Лесные пожары, начавшиеся в мае этого года, могут нанести непоправимый урон трем дальневосточным территориям, имеющим статус особоохраняемых. Под угрозой уничтожения сейчас находятся заповедники Ботчинский, Сихотэ-Алинский и Комсомольский. Все пожары возникли из-за сухих гроз в труднодоступных уголках природных парков.

До самого крупного пожарища на берегах реки Горин в трехстах километрах от Комсомольска-на-Амуре на лодке приходится добираться почти сутки. После очередной излучины перед глазами предстает удручающая картина последствий таежного огня: черные обуглившиеся сопки закрывают собой горизонт. Днем открытого огня не видно, но по ночам эти безлюдные места издали напоминают большой город. Тысячи огней от догорающих стволов, оставшихся после крупнейшего в истории заповедника пожара. Огнем уничтожено около четырехсот гектаров уникального кедрово-широколиственного леса. На широтах, где расположен Комсомольский заповедник, такие южные виды, как кедровая сосна корейская, маньчжурский орех и амурский виноград, не растут. В этих краях уже начинается зона вечной мерзлоты. Но особый микроклимат на берегах горной реки Горин позволил теплолюбивым видам пережить ледниковый период, похоже, что пережить пожары этого года реликтовым растениям не удастся.

Как рассказал корреспонденту «Времени новостей» государственный инспектор Комсомольского заповедника и участник тушения пожара Анатолий Барбэ, огонь вспыхнул еще в ночь на 28 июня в пяти километрах от его кордона. Во время так называемой сухой грозы молния попала в старый кедр на вершине одной из сопок. По иронии судьбы в это дерево уже попадал разряд в прошлом году, но тогда к серьезным последствиям это не привело. На этот раз сильный ветер раздул пожар. Как уверяют егеря, о возгорании они немедленно сообщили в управление заповедника. Если бы, сетуют лесничие, администрация отреагировала в первый же день после возгорания и снарядила пожарный десант для тушения, таких катастрофических последствий для природного комплекса удалось бы избежать. Кое-кто из сотрудников кивает головой в сторону директора заповедника: дескать, еще весной говорили ему, что нужно срочно пробить минерализованные полосы. Однако этого сделано не было.

Ситуацию с пожарами прокомментировал заместитель директора Комсомольского заповедника по охране Антон Сафонов. В этом году дальневосточным заповедникам на подготовку к пожароопасному сезону не было отпущено ни копейки. Более того, строительство минерализованных полос, профилактические палы, санитарные рубки и даже авиапатрулирование по закону об особо охраняемых природных территориях считаются хозяйственной деятельностью. А этим заповедникам заниматься нельзя. В прошлом году на ликвидацию пожаров в Комсомольском заповеднике потратили около 2 млн руб. Сюда вошли затраты на аренду тяжелой техники, оплату труда пожарных десантников. Но уже осенью директор природного парка Олег Головешко получил строгий выговор за такое самоуправство. Деньги на тушение пожаров не заложены в смету заповедника, так что траты на борьбу с огнем были официально признаны нецелевыми расходами. Получается, что бороться с таежным огнем чревато административным, а может, даже и уголовным наказанием.

На резонный вопрос, что делать в случае пожара, директорам заповедных территорий в Министерстве природных ресурсов было рекомендовано использовать для этой цели внутренние ресурсы. Это означает, что если у заповедника есть внебюджетные фонды, то он может потратить их на привлечение к тушению авиалесоохраны, купить тяжелую технику, нанять людей. Если этих денег нет, то пусть лес горит. Все по законам дикой природы -- выживает сильнейший. На Дальнем Востоке сегодня имеется единственный природный парк, который окупает сам себя, -- Лазовский заповедник в Приморье расположен на берегу моря, и весьма существенный доход ему приносят туристы. А такие заповедники, как Комсомольский, Верхнебуреинский и тот же Ботчинский, расположены в такой глуши, что туда даже не всякого любителя экстрима удастся заманить.

Директор Комсомольского государственного заповедника Олег Головешко объяснил, как он выкручивается во время пожароопасного сезона. Уже когда сигнал о возгорании пришел, он начал рассылать гарантийные письма в различные организации, у кого есть в наличии тяжелая техника. Все, что нужно для тушения, -- горюче-смазочные материалы, бульдозеры и вездеходы -- брали в долг. С огнем боролись только собственными силами. Пожар на площади 400 гектаров тушили двадцать егерей и три тракториста. Десять суток без выходных и бани. Рабочий день с пяти утра до часу ночи. С пожаром в тайге борьбу ведут одни пенсионеры -- главным образом отставные военные или милиционеры. Людям молодым зарплаты, что платят в заповедниках, -- полторы, две тысячи рублей в месяц -- кажутся просто смешными. Старики говорят, что на борьбу с таежными пожарами идут по старой привычке: нужно же этим кому-то заниматься.

Пока сотрудники Комсомольского заповедника смогли найти технику и приступить к ликвидации пожара, после первого возгорания прошло несколько дней и время было упущено -- огонь вышел из-под контроля, захватив обширные площади заповедного леса. Авиация при этом не была задействована. Хотя дальневосточные спасатели буквально полмесяца назад получили уникальный пожарный самолет -- амфибию Бе-200. С его помощью можно тушить пожар на огромных территориях, охваченных огнем. Несколько раз его возможности с гордостью демонстрировали местным журналистам. Однако для тушения пожара в Комсомольском заповеднике он не применялся. Как объяснили в пресс-службе Дальневосточного регионального управления МЧС, чрезвычайное ведомство задействует свои резервы только тогда, когда пожар угрожает населенным пунктам или объектам жизнеобеспечения. В случае Комсомольского заповедника такой необходимости не было.

Не были задействованы в ликвидации огня на заповедных территориях и силы авиалесоохраны. Как сообщил корреспонденту "Времени новостей" директор Дальневосточной авиабазы охраны лесов Александр Любякин, его вертолеты в воздух поднимутся только в том случае, если организация гарантирует стопроцентную оплату. А час работы Ми-8 сегодня стоит около тысячи долларов. Таких средств у заповедников нет. И если в случае Комсомольского природного парка удалось задействовать в тушении наземную технику, то в другом горящем заповеднике, Ботчинском, единственная надежда на авиацию. Три инспектора на 260 тыс. гектаров (такова площадь этой охраняемой территории) -- сила в борьбе с таежными палами совершенно незначительная. Когда на берегах Татарского пролива в 1994 году был создан Ботчинский заповедник, власти рассчитывали, что его от внимания браконьеров и нелегальных заготовителей защитят особенности рельефа. Расположен он в очень труднодоступной высокогорной местности. Никаких населенных пунктов поблизости нет. Однако эта изолированность в нынешних экономических условиях сыграла с заповедником злую шутку. Чтобы добиться денег на оплату услуг авиалесоохраны, руководителю Ботчинского заповедника Сергею Костомарову пришлось несколько дней обивать пороги кабинетов московского начальства. В результате тушить горящий лес начали почти неделю спустя после возгорания. Сейчас в Ботчинском заповеднике -- ареале распространения редчайших дальневосточных растений и обители нескольких семей амурского длинношерстного тигра, занесенного в Красную книгу России, -- горит более 75 гектаров леса ценных пород.

В федеральном агентстве лесного хозяйства ситуацию с пожарами в дальневосточных заповедниках чрезвычайной не считают. Все проблемы, по мнению чиновников, связаны с тем, что на местах не разобрались с новой системой финансирования тушения лесных пожаров. Заместитель руководителя лесного ведомства Михаил Гиряев во время своей поездки по Дальнему Востоку сообщил, что вся ответственность за тушение лесных пожаров с этого года лежит на субъектах федерации. Местные власти обязаны были задолго до начала пожароопасного сезона заключить договоры об оплате «пожарных» услуг. Деньги на это местные власти получили из федерального бюджета в виде субвенций. В 2005 году на всю Россию предусмотрено около 500 млн руб. Какую сумму получит каждый регион в отдельности, федеральные власти определяют исходя из так называемого «коэффициента горимости». Рассчитывается он исходя из количества возгораний за год предыдущий. Прошлый пожароопасный сезон в Хабаровске выдался спокойным. Возгораний было немного, оттого один из самых «горючих» краев в России получил в нынешнем году около 36 млн руб. Нынешний сезон рекордов 1998-го и 2002 года по количеству возгораний не побил, но и ровным его не назовешь. Чиновники министерства природных ресурсов Хабаровского края, распределяя пожарные субвенции между лесопользователями, сразу уточнили: деньги эти пойдут на ликвидацию огня исключительно на землях, относящихся к краевой собственности. Заповедные территории, как федеральные угодья, в результате оказались вне новой системы финансирования. Решать эту головоломку необходимо буквально в пожарном режиме. Сухая и знойная погода, как обещают синоптики, на юге Дальнего Востока продержится до начала августа.

За первый летний месяц в трех дальневосточных заповедниках выгорело около полутысячи гектаров реликтовых угодий. По закону об особо охраняемых природных территориях никакие лесовосстановительные работы на этих землях вестись не будут. Предполагается, что тайга на горельниках должна восстанавливаться естественным путем, без человеческого вмешательства. Сгоревшие участки заповедных территорий превращаются в своего рода лаборатории, где ученые ведут наблюдения за регенерацией природных комплексов. Только вот на Дальнем Востоке таких «лабораторий» становится год от года все больше. А между тем с обгоревших сопок, лишенных растительности, дожди за несколько лет полностью смывают почвенный покров. В результате вместо тайги остаются безжизненные скалы.