Сегодня в Нью-Йорке открывается выставка, претендующая стать главной сенсацией музейного сезона. Музей «Метрополитен» с гордостью представляет заключительную часть своей «византийской» серии. «Византия: Вера и Власть» (1261--1557)» завершает триптих, который начинался в 1977 году легендарной теперь уже выставкой о ранней эпохе «Эра Духовности», и продолжался в 1997 чрезвычайно успешной «Славой Византии», посвященной расцвету империи. Тема нынешней выставки -- закат некогда могущественной империи -- ренессанс Палеологов, начало оттоманского правления и то огромное влияние, которое оказало византийское искусство на западе, севере и востоке.

Даже по меркам известных трудолюбием и невероятным тщанием в отборе экспонатов для своих недешевых выставок западных музеев работа проделана феноменальная. 350 шедевров для выставки предоставили 124 владельца из 30 стран. При том, что в музее «Метрополитен» своя прекрасная коллекция средневекового искусства, куратор Хелен Эванс, очевидно, не искала легкой жизни, отбирая для выставки только безусловно лучшее, хоть и труднодостижимое, по всему миру. Практически все экспонаты -- иконы, шитье, фрагменты фресок и саркофагов, миниатюры, произведения из металла -- это не просто драгоценные сокровища, но и православные святыни, объекты почитания. Многие из них покинули места своего постоянного обитания: музеи, монастыри, церкви в первый и, возможно, последний раз. Невозможно представить, какие поистине византийские интриги легли в основу сложнейшей музейной дипломатии, с помощью которой на выставку попали совершенно уникальные предметы. Даже по тем экспонатам, что приехали из России, понятно, что в музейном мире выставку задолго до открытия сочли выдающимся событием, настолько щедро предоставили на нее традиционно «невыдаваемые» вещи. Каталог выставки открывает написанное по-гречески благословение-предисловие архиепископа Константинополя, Нового Рима и Вселенского Патриарха Варфоломея, присутствовавшего и на предварительном открытии выставки.

Всю предыдущую неделю на закрытую еще для публики экспозицию пускали по специальным приглашениям. Народ валил валом. Все закрытые для обычных людей понедельники тоже уже расписаны чуть ли не до лета.

Сенсацией стали иконы из монастыря Св. Екатерины на Синае в Египте (некоторые из них показывали несколько лет назад на выставке в Эрмитаже) и экспонаты из России -- более шестидесяти произведений (почти шестая часть выставки) -- не только византийского, главным образом древнерусского искусства, большую часть которых никогда на Западе не видели. Кажется, так роскошно древнерусское искусство за границей вообще не показывали. Восемь российских музеев предоставили уникальные иконы: Святых Бориса и Глеба (Русский музей) и «Битва новгородцев с суздальцами» середины XIV века (Новгородский музей-заповедник), мозаичные византийские иконы «Двенадцать апостолов» из Пушкинского музея и Св. Федора Стратилата из Эрмитажа, деревянный новгородский Лагощинский крест и Панагиар (Новгородский музей-заповедник), икону Богоматери из Благовещенского собора Московского Кремля - единственную, у которой сохранился византийского же времени оклад. Из Кремля же в Нью-Йорк приехал уникальный саккос митрополита Фотия. Таких в мире сохранилось два -- второй прибыл из ватиканской сокровищницы, и маловероятно, что двум уникумам придется встретиться еще раз в обозримом будущем. Из Третьяковской галереи на выставку выдали две замечательные балканские иконы, «Распятие» работы Дионисия, чудотворную икону «Богоматерь Одигитрия Пименовская» и, увы, не лучшие списки образов Богоматери Владимирской и Донской.

Древнерусское шитье занимает почти половину специального раздела выставки, по размерам едва ли не равного посвященному памятникам византийской эпохи. Увы, но «русский» автор в немыслимо роскошном, огромном каталоге (редактор Хелен Эванс) только один -- сотрудница Русского музея Ирина Соловьева.

Выставка политкорректно вписалась в сложный общественно-политический контекст. Немного натянуто выглядит отдел, посвященный связи Византии с исламским миром. Зато претензии кураторов на пересмотр главных ориентиров западного мира, среди которых Второй Рим -- Византия -- не числится, выглядят вполне радикально. «Мы редко думаем о Константинополе как об образце (в отличие от Афин или Рима). Византия была центром учебы, знаний и веры. Она полагала стандарты для Западного мира».

Роскошная выставка в Нью-Йорке осуществлена при поддержке собственного американского Национального фонда искусств и греческих спонсоров, отлично понимающих важность пропаганды «своего» искусства за рубежом, особенно в свете тяжелейшей войны за «древнегреческое наследство» -- мраморы Парфенона, в которой Греции удалось завоевать симпатии мировой общественности.