Русский рок уже не хочет ни задавать новые вопросы, ни искать на старые мало-мальски выразительные ответы. «Это потому что зум-зум-зум-зум-зум» -- так теперь предлагает осмыслять реальность и фантазию бог русского рока Борис Гребенщиков на новом альбоме группы «Аквариум». Впрочем, БГ никогда не отличался доходчивостью. Но пока он изящно жонглировал цитатами из примечаний тогда еще редких книжек (типа Сей Сенагон) и недоступных массовой аудитории старинных хиповских групп (типа Country Joу and Fish, певшей в 60-е оригинал «Старика Козлодоева»), его пафос как будто содержал в себе какое-то поэтическое напряжение. Оно казалось поиском разнообразных смыслов. В старые времена, когда Гребенщиков, собственно, и превратился в эмблему, существовал спрос на беспокойные изыскания. Новой эпохе нужно что-то другое, и группа «Аквариум», снова тщательно удовлетворяя общественный запрос, предлагает считать новейшие народные нужды жаждой радужной идиотической бессмыслицы.

«Секрет в том, что существует большой прекрасный МИР, сотворенный Богом или кем-нибудь еще, но это сейчас не важно. И существует страна, которая продолжает оставаться Советским Союзом, только маленьким, где людям почему-то значительно удобнее видеть его запыленным, серым, грязным. Какое-то время пытаешься приспособиться к этим условиям, но приходит момент, когда ты снимаешь с себя эти очки, запыленные грязью, и ВИДИШЬ. Что МИР, таким, какой он был, такой он и есть, таким он и будет».

Это замечательное программное заявление Гребенщикова открывает пресс-релиз нового альбома. Такой он и есть, этот «Зум Зум Зум» -- без падежей, без смысла, с попытками к чему-то приспособиться, с огромным количеством больших букв, самоповторов, штампов и радостного благолепия.

Из новых песен доносится бесконечное количество уже слышанных формул и пафосов, что-то такое вроде «ты прав, ты не прав, наступят новые времена, сестра, красота это страшная сила, крем-карамель». Каждый следующий экзерсис напоминает какой-нибудь старый, но ироническая лирика теперь звучит как маниакальный совхозный пинк флойд, а элегантные марши -- как дурашливые полечки. Зачем этому лучезарно простецкому альбому нужна была композиция в жанре «триллер в старинном духе» «Мертвые матросы не спят» -- не понятно. Для баланса, наверное. Хотя именно с балансом альбому и его презентации не слишком повезло.

На сцене -- темнота, на заднике -- светлый круг (в нем все время мелькает что-то многозначительное -- то небо, то звезды, то расплывающиеся пятна, призванные символизировать нечто важное). На возвышении -- струнный квартет и два стеснительных африканца, старательно изображающих экзотическое танцевальное возбуждение. Синтезатор Zamaha красиво спрятан за красной трибуной с желтыми лучами солнца. Посередине -- БГ, который общается с публикой примерно так: «Оу, Оу, пиплы, вы там? А я думал, вы в астрале!». Пиплы -- это люди от 35 до 45 лет, явно служащие низшего и среднего звена, семейные пары в парадном, компании сослуживцев с пивом и чемоданами, редкие студенты с бабушками. Легко предположить, что они на самом деле были в астрале -- в том же, в котором уже давно пребывает Гребенщиков (когда он говорит Борису Грызлову: «Ты БГ и я БГ» -- он точно там, где умножаются и сливаются воедино всякие сущности). Люди чинно сидели и радостно хлопали, узнавая старые песни -- «Аделаиду», «Время луны», «Серебро господа моего». Некоторые в особо возвышенных местах даже держали зажигалки. Новые композиции -- «Забадай», «Народная песня из Паламоса» и другие -- у них тоже вызывали позитивные чувства, хотя и лишенные ажиотажа. Публика старательно получала удовольствие, пока группа не менее чинно отрабатывала программу.

Самым неприятным во всем этом был звук -- плоский и неизобретательный, как комната с ковром на стенке и хрусталем в буфете. Сам альбом сводили в Лондоне, но результат не устроил Гребенщикова -- недостаточно колюче. Пересводили в Москве. Теперь он звучит как радостный репейник.

Живое исполнение было выдержано в том же духе, но поражали не столько искомые резкости, сколько общая вялость, бесцветность и старомодность. «Аквариум» окончательно превратился в ретрогруппу. Как добрая бабушка, он не отвергает современность, а понимает ее на свой стариковский лад и даже радуется, как младенец.