Безмятежный Кипр неожиданно превратился в горячую точку мировой политики. В преддверии воскресного референдума, на который вынесен план ООН по объединению острова, страсти, сотрясавшие кипрское общество по обе стороны от разделительной зеленой линии, выплеснулись на глобальный уровень. Москва впервые с 1994 года применила право вето в Совбезе ООН, заблокировав внесенную США и Великобританией резолюцию об обеспечении безопасности на острове после объединения. Россия стала единственным членом Совбеза, отказавшимся поддержать предложенные меры.

Официальное объяснение, выдвинутое и постоянным представителем России в ООН Геннадием Гатиловым, и замминистра иностранных дел Юрием Федотовым, сводится к тому, что принятие резолюции за четыре дня до референдума окажет давление на граждан Кипра. Между тем опросы общественного мнения свидетельствуют о том, что план будет принят турецкой общиной, но отклонен греческой. Это означает, что 1 мая в состав Европейского союза официально вступит только международно признанная греческая часть Кипра, а непризнанная турецкая останется в изоляции. Российские представители заявили о готовности вернуться к резолюции после референдума.

Необычно жесткий демарш России скорее всего связан не столько с собственно кипрскими делами, сколько с общим процессом расширения ЕС. Вчера в Москве проходили решающие переговоры между главой российского правительства Михаилом Фрадковым и председателем Еврокомиссии Романо Проди. Стороны обсуждали распространение действия Соглашения о партнерстве и сотрудничестве (СПС), базового документа, на котором основаны отношения России и ЕС, на десять стран, вступающих в Евросоюз 1 мая. Этот, казалось бы, технический вопрос вызвал серьезное охлаждение между Москвой и Брюсселем, которые в феврале фактически обменялись ультиматумами. Россия заявила, что не намерена автоматически включать в договор государства Средиземноморья, Центральной и Восточной Европы, а также Балтии, поскольку Брюссель не желает учитывать «озабоченности» России, связанной с расширением ЕС. Европейцы ответили, что торг неуместен, ведь прецедент уже был -- в 1995 году Россия распространила действие СПС на вступившие Швецию, Финляндию и Австрию. В воздухе повисли туманные угрозы санкций.

Российское вето в Совбезе, естественно, не повлияет на расширение ЕС, но ясно демонстрирует неудовольствие Москвы тем, как проходит этот процесс. Впрочем, сомнения в целесообразности действий международных чиновников высказывают не только россияне. Стремление разрешить давний и очень трудный конфликт к конкретной дате только усугубляет ситуацию. До последнего времени, а переговоры шли десять лет, Европа не видела особой проблемы в том, что Кипр вступит в ЕС разделенным. Конфликт давно заморожен, а вступив в ЕС и ощутив себя под европейским «зонтиком», греки-киприоты, наверняка, спокойнее отнеслись бы к планам объединения и проявили большее понимание нужд турецких соотечественников.

К чему приводит попытка форсировать урегулирование? Турки и на Кипре, и в самой Турции чувствуют себя оскорбленными, что добавит напряженности в сложные переговоры Анкары и Брюсселя о признании Турции страной-кандидатом. (Решение об этом должно быть принято в конце года.) Греческая община расколота, а Еврокомиссия в ярости из-за упрямства Никосии. Комиссар ЕС по расширению Гюнтер Ферхойген уже обвинил кипрское правительство в том, что оно обмануло Брюссель, заверяя в стремлении к объединению. В довершение ко всему влиятельная The Financial Times в среду процитировала анонимного сотрудника администрации США, который не исключил, что в случае провала референдума Вашингтон может рассмотреть вопрос о признании Северного Кипра. Лучше, мол, хоть какое-то легитимное образование, чем серая зона с неясным статусом.

Едва ли ситуация на Кипре напрямую повлияет на переговоры России и ЕС. Хотя идут они тяжело, компромисс, очевидно, будет достигнут (в качестве крайнего срока называется дата 27 апреля) -- ни Москва, ни Брюссель не заинтересованы в полномасштабном кризисе. Однако урегулирование конкретного спора не снимает с повестки дня вопроса о будущем отношений между Россией и Евросоюзом, который после расширения станет не только крупнейшим соседом, но и крупнейшим торговым партнером Москвы. За десять лет после подписания СПС Россия изменилась и не собирается более интегрироваться в Европу, что считалось само собой разумеющейся целью на заре отечественной демократии. Теперь Москве и Брюсселю предстоит выстроить новые прагматичные отношения, которые не потребуют использования столь сильных аргументов, как вето в ООН, для достижения взаимовыгодного компромисса.