Под самыми стенами Кремля вчера собрались мусульмане -- в гостинице «Россия» прошла учредительная конференция общественного движения «Российское исламское наследие». Председателем движения избран чеченский предприниматель Хусейн Джабраилов, младший брат сенатора от Чечни Умара Джабраилова, глава республиканского общества потомков суфийских шейхов и конкурент Ахмата Кадырова на выборах чеченского президента. Сам Хусейн Джабраилов на конференции не присутствовал, был его брат, которого мусульмане попросили возглавить попечительский совет вместе с президентом Татарстана Минтимером Шаймиевым.

В исполнительный комитет вошли радикальный исламский философ Гейдар Джемаль, советник президента Татарстана Рафаил Хакимов, бывший глава администрации Чечни Якуб Дениев, экс-полпред Чечни при президенте России Шамиль Бено, в начале 90-х годов входивший в состав дудаевского правительства, банкир Адалет Джабиев и еще несколько общественных деятелей. Кроме исполкома у «наследников» есть совет, в который уже входят представители 52 регионов. Изначально в совете предусматривалось 63 места, но в последний момент в него почему-то решили включить скандально известного депутата Госдумы Виктора Черепкова, который полдня с блаженной улыбкой расхаживал среди суровых бородатых делегатов.

Хотя среди собравшихся были не только представители Северного Кавказа, но и люди из Поволжья, и представители мусульманских общин других регионов страны от Карелии до Приморья, чувствовалось, что локомотивом движения являются именно представители кавказских республик. В декларации, которую единогласно приняло собрание, записано, что «Наследие» призвано «содействовать консолидации нашего общества на основе приоритета гражданской идентичности», но консолидировать при этом российское исламское сообщество, сохранять его культуру и противодействовать любым формам политического экстремизма.

Однако даже присутствие сенатора Джабраилова едва ли оградит сам новый исламский проект от обвинений в экстремизме. Во-первых, некоторые его инициаторы еще на стадии подготовки учредительной конференции заявили, что официальный муфтият оказался несостоятельным по целому ряду параметров и новое движение готово отчасти его подменить. Правда, Умар Джабраилов вчера специально обратился к представителям духовенства: «Мы ваши союзники, мы хотим, чтобы ваших прихожан стало больше, мы хотим, чтобы они стали более социально активными». Духовные лица в зале, кстати, были, но не выделялись: организаторы подчеркивали светский характер нового движения и решили, как сказал один из них, «обойтись без чалмоносцев». Во-вторых, члены движения открыто пообещали предоставить свою площадку джамаатам -- то есть религиозным общинам, которые официального духовенства не признают и вообще, с точки зрения высшей российской власти, являются чуть ли не преступными сообществами.

Когда журналисты спросили г-на Бено, участвуют ли в конференции радикалы, он прямо, но с долей иронии ответил: «Два-три представителя радикалов тайно пришли послушать, о чем идет речь». Впрочем, по его мнению, радикализм, как и терроризм, возникает там, где люди не имеют легальной возможности высказаться. «Мы должны сделать так, чтобы джамааты могли выражать свои мнения -- не «калашниковым», а словом, -- считает экс-полпред Чечни. -- А никто им этого не предлагает. Вместо этого в Москву приезжает какой-нибудь северокавказский президент -- они там все условные -- и говорит: «У меня все нормально». Но любое инакомыслие в этих регионах считается экстремизмом. Допустим, кто-то недоволен действиями Магомедали Магомедова (глава Госсовета Дагестана. -- Ред.) или Валерия Кокова (президент Кабардино-Балкарии. -- Ред.). Он выражает свое мнение в прессе или в мечети. Обратная реакция проста: к нему приходят местные правоохранительные органы и спрашивают, кто он такой и какое право имеет так говорить. После этого официально сообщается: «Вот, у нас появились ваххабиты, вот, с ними надо бороться».

По мнению г-на Бено, на Кавказе действительно есть террористы, но их единицы. «Но среди молодежи там 50% -- готовый басаевский электорат. И если мы этой молодежи не услышим, она будет уходить в подполье. Они не столько хорошо знают Коран, сколько понимают: им плохо сейчас. У них нет работы. Для того чтобы пойти работать, надо дать взятку в тысячу долларов. Денег нет. Они либо пьют и колются, либо идут в мечеть, к другим таким же, как они, просить у Аллаха помощи. И таких сообществ на Кавказе масса. От того, куда они повернут, зависит вся судьба Северного Кавказа. Уйдут они в леса -- все, хана: там не то что «Альфа», «Вега» и «Омега», там Моссад с ЦРУ и ФСБ, вместе взятые, ничего не сделают, потому что мы, кавказцы, очень дееспособны. Такую кузькину мать устроят, что мало не покажется. И наша задача -- этого не допустить».

Умар Джабраилов, хоть и сказал, что «Наследие» ни в коем случае не протестная организация, тоже высказал ряд крамольных мыслей. Он полагает, что в сложившемся на Кавказе критическом положении виноваты руководители регионов: «Беслан произошел из-за их хамства, тупости и амбиций. Дети погибли потому, что взрослые мужчины не смогли договориться». Сенатор полагает, что после случившегося в отставку должны уйти не только президенты Ингушетии и Северной Осетии, но и остальные северокавказские руководители. Ситуацию же срочно пора менять: «Мы пережили распад Советского Союза и знаем: и не такие империи рушились».

Как воспримут в Кремле идею спасать страну, предоставляя легальную трибуну членам кавказских джамаатов, неизвестно. Пока движению предстоит процедура регистрации. Г-н Джабраилов, к примеру, полагает, что Кремлю безразлично -- «что мы есть, что нас нет». Это, впрочем, не умаляет его решимости доказать, что у российских мусульман «есть потенциал, чтобы жить любя друг друга» и что «деньги можно зарабатывать, не бомбя города, а строя мосты». Инициаторы создания «Наследия» всячески подчеркивают, что приглашаются все независимо от вероисповедания, а движение будет равно далеко и от религии, и от политики. «Мы интеллигенты мусульманского происхождения, -- пояснил представитель кабардино-балкарской региональной организации, ректор Нальчикского института исламских исследований Руслан Нахушев. -- Политики не понимают верующих и не доверяют им, и наоборот. Если мы сумеем заслужить их доверие и стать посредником между ними, задача будет выполнена. В противном случае «Наследие» окажется лишним звеном».