Ситуация в Ираке явно выходит из-под контроля коалиционных сил, однако назад у них дороги нет. Америка не может потерпеть поражение в Ираке, ведь от контроля над «Большим Ближним Востоком», в сердце которого и находится Ирак, зависит безопасность Соединенных Штатов на десятилетия вперед. Об этом пишет один из самых известных американских политологов, в прошлом помощник президента США по национальной безопасности Збигнев БЖЕЗИНСКИЙ.

В течение следующих нескольких десятилетий самым нестабильным и опасным регионом мира, готовым в любой момент взорваться и ввергнуть мир в пучину хаоса, будет часть Евразии между Европой и Дальним Востоком. Эту чрезвычайно важную подобласть Евразии, густо населенную мусульманами, можно назвать новыми Глобальными Балканами. (Такое определение призвано привлечь внимание к геополитическому сходству между вышеупомянутым регионом и европейскими Балканами XIX и XX веков; в обоих случаях внутренняя нестабильность послужила поводом для внешней интервенции со стороны основных держав мира и соперничества между ними.) Именно здесь США имеют все шансы сползти к конфронтации с миром ислама -- и это тогда, когда разногласия между Америкой и Европой способны привести даже к распаду атлантического альянса. Случись и то и другое -- и американская гегемония в мире окажется под угрозой.

Именно на Глобальных Балканах наблюдается и наиболее высокий потенциал для вспышек ожесточенного насилия, и самая значительная степень концентрации политической несправедливости, социальной обездоленности и демографических проблем, связанных с перенаселением. Но в то же время в данном регионе сосредоточена большая часть мировых запасов углеводородов -- 32% всей нефти и 15% природного газа, добываемого в мире. А в 2020-м, согласно прогнозам, здесь будет добываться примерно 42 млн баррелей нефти в день, то есть 39% дневного объема мирового производства.

Сочетание таких факторов, как огромные запасы нефти и политическая нестабильность, не оставляет Соединенным Штатам выбора. Перед Америкой стоит неимоверно трудная задача: способствовать поддержанию относительной стабильности в ненадежных государствах, населенных народами, которые легко поддаются социальному и религиозному возбуждению и проявляют возрастающую политическую активность. Учитывая культурно чужеродную, политически неспокойную и неоднозначную в этническом плане среду, США должны проявить еще больше предприимчивости и выступить с еще более смелыми инициативами, чем полвека тому назад в Европе.

Инструменты, ранее испытанные в Европе, такие, как план Маршалла или НАТО, и опиравшиеся на основополагающую трансатлантическую, политико-культурную солидарность, не вполне подходят для региона, по-прежнему раздираемого ненавистью, коренящейся в вековой истории, и культурной разнородностью. Национализм здесь находится на более ранней стадии развития, и он в большей степени движим эмоциями, чем в уставшей от войны Европе. Религиозная вражда, лежащая в его основе, напоминает ту, что почти четыре столетия тому назад привела в Европе к тридцатилетней войне между католиками и протестантами.

В этом регионе у Америки нет и естественных союзников, связанных с ней общей историей и культурой. По сути дела, Соединенным Штатам приходится совершать плавание в неспокойных водах по плохо составленной карте, самостоятельно определяя курс, заключая соглашения с учетом местных особенностей и не позволяя ни одной региональной державе навязывать свои приоритеты или курс.

К кому Америка может обратиться за помощью

Несколько государств этого региона часто упоминаются как потенциальные ключевые партнеры Америки в деле преобразования Глобальных Балкан. Это Турция, Израиль, Индия и -- на периферии области -- Россия. К сожалению, каждая из этих стран либо по тем или иным причинам не способна вносить существенный вклад в региональную стабилизацию, либо преследует собственные цели, противоречащие более широким интересам Америки в этом регионе.

Турция была нашей союзницей на протяжении полувека. Однако ее региональная роль ограничивается двумя серьезными факторами, обусловленными внутренними проблемами страны. Первый связан с отсутствием ясного ответа на вопрос, удастся ли Турции стать светским европейским государством при том, что населена она преимущественно мусульманами. На самом деле, Турция стремилась к светскому государству еще с тех пор, как Ататюрк начал свои реформы в начале 20-х годов прошлого столетия, и добилась на этом направлении выдающихся успехов; однако по сей день ее будущее членство в Европейском Союзе (которого она активно добивается) остается под вопросом. Если дверь для вступления Турции в ЕС закроется, не следует недооценивать вероятность ее исламского религиозно-политического возрождения и переориентации (возможно, очень бурной) на международной арене.

Кроме того, роль Турции в деле обеспечения безопасности ограничена ситуацией вокруг Курдистана. Эта этническая проблема тоже способна превратить Турцию в один из дестабилизирующих факторов, даже несмотря на то, что сейчас эта страна выступает в роли образцового для данного региона государства.

Израиль -- еще один вроде бы явный кандидат на статус наиболее подходящего регионального союзника. Это демократическое государство, близкое Америке в культурном плане. Поэтому Израиль, безусловно, весьма притягателен для США, не говоря уж о том, что еврейская община Америки оказывает ему политическую и финансовую поддержку. Как ведущая военная держава на Ближнем Востоке Израиль имеет достаточный потенциал, чтобы в случае серьезного регионального кризиса внести важный вклад -- и не только в качестве американской военной базы -- в любую военную операцию, проводимую США.

Однако американские и израильские интересы в регионе далеко не во всем совпадают. Многие серьезные стратегические и экономические интересы Вашингтона на Ближнем Востоке продиктованы наличием здесь огромных запасов энергоресурсов: относительно низкая стоимость ближневосточной нефти приносит США экономическую выгоду. Хорошие отношения с Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами -- так же, как и сохранение их зависимости от Америки в сфере обеспечения безопасности, -- отвечают национальным интересам США. Однако хорошие отношения между арабами и американцами невыгодны Израилю, так как не только не позволяют Соединенным Штатам поддерживать территориальные устремления Израиля, но помимо прочего заставляют Вашингтон чутко реагировать на недовольство арабов политикой Тель-Авива.

Сложившееся положение мешает Америке и Израилю выступить с совместной, конструктивной инициативой по продвижению многостороннего политического или экономического сотрудничества на Ближнем Востоке и не позволяет Вашингтону опереться на военный потенциал Израиля в данном регионе.

После событий 11 сентября 2001 года на первый план вышла идея о том, что региональным партнером Америки может стать Индия. Одни только размеры и мощь этой страны превращают ее во влиятельную региональную державу, а демократическая ориентация придает ей идеологическую привлекательность. Однако на пути эффективного американо-индийского альянса в данном регионе есть два серьезных препятствия. Во-первых, это религиозно-этническая и лингвистическая мозаика индийского общества. Последовательный рост политического сознания и активности индийского населения может привести к усиливающейся этнической и религиозной и конфронтации. А если война с терроризмом будет определена как война преимущественно с исламом (а именно так наиболее радикальные индуистские политики склонны ее представлять), то внутренние трения и стычки в Индии будет особенно трудно сдержать.

Во-вторых, во внешнеполитической сфере Индию больше всего беспокоят ее соседи -- Пакистан и Китай. США не могут поддерживать Индию в ее противоборстве с Пакистаном или Китаем, поскольку им пришлось бы заплатить за это слишком высокую цену в других местах: в Афганистане -- если они выступят против Пакистана, и на Дальнем Востоке -- присоединись они к Индии в ее противостоянии Китаю.

Наконец, встает вопрос о России. У нее, несомненно, есть средства и опыт, чтобы оказать помощь на данном направлении. Но прошлое России -- в том числе и совсем недавнее -- мешает ей стать полноценным партнером Америки. Десятилетняя война, развязанная Россией, разорила Афганистан; геноцид в Чечне грозит вымиранием там населения; а недавно образованные независимые государства Центральной Азии все больше склонны определять свою новейшую историю как борьбу за освобождение от российского колониализма. Исторические обиды пока еще живы в регионе. Прибавьте к этому участившиеся сигналы о том, что Кремль сегодня ориентируется прежде всего на Запад, -- и станет очевидно: Россия все больше воспринимается в регионе как бывшая европейская колониальная держава и все меньше -- как родственное евразийское государство. Нынешняя неспособность России продемонстрировать успешную модель социального развития также ограничивает ее роль в возглавляемом Америкой международном партнерстве, нацеленном на стабилизацию, развитие и в итоге демократизацию данного региона.

В конечном счете, проводя свою политику на Глобальных Балканах, США могут опереться лишь на одного полноценного партнера -- на Европу. Связанный с Соединенными Штатами наднациональный Европейский Союз будет в меньшей степени восприниматься в регионе как возвращающийся колониалист, намеренный отстаивать или заново утверждать свои особые экономические интересы.

В распоряжении Америки и Европы вместе взятых имеется и огромный опыт, и материальные ресурсы, которые позволят им решительным образом изменить политическое будущее Глобальных Балкан. Вопрос в том, проявит ли Европа, занятая преимущественно формированием собственного союза, достаточно воли и великодушия, чтобы по-настоящему поддержать США.

Европа не включится в этот процесс, если от нее будут ожидать, что она станет просто следовать указаниям из Вашингтона. Борьба с терроризмом может быть первым шагом на пути разрешения проблемы Глобальных Балкан, но она не должна определять весь этот процесс. Европейцы, не столь сильно травмированные атаками 11 сентября, понимают это лучше американцев.

Формулировка стратегии

Проблемы, накопившиеся в регионе, представляют собой практически сплошную паутину из накладывающихся друг на друга конфликтов, и первый шаг в их всеобъемлющем решении должен заключаться в определении приоритетов. Следует сосредоточиться на выполнении трех взаимосвязанных задач: (1) разрешение арабо-израильского конфликта, оказывающего разрушительное воздействие на Ближний Восток; (2) изменение стратегического положения в нефтедобывающем регионе, простирающемся от Персидского залива до Центральной Азии; и (3) вовлечение в процесс ключевых правительств посредством заключения региональных договоров, направленных на недопущение распространения ОМУ и эпидемии терроризма.

Самая безотлагательная потребность -- мир между арабами и Израилем, поскольку он чрезвычайно важен для успешного достижения двух других целей. Враждебность арабов по отношению к Израилю не только является источником напряженности на Ближнем Востоке -- она рикошетом бьет по США, порождая неприязнь мусульман к Америке. Есть только один способ изменить положение к лучшему: добиться справедливого и жизнеспособного мира, который будет способствовать конструктивному израильско-палестинскому сотрудничеству и тем самым снизит накал враждебности арабов и убедит их принять Израиль как неизменный атрибут ближневосточной политической сцены.

Теперь очевидно, что Европейский Союз, уже приступивший к определению собственных внешнеполитических интересов, не останется просто пассивным наблюдателем или сговорчивым сторонником любой американской политики на Ближнем Востоке. Углубление разногласий между США и ЕС по поводу последствий войны в Ираке и возможных политических изменений в Иране способно привести к тому, что Европа станет еще более жестко отстаивать свои взгляды.

Только совместные действия Соединенных Штатов и Европейского Союза могут решительно ускорить мирный процесс на Ближнем Востоке. Жизнеспособная формула сосуществования Израиля и Палестины, принятая при поддержке международного сообщества, не привела бы автоматически к урегулированию других многочисленных конфликтов в данном регионе, но дала бы тройной положительный эффект. Она отвлекла бы внимание ближневосточных террористов от США; устранила бы наиболее вероятную причину взрыва на Ближнем Востоке; позволила бы США и ЕС действовать более согласованно с целью решения проблем региональной безопасности и избежать видимости объявления крестового похода против мусульман. Улаживание арабо-израильского конфликта также облегчило бы американцам выполнение задачи по последовательной демократизации прилегающих арабских государств. При этом в глазах арабов это не выглядело бы так, будто Америка использует вопрос демократизации в качестве еще одного предлога для того, чтобы оттянуть заключение всеобъемлющего соглашения между Израилем и Палестиной.

Учитывая, что после оккупации Ирака Америка заняла новые передовые позиции в политической жизни арабского Ближнего Востока, важно, чтобы те, кто принимает политические решения в США, не поддались соблазну навязывать демократию извне. Настоящая и прочная демократия лучше всего вызревает в условиях, когда спонтанные изменения закрепляются постепенно, без спешки и принуждения. Только такой подход способен действительно изменить политическую культуру.

Построение стабильного общества в Ираке после военной интервенции 2003 года -- это тоже колоссальная задача, требующая длительных усилий. Но сотрудничество между США и ЕС может облегчить и ее решение. Не исключено, что 25 млн иракцев -- а считается, что их национальное самосознание развито в большей степени, чем у других арабских народов, -- не смирятся вопреки ожиданиям с иноземным господством. Долгосрочную, дорогостоящую и трудновыполнимую программу восстановления придется реализовывать в нестабильной и потенциально враждебной среде.

Американо-европейское сотрудничество в процессе создания стабильного и демократичного Ирака и достижения мира между Израилем и Палестиной создало бы более благоприятные политические предпосылки для изменения неудовлетворительного стратегического положения, существующего сейчас в нефтегазодобывающих областях Персидского залива, в Иране и странах каспийского бассейна. В отличие от богатой энергоресурсами России государства этой зоны -- от Казахстана и Азербайджана до Саудовской Аравии -- являются почти исключительно экспортерами, а не основными потребителями энергоресурсов, извлекаемых на их территории. Поскольку надежный доступ к энергоресурсам по разумным ценам жизненно важен для трех наиболее динамично развивающихся регионов -- Северной Америки, Европы и Восточной Азии, -- стратегическое доминирование в этих странах, даже в форме соглашений о сотрудничестве, было бы решающим вкладом в дело укрепления гегемонистских позиций США в мире.

С точки зрения американских интересов нынешнее геополитическое положение дел в этом основном энергодобывающем поясе мира оставляет желать лучшего. Несколько основных стран-экспортеров, в особенности Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты, слабы и политически немощны. Ирак ожидает длительный период стабилизации, реконструкции и восстановления. В другой важной стране -- производителе энергоресурсов, Иране, установился враждебный Соединенным Штатам режим, препятствующий действиям США по установлению мира на Ближнем Востоке. Этот режим, возможно, стремится к обладанию ОМУ; кроме того, Тегеран подозревается в связях с террористами. Соединенные Штаты стремятся изолировать Иран в международном плане, но эти усилия не приносят желаемых результатов.

К северу, на Южном Кавказе и в Центральной Азии, новые независимые государства -- экспортеры энергоресурсов все еще находятся на раннем этапе политической консолидации. Их государственность хрупка и уязвима, а происходящие в них политические процессы нестабильны. Они также наполовину изолированы от мировых рынков энергоресурсов из-за того, что американское законодательство запрещает использовать территорию Ирана для прокладки трубопроводов к Персидскому заливу, а Россия агрессивно пытается монополизировать международный доступ к туркменским и казахским энергоресурсам. Лишь после того, как через несколько лет завершится строительство трубопровода Баку--Джейхан, Азербайджан и его соседи по Каспию получат независимую связь с мировой экономикой. До этого момента данный регион будет зависеть от настроения России или Ирана.

Трудно представить себе, как Соединенные Штаты смогут в одиночку принудить Иран полностью изменить свою политическую ориентацию. Откровенное запугивание применением военной силы может поначалу возыметь действие, учитывая колоссальное неравенство в военной мощи между двумя государствами. Но было бы величайшим заблуждением недооценивать националистический и религиозный запал, который может охватить 70-миллионное население Ирана. Иран -- это государство, имеющее впечатляющую имперскую историю, а у иранцев развито чувство национального достоинства. Хотя религиозный пыл, способствовавший установлению в стране теократической диктатуры, постепенно угасает, прямое столкновение с Америкой почти наверняка приведет к новому всплеску народного гнева, замешенного на фанатизме и шовинизме.

Россия не препятствовала решительным военным действиям, предпринятым США с целью изменить стратегическую реальность в данном регионе, но нынешнее геополитическое землетрясение в районе Персидского залива может поставить под угрозу попытки Америки укрепить независимость стран каспийского бассейна. Москва уже поддалась искушению использовать нынешнюю озабоченность Америки беспорядками в Ираке, разногласиями с Европой и нарастающим напряжением в отношениях с Ираном -- и снова стала оказывать давление на Грузию и Азербайджан, требуя от них отказаться от стремления присоединиться к евроатлантическому сообществу. Кремль наращивает усилия по недопущению любого продолжительного военного и политического присутствия США в Центральной Азии, что может затруднить Соединенным Штатам задачу привлечения центральноазиатских государств к более обширной, региональной деятельности по противоборству исламскому фундаментализму в Афганистане и Пакистане. В этом случае мусульманский экстремизм вроде того, что проповедовала организация «Талибан», может возродиться в масштабе всего региона.

Активное стратегическое партнерство между Соединенными Штатами и ЕС также повысило бы вероятность превращения Ирана из регионального пугала в регионального стабилизатора. В настоящее время Иран сотрудничает с Россией, но ко всем остальным соседям он настроен либо настороженно, либо крайне неприязненно. Сохраняя сравнительно нормальные отношения с Европой, Тегеран в то же время занял весьма враждебные позиции по отношению к Америке. США ответили на это принятием ограничительных торговых мер, что затрудняет реальное процветание европейско-иранских и ирано-японских отношений. Соответственно, такая ситуация отрицательно сказалась на внутреннем развитии страны, в то время как социально-экономические проблемы еще больше обострились из-за демографического взрыва, в результате которого численность населения Ирана превысила уже 70 миллионов.

Весь этот регион, экспортирующий энергоресурсы, был бы более стабилен, если бы Иран, географический центр региона, интегрировался в глобальную экономику, а иранское общество возобновило движение в сторону модернизации. Но этого не произойдет до тех пор, пока Соединенные Штаты не оставят попытки изолировать Иран и будут равнодушны к его стремлению укреплять свою безопасность. А ведь беспокойство, проявляемое Ираном, вызвано тем, что эта страна соседствует с государствами, из которых три открыто и одно тайно обладают ядерным оружием. Если бы США избрали другой подход -- при котором иранская элита считала бы, что изоляция страны не навязана Соединенными Штатами, а является неизбежным следствием собственной государственной политики и, следовательно, чем-то контрпродуктивным, -- то результаты были бы более ощутимы. Европа давно уже призывает США следовать подобной тактике. Если бы Америка отдала лидерство в этом вопросе Европе, то Вашингтону лучше бы удавалось отстаивать свои стратегические интересы в Иране.

В долгосрочной перспективе из всех стран региона именно Иран имеет наилучшие шансы последовать примеру Турции и встать на путь успешной модернизации и демократизации. Переориентация Ирана позволила бы расширить экономический доступ к энергетическим ресурсам Центральной Азии. Со временем систему трубопроводов через территорию Ирана к Персидскому заливу можно было бы дополнить параллельными трубопроводами, протянутыми из Центральной Азии к Индийскому океану -- через Афганистан и Пакистан с ответвлением на Индию. В результате серьезные экономические (а возможно, и политические) преимущества получили бы не только Южная и Центральная Азия, но и Дальний Восток, потребляющий все больше и больше энергоресурсов.

Прогресс в этом направлении, в свою очередь, помог бы реализовать третий стратегический приоритет для данного региона, связанный с необходимостью сдерживать распространение ОМУ и эпидемию террора. Ощутимый прогресс в выполнении двух первых главных задач -- а это, напомним, подписание мирного договора между Израилем и Палестиной и преобразование политического ландшафта в регионе -- способствовал бы достижению успеха в сфере противостояния террористической угрозе.

Кроме того, действенное обуздание дальнейшего расползания ядерного оружия в этом раздираемом конфликтами регионе в конечном итоге должно опираться на региональную договоренность. Если Иран откажется от приобретения ядерного оружия, у него должны быть альтернативные источники обеспечения национальной безопасности: либо взаимно обязывающий союз с ядерной державой, либо надежная гарантия международного сообщества. Наиболее предпочтительным решением было бы региональное соглашение о запрете ядерного оружия по образцу конвенции, принятой несколько лет тому назад южноамериканскими государствами. Но при отсутствии регионального консенсуса единственно действенной альтернативой остается предоставление гарантии защиты от ядерной атаки любому государству региона, которое откажется от обладания ядерным оружием. Такая гарантия могла бы последовать от Соединенных Штатов или, возможно, любого постоянного члена Совета Безопасности ООН.

Работа по стабилизации положения на Глобальных Балканах займет несколько десятилетий. В лучшем случае ситуация будет улучшаться шаг за шагом, но непоследовательно, с частыми откатами назад. Прогресс станет устойчивым, только если два самых успешных региона земного шара -- мобилизовавшая политические ресурсы Америка и экономически объединяющаяся Европа -- разделят между собой ответственность за решение этой проблемы перед лицом общей угрозы их безопасности. Не следует забывать о том, что борьба в одиночку сделает зыбучие пески еще более опасными.

Полностью статья будет опубликована в журнале «Россия в глобальной политике».