В прошедшее воскресенье исполнилось 60 лет с того момента, как атомное оружие официально стало инструментом мировой политики. 24 июля 1945 года президент Соединенных Штатов Америки Гарри Трумэн в Потсдаме объявил Сталину, что Америка стала обладателем оружия «огромной разрушительной силы». Можно считать эту дату неформальным началом «холодной войны» -- сообщая кремлевскому лидеру эту информацию, Трумэн пытался надавить на Советский Союз. Однако создание самого мощного оружия в истории человечества, как ни удивительно, привело не к более страшным войнам, а к длительному, хотя и напряженному, перемирию в отношениях великих держав.

Члены атомного, а позднее ядерного клуба во второй половине XX века старательно соблюдали шаткий мир. Самые крупные государства мира, обладающие ядерными зарядами, предпочитали выяснять отношения на нейтральной территории -- во Вьетнаме или Афганистане -- по возможности, чужими руками армий стран-сателлитов и с помощью исключительно традиционного оружия. Даже во время редчайших прямых столкновений (как, например, в разгар советско-китайского конфликта на острове Даманский) говорили пушки, а не ракеты. Ядерное оружие стало козырным тузом в межгосударственном торге политиков, а на войну отправлялись автоматы Калашникова и винтовки M-16.

Конец пороховой эпохи

Впрочем, по-видимому, сам президент Трумэн, заявляя Сталину о своем супероружии, уже был уверен, что вскоре оно будет активно применяться. В тот же день, 24 июля, как принято считать, было принято решение об атомной бомбардировке городов почти добитой императорской Японии. Американское правительство в этот момент находилось в эйфории: всего неделей раньше, 16 июля, в пустынном районе штата Нью-Мексико успешно завершился «Манхэттенский проект». Группа ученых под руководством Роберта Оппенгеймера создала и испытала первую в мире атомную бомбу.

Испытание нового оружия получило название «Проект «Тринити». На полигоне ВВС Аламогордо строится 30-метровая башня, на вершину которой устанавливается ураново-плутониевый атомный заряд под условным названием «Гаджет» (Gadget) (близкий к тому, который находился в бомбе «Толстяк», сброшенной 9 августа 1945 года на Нагасаки). Руководители американской атомной программы Оппенгеймер и генерал Лесли Гровс, а также ряд сотрудников исследовательского центра в Лос-Аламосе находятся на полигоне и наблюдают за испытаниями. Рано утром 16 июля, в 5 часов 29 минут 45 секунд, «Гаджет» взрывают.

Из докладной записки генерала Лесли Гровса, руководителя «Манхэттенского проекта», военному министру США:

«Успех испытания превзошел самые оптимистические прогнозы. На основании доступных на сегодня данных я могу оценить выделенную при взрыве энергию, как эквивалентную энергию взрыва 15--20 тыс. тонн тринитротолуола... Сила ударной волны имела гигантскую величину. Яркость вспышки на расстоянии 32 километров была в несколько раз больше, чем солнечный свет в полдень. После вспышки образовался огненный шар, существовавший несколько секунд. Затем этот шар принял грибообразную форму, и яркость его уменьшилась. Свет от взрыва был ясно виден в Альбукерке, Санта-Фе, Силвер-Сити, Эль-Пасо и других пунктах, удаленных примерно на 290 километров. В некоторых случаях на том же расстоянии был слышен и звук от взрыва, однако в среднем он распространился на расстояние не более 160 километров... Образовавшееся гигантское облако, клубясь, устремилось вверх и за пять минут достигло высоты 11 тыс. метров (12,5 тыс. метров над уровнем моря)... Облако состояло из нескольких тонн пыли, захваченной с поверхности земли, и значительного количества паров железа... Облако было насыщено большим количеством радиоактивных веществ, образовавшихся при цепной реакции деления.

В результате взрыва в окружности 370 метров была уничтожена вся растительность и образовался кратер с легким наклоном к центру... Стальная конструкция вышки испарилась. Находившаяся на расстоянии 150 метров стальная труба диаметром 10 сантиметров и высотой 5 метров, которая была заделана в бетон и укреплена растяжками, также полностью испарилась...

Облако от взрыва поднялось на большую высоту. Сначала оно имело сферическую форму, затем превратилось в гриб и, наконец, образовало стелющийся у основания столб в форме трубы камина, который был затем рассеян воздушными течениями в разных направлениях. Пыль и радиоактивные частицы из облака осели на большой площади. Хотя местами радиоактивность осадков достигала значительной величины, нигде ее концентрация не превышала предела, требующего эвакуации населения. Небольшие количества радиоактивных осадков были зарегистрированы до расстояний порядка 190 километров от места взрыва. Измерения проводились для того, чтобы иметь данные, необходимые для защиты интересов государства при возможных претензиях в будущем».

Эйфория "Тринити"

Результаты впечатлили и военных, и правительство США, тем более что до первого атомного испытания никто, включая самих ученых, конструировавших бомбу, не мог предсказать, какой силы получится взрыв «Гаджета». Даже профессиональные вояки, которые, казалось бы, привыкли к самым разным взрывам, тоже, судя по всему, до самого конца не могли поверить в то, что человек может создать бомбу, которая в сотни раз мощнее любого существовавшего в то время оружия. Для современного человека, воспитанного на спецэффектах «Звездных войн» и видевшего кадры кинохроники из Хиросимы и Нагасаки, гриб, достигающий стратосферы, не является уже чем-то сверхъестественным, но в 1945 году очевидцы пережили колоссальный психологический шок.

Собственно говоря, сами американцы на том же полигоне в Аламогордо и устроили лучшую иллюстрацию смены эпох: в мае 1945 года здесь был произведен так называемый «калибровочный тест», необходимый для выверки измерительных устройств. На расстоянии 700 метров от вышки, строившейся для «Гаджета», был подорван огромный заряд обычной взрывчатки. После детонации 108 тонн тротила и гексогена на месте испытания осталась весьма солидная воронка: все же это был один из самых мощных взрывов за всю историю «традиционного» оружия. Однако на фоне событий утра 16 июля эта «калибровка» просто теряется: на последующих аэрофотоснимках полигона отчетливо виден гигантский оплавленный кратер, оставшийся после атомного взрыва, тогда как разглядеть небольшую точку воронки «стотонного теста» не так-то просто.

Очевидец первого атомного взрыва бригадный генерал Томас Фаррелл:

-- В эти короткие мгновения в отдаленном пустынном уголке штата Нью-Мексико происходила окончательная проверка грандиозных усилий многих тысяч людей... Все бросились поздравлять друг друга. У каждого на уме была одна мысль: "Вот оно!" Что бы теперь ни случилось, все чувствовали, что немыслимая по сложности научная задача решена... Эта новая сила могла быть использована во имя добра или во имя зла. Среди присутствовавших царило настроение, что остаток своей жизни они обязаны посвятить тому, чтобы не допустить ее использования во зло человечеству... Все чувствовали себя свидетелями рождения новой эры -- эры атомной энергии -- и ощущали колоссальную ответственность за разумное направление новых гигантских сил, освобожденных впервые в истории... Всем было ясно: независимо от всего, что может еще случиться, мы обладаем средством, обеспечивающим быструю победу и спасение тысяч жизней наших сограждан.

«Отец атомной бомбы» Роберт Оппенгеймер о своих впечатлениях после испытания в пустыне Аламогордо:

-- Мы поняли, что мир не будет таким же, как раньше. Кто-то смеялся, кто-то плакал, большинство молчало. Я припомнил строчку из индусской священной книги «Бхагавадгиты». Вишну пытается убедить принца исполнить то, что тот должен сделать и, чтобы произвести на него впечатление, является в своей многорукой ипостаси, заявляя: «Теперь я стал смертью, разрушителем миров». Мне кажется, что все мы думали о чем-то подобном.

Первый атомный шантаж

Америка, первой получив оружие новой эпохи, ощутила что-то вроде неуязвимости. Казалось, что бомба годится и для быстрого завершения войны с Японией, и для любых других военных кампаний. Президент Трумэн, получив от военного министра Стимсона доклад об успехе проекта «Тринити» и позднейшие рапорты о подробностях взрыва «Гаджета», чувствовал, что в Потсдаме его позиции стали гораздо крепче. Очевидцы утверждали, что после того как Трумэн стал обладателем «атомного козыря», американский лидер стал вести себя в Потсдаме активнее и напористее. Однако прямо сообщить Сталину о бомбе союзники не решились: заявление было сделано мимоходом и в очень обтекаемых формулировках. Но известие о новом оружии на советского лидера, как тогда показалось, не произвело особого впечатления. Черчилль и Трумэн сочли, что Сталин просто не понял, о чем идет речь. Не исключено, что это было действительно так. По отечественной версии, хозяин Кремля просто сделал хорошую мину при плохой игре: советский атомный проект был далек от завершения, но он не продемонстрировал союзникам слабость своей позиции. Первый атомный шантаж провалился по полуанекдотической причине то ли действительного, то ли мнимого равнодушия советской стороны.

Из воспоминаний маршала Жукова:

-- На самом деле, вернувшись с заседания, И.В. Сталин в моем присутствии рассказал В.М. Молотову о состоявшемся разговоре с Г. Трумэном. В.М. Молотов тут же сказал: «Цену себе набивают».

И.В. Сталин рассмеялся: «Пусть набивают. Надо будет переговорить с Курчатовым об ускорении нашей работы».

Я понял, что речь шла о работе над атомной бомбой.

1945--1949: от атомной монополии к атомному клубу

Когда говорят о том, что во времена ядерного противостояния мир постоянно находился на грани третьей мировой войны, о том, что ядерный конфликт мог -- и, кстати, до сих пор может -- уничтожить цивилизацию на Земле, обычно вспоминают Карибский кризис 1962 года. Тогда размещение советских ракет на Кубе и американская блокада этого острова вполне могли привести к ядерной войне сверхдержав. Иногда упоминается и куда менее известная индо-пакистанская история начала 90-х годов. Тогда отношения между этими странами накалились до предельной степени, Дели и Исламабад фактически находились на грани военного конфликта. При этом оба государства в тот момент считались обладателями атомных оружейных технологий и пусть неофициально, но были членами «ядерного клуба». Однако ни тогда, ни в 1962 году третьей мировой не случилось, и бомбардировки Хиросимы и Нагасаки так и остаются единственными случаями применения атомного оружия в военных действиях.

Но, пожалуй, не менее опасным периодом атомной эпохи были четыре года после «Тринити» -- с 16 июля 1945 года по 29 августа 1949 года, когда Вашингтон держал всемирную монополию на новое оружие. Отношения между СССР и западными союзниками окончательно разладились уже через несколько месяцев после Потсдама, и новые военные планы США предусматривали массированную атомную атаку советских городов. Уничтожение Хиросимы и Нагасаки шокировало мир, но воодушевило военных: было признано, что именно эти бомбардировки вызвали максимально быструю капитуляцию Японии. К 1949 году в планах Пентагона предполагалось в случае войны сбросить на Советский Союз 133 атомных заряда, следующий план "Дропшот" задействовал уже 300 бомб. Тогда, в начале ядерной эры, казалось, что новые вооружения позволят выигрывать мировые войны малой кровью, поскольку противник не сможет ответить тем же.

Осознание того, что эти бомбы могут уничтожить не только противника, но и весь мир, придет к политикам и генералам гораздо позже. Для того чтобы люди, принимающие решения, отвыкли от стереотипов "эпохи пороха" и привыкли жить в "эру пороховой бочки", потребуются десятилетия. Однако Москва усилиями ученых института Игоря Курчатова и разведки, добывавшей чертежи американских бомб, получила свое атомное оружие раньше, чем США решились перейти от планов к активным действиям, и тем самым, видимо, удержала мир от разрушения. Американцы, к счастью, не спешили: по их прогнозам, СССР должен был сделать свою бомбу не ранее 1952--1954 годов.

От 29 августа 1949 года можно отсчитывать 40 с лишним лет ядерного противостояния, которые завершились лишь после того, как рухнувший СССР перестал претендовать на роль серьезного противника США. Тогда же началась история «ядерного клуба» -- держав, создавших и испытавших свою бомбу. Как ни странно, несмотря на то, что основные технологии, нужные для создания атомного оружия, давно уже не являются тайной за семью печатями, до сих пор количество членов клуба держится в пределах десятки, а само оружие ни разу не попало в руки тех, кто готов был бы применить его на практике.