать минут, совсем без музыки и почти без специально написанного текста -- так, что-то пафосное про кипарисы в начале. А в основном наивные стихи про фармацевта Мэри, которая умела делать лекарства, но не смогла помочь своему больному сердцу... Сочетание стилистики старых грузинских фильмов и наивной живописи очевидно даровитого, хотя и не профессионального художника действительно трогает сердце.

Найти такой материал -- явная удача, однако не меньшая удача суметь его правильно использовать, раскрутить, преподнести, найти ему нужное время и место.

А у Параджанова нынче другая идея. Он хочет снять фильм о Путине: «Он закрытый, и это видно, я хочу его показать нормальным человеком -- он ведь еще молодой, ему 52 года, мне хочется показать его в кругу семьи, как он разговаривает с детьми... как он спит... Это может быть и не осуществимая задача, но я очень хочу это сделать... Не из тщеславия, я ничего не собираюсь у него просить. Мне нужно провести с ним два вечера, меня годы общения с Параджановым так научили человека понимать, что все сразу станет ясно». Я спрашиваю: «А что, Путин уже дал согласие?» «Нет, --отвечает Параджанов, -- но было бы здорово».