«Выбор прост и ясен: либо принимать решения исходя из комфортности и спокойствия политической жизни, либо двигать вперед программу реформ, открывая людям новые возможности», -- с этими словами британский премьер Тони Блэр закончил 2005 год, который выдался для него на редкость непростым. Буквально все и сразу пало на его голову, как бы испытывая на прочность по всем статьям. Однако «тефлоновый Тони», как иногда называют Блэра, пока держит удар, хотя и вынужден все время оправдываться и объяснять, что имел в виду. Впрочем, разъяснение и объяснение -- исконный атрибут британской политической системы.

Весна -- выборы. Главное политическое событие года, закладывающее конфигурацию парламента и кабинета министров на следующую четырехлетку. И хотя никто не сомневался в победе возглавляемых Блэром лейбористов, гадали о проценте. Консерваторы находились в длительной коме по причине отсутствия яркого лидера и общего перемещения к центру самих избирателей, но, как у оппозиции, у них был убийственный козырь: Ирак. Война отвратила от лейбористов многих сторонников. Альтернативы в этой нише не появилось, поэтому опасения были не в том, что голоса уйдут другим, а в том, что они просто не придут -- в знак разочарования избиратели останутся дома.

Процент у партии Блэра получился уже не тот, что на выборах 2001 года, но все же достаточный, чтобы следующие четыре года чувствовать себя достаточно уверенно: 324 места в парламенте из 646 (против 418 мест «прошлого созыва»).

Правда, со вторым человеком в партии и правительстве -- министром финансов Гордоном Брауном -- все время возникают разные трения. То Браун хочет более радикальных экономических реформ, чем премьер, то «химичит» что-то с бюджетной отчетностью, чтобы получились более оптимистичные показатели. То стремительно нарастают слухи о досрочной отставке Блэра и замене его Брауном. Завершается год трениями двух политиков по поводу бюджета ЕС. Уступка Блэра в 7 млрд фунтов, сделанная им в последний день саммита, не порадовала британского главу минфина.

Суть в том, что еще летом, в самом начале полугодового председательствования Британии в Евросоюзе Блэр «сцепился» с Францией по поводу объема дотаций фермерам, львиную долю которых получают французы. Бюджет ЕС -- 849 млрд евро и ни пенса больше, такова была позиция Блэра. Но в последний день Блэр смягчился, объясняя это заботой о новых членах ЕС. Дескать, Центральная и Восточная Европа должны иметь средства для выравнивания своих экономик до уровня западного мира. В итоге бюджет ЕС на семь лет утвержден в размере 862 млрд. «Уступка обойдется британским налогоплательщикам не более чем в 1 млрд фунтов в год», -- сказал Блэр. Прошло два дня, независимая британская пресса сделала собственные расчеты, по которым получалось: совсем не 1 млрд, а под два, причем именно после 2007 года. И тут же поведала: Браун очень недоволен.

Дело в том, что именно на него как на основного преемника Блэра, получается, упадет основное бремя платежей, поскольку они сдвинуты за 2007 год. Как иронически заметил недавно избранный новый лидер консерваторов Дэвид Камерон, «обычно министр финансов не говорит премьеру, что происходит с бюджетом, а тут премьер -- министру финансов...»

Впрочем, Браун тоже хорош: его экономический оптимизм, особенно в области доходов, Международный валютный фонд уже назвал излишним, а недавно финансист вынужден был скорректировать собственный весенний прогноз -- по итогам года рост ВВП составит 1,75% вместо ожидавшихся 3--3,25%. Консерватор Джордж Осборн на это заметил, что из основных экономик ситуация хуже только у Италии. А по данным Еврокомиссии, по темпам роста в ЕС Великобритания за последние пять лет переместилась с 12-го на 15-е место.

...Едва закончились выборы и сформировался кабинет, Великобритания «вползла» в саммит «большой восьмерки». День накануне был необычайно радостным -- в жесткой борьбе и перепалке Лондон отбил у Парижа право принимать Олимпийские игры 2012 года. Две недели накануне объявления города-победителя спор напоминал уже «столкновение цивилизаций». Дошли до обсуждений, съедобна ли английская еда. Из уст французов это звучало двойным оскорблением, привлекли лучшего британского повара для обширных комментариев на тему изысканной английской кулинарии и выиграли Олимпиаду. С этим радостным настроением Тони Блэр принимал днем позже лидеров остальных семи стран в Шотландии на саммите G8...

И тут в Лондоне прогремели взрывы.

Говорят, спецслужбы предупреждали о такой возможности, безопасность была усилена многократно, но прежде всего в Шотландии, где проходил саммит. Были версии, что, возможно, именно потому, что основные силы были оттянуты в горы, Лондон оказался оголен. Три взрыва, свыше 50 погибших. Лондон, не испытывавший теракты с жертвами с 1996 года, оцепенел. И спустя месяцы люди напряженно провожали взглядом машины пожарных и скорой помощи, куда-то несущиеся по улицам города. Но система сработала таким образом, что уже через три недели людям были предъявлены подозреваемые, потом обвиняемые. С лицами, городами проживания, историей их жизни. Полиция сработала молниеносно: записи видеокамер, переговоры по мобильным телефонам, -- задействовано было все. Кстати, к вопросу о безопасности в мегаполисе: камеры наблюдения в Лондоне стоят везде: в каждом переходе метро, на каждой станции, во всех автобусах, все машины, въезжающие в Лондон, фиксируются на пленку...

Взрывы породили горячие дискуссии о мультикультурности британского общества -- предмете гордости и анализа. Оказалось, что даже многие родившиеся в Великобритании не чувствуют себя англосаксами, огромный процент мусульманской общины вообще, как показали опросы, сочувствовал террористам. Немедленно началась работа -- не очень заметная публично, но активная -- по осмыслению того, почему такое произошло и какие меры нужны, что инкорпорировать людей в британские ценности. Плоды работы покажет лишь время, и все же когда минувшей осенью полыхнула Франция, в Великобритании люди по-прежнему спокойно ходили по улицам и парковали машины. А всего-то два часа через канал...

Другая неприятная ситуация -- Ирак -- в последние месяцы сошла с первых полос газет, перестав, в общем, быть во всех обсуждениях темой номер один. В последнее время вообще складывалось впечатление, что вроде как один американский союзник Джордж Буш и несет бремя Ирака. А Великобритания тем временем больше занята судьбой Палестины и Африки. Последней она обеспокоилась еще год назад, взяв председательствование в G8. Правда, долги африканским странам, на чем так настаивал Браун перед саммитом в Шотландии, прессуя остальных семерых лидеров, пока не очень получается списать -- многие страны не в восторге ни от списания, ни от предлагаемых механизмов. Но все же в целом гуманизм побеждает.

А под конец года всесилию гуманизма появилось еще одно доказательство -- в Великобритании вступил в силу закон, разрешающий однополые браки. Они называются «гражданское партнерство» и просто регистрируются не в церкви, а в загсе. Первые отклики показали: в массе британцы оценивают такой шаг как важный и правильный. Сам Блэр называл решение «современным и прогрессивным». Толерантность на Британских островах вообще приветствуется.

Как на прошлой неделе заметил Блэр, «единственная вещь, которая деморализует в политике, -- это ощущение, что ты находишься где-то не там и делаешь что-то не то». К Блэру «не там», похоже, пока не относится.

На этой, в общем, оптимистичной ноте Блэр передает председательство в ЕС Австрии (пусть теперь они думают, как выходить из ситуации с дважды отвергнутой конституцией) и председательство в G8 -- России.

«Тефлоновый Тони» в чем-то может напоминать Владимира Путина. Центрист по взглядам -- партия лейбористов именно под его предводительством сильно двинулась из левого фланга в центр -- буквально то же, что декларируется «Единой Россией»; умение выходить из неприятных ситуацией если и с потерей рейтинга, то незначительной; тот же прагматичный подход к разным щекотливым темам. Поговаривают, например, что «африканская» повестка дня саммита G8 в Шотландии была выбрана, отчасти чтобы переключить внимание общественности с неоднозначной темы Ирака на гуманитарно-безобидную Африку.

Иногда Блэр совершает досадные ошибки, которые спокойно мог бы не совершать, как, например, его отсутствие в Москве на праздновании 60-летия Победы, куда съехались буквально все мировые лидеры. Блэр отговорился домашними заботами -- он формировал кабинет, хотя несколько часов отсутствия премьера совершенно не изменили бы ситуации с правительством.

Даже экономическая ситуация в Великобритании и России чем-то схожа: финансисты обеих стран мучительно думают, как подать цифры статистики таким образом, чтобы инфляция казалась ниже, а экономический рост -- выше. Даже постимперское наследие двух стран, хотя британская и российская короны прирастали на совершенно разных принципах, доставляют сегодня в чем-то одинаковую головную боль, и безопасность на юге волнует сегодня всех.

И все же сколь две страны и два лидера, казалось бы, похожи, столь они и различны.

Связующим звеном мог бы стать нефтегазовый интерес, который давно и неподдельно демонстрируют британские корпорации к российским месторождениям. Но что кроме него?

Проблемы Африки, хотя и должны будут обсуждаться лидерами G8 летом на саммите в Петербурге, для России далеки почти так же, как узаконивание однополых браков. Проблема, которую в Британии обсуждали много месяцев -- разрешить ли продавать спиртное в магазинах и пабах после 23 часов, -- в России может вызывать лишь недоумение -- что тут вообще обсуждать? Дискуссии, которые ведутся сейчас, -- устанавливать ли камеры видеонаблюдения за всеми передвигающимися по стране автомобилями, чтобы в случае террористической угрозы было легче найти подозрительную машину, -- в России, конечно, тоже можно провести. Но зачем, если проблему никак не могут решить даже в пределах МКАД?

Британцам в свою очередь непонятно, что можно так долго и горячо обсуждать по части неправительственных организаций, они есть, и к ним прислушиваются, а также им практически невозможно объяснить, что такое Общественная палата и для чего она нужна. Британцев вообще очень тяжело в чем-то убедить и практически невозможно переубедить. Тут, впрочем, они, вероятно, с российскими гражданами и их лидерами схожи.