Российский гимн нарушает нашу Конституцию. Так считают в Атеистическом обществе Москвы, которое подало в Конституционный суд иск о признании не соответствующим Основному закону Российской Федерации текста главной песни страны. Председатель этого общества Александр Никонов объявил, что причиной иска стало слово «Бог», стоящее в четвертом куплете гимна. Другой член общества -- Александр Щёв полагает, что это ущемляет права атеистов, составляющих треть населения страны, в которой, кстати, церковь согласно Конституции отделена от государства. По его мнению, российским атеистам «навязывают религиозные взгляды самым бесцеремонным и грубым образом». Однако на то, что КС согласится с жалобой, в Атеистическом обществе не очень рассчитывают: г-н Никонов практически уверен, что иск будет отклонен.

Печально, что недолгая история нынешнего гимна Российской Федерации постоянно сопровождается скандалами. Претензий к гимну хватало, но большинство протестов касались не текста, а музыки. Когда в 2001 году вместо вполне достойной в музыкальном отношении, но категорически неприспособленной к пению «Патриотической песни» Глинки Дума и президент вернули в обиход мелодию гимна СССР, многие возмущались возвращением к советской эстетике. Борьба против музыки Александрова была столь жаркой, что про новые слова забыли. Зря, наверное: нынешний текст, под которым поставлена подпись Сергея Михалкова, с трудом сочетается со стилистикой русского литературного языка (возможно, именно из-за этого его крайне трудно выучить наизусть). Казалось бы, в этой ситуации странно жаловаться еще и на то, что гимн нарушает не только эстетические, но и конституционные нормы. Но Атеистическое общество Москвы решило, по-видимому, что графоманство графоманством, но права человека дороже.

В борьбе против собственного гимна российские атеисты не одиноки. Например, во Франции многие критикуют собственный гимн за «излишнюю кровожадность» и «элементы ксенофобии». Дело в том, что исходно «Марсельеза», или «Боевая песня Рейнской армии», была сочинена как обычный военный марш, и ее текст наполнен неполиткорректными фразами вроде «и пусть нечистая кровь оросит наши нивы». Впрочем, в тексте Руже де Лиля есть и прямое обращение к богу, но это почему-то традиционно антиклерикальных французов мало волнует. Это достаточно странно, поскольку совсем недавно именно Париж успешно забаллотировал предложение внести в преамбулу европейской конституции текст с упоминанием христианских ценностей, на которых была основана цивилизация Старого Света.

Куда более сложные отношения с религиозными вставками в официальных текстах и государственных символах сложились у американцев. Граждане США, пекущиеся о равноправии всех религий, регулярно подают иски против традиционных упоминаний бога в президентской присяге, наличия фразы «Мы верим в Бога» на долларовых купюрах или, к примеру, развешивания десяти заповедей в присутственных местах. И тамошние суды подчас принимают сторону истцов: совсем недавно, в июле этого года, Верховный суд США повелел удалить тексты «Не убий» и «Не укради» из зданий двух судов в штате Кентукки, но решил, что на здании техасского Капитолия призывы вести себя по-божески стоит сохранить, поскольку те отражают историю штата. А убирать упоминание веры в бога с долларовых купюр суды регулярно отказывались, мотивируя это, например, тем, что использование этого девиза "имеет патриотический и церемониальный характер" и не является государственной поддержкой религии.

Остается только не очень понятным, почему Атеистическое общество Москвы решило ограничиться лишь гимном. В конце концов в его тексте бога упоминают всего раз, тогда как текущий герб Российской Федерации просто усеян религиозной символикой. На груди двуглавого орла помещен щит со святым Георгием, поражающим копьем змия, каждая из трех корон увенчана крестом, не говоря уж о кресте на державе, которую орел держит в своей лапе. Продолжить борьбу с «ползучим клерикализмом» можно было бы и по месту прописки атеистов: гербом российской столицы является все тот же святой Георгий, которого за деньги налогоплательщиков города печатают на каждом официальном документе Москвы. А если пойти дальше, то можно возмутиться даже отечественной топонимикой, которая нередко не удерживается в рамках политкорректности. Чего стоит лишь название старой российской столицы, которое означает «город святого Петра»?! Спрашивается, каково там жить атеисту? Впрочем, это уже, пожалуй, должно стать заботой Атеистического общества Санкт-Петербурга, если таковое, конечно, существует.