Первые четыре года президентства Владимира Путина отличаются от всего периода «правления» Бориса Ельцина с точки зрения экономической ситуации кардинальным образом. Если первому президенту, начавшему реформы в 1992 году в условиях еще агонизировавшей советской командно-административной системы, приходилось скорее ломать, чем строить, то Владимир Путин, заступивший на вахту спустя восемь лет, имел и имеет, безусловно, гораздо больше возможностей созидать. Хозяйство, которое передал ему Борис Ельцин, страдало огромными пороками, включая чрезвычайно высокий уровень коррупции, сомнительные схемы приватизации, ущербную систему социальных гарантий, подорванное дефолтом доверие к государственным финансам и банковской системе, растущий внешний долг. И все же самые рискованные, но абсолютно необходимые шаги, в первую очередь освобождение цен и либерализация торговли, были сделаны именно в тот период. Плюс к этому новому президенту достались пусть и не совершенные, но все же уже действующие рыночные механизмы функционирования экономики.

Теперь, спустя четыре года после инаугурации, можно констатировать, что по ряду ключевых показателей экономика выглядит совсем по-иному. Прежде всего казавшийся бесконечным спад производства сменился достаточно впечатляющим ростом. Причем рост ВВП фиксировался каждый год (10% -- 2000 г., 5,1% -- 2001 г., 4,7% -- 2002 г., 7,3% -- 2003 г.), как и рост промышленного производства (11,9% -- 2000 г., 4,9 -- 2001 г., 3,7% -- 2002 г., 7,0 -- 2003 г), реальных доходов населения, инвестиций в основной капитал и т.д. Золотовалютные резервы Центробанка выросли с 12,5 млрд долл. в 1999 году до почти 77 млрд долл. по итогам 2003 года. Индекс РТС -- основной индикатор российского фондового рынка -- вырос с 1999 года более чем в 10 раз.

Страна без особых усилий справилась с пиковыми платежами по внешнему долгу. В 2003 году иностранным кредиторам выплачено более 17 млрд долл. Причем есть уверенность, что и в дальнейшем проблем со своевременной выплатой долгов не возникнет.

За последние четыре года постоянно снижалась инфляция. Если по итогам 2000 года на была зафиксирована на уровне более чем 20%, то по итогам прошлого года рост потребительских цен уложился в "плановые" 12%.

2003 год вообще стал одним из самых успешных за все годы реформ. Причем происходившее укрепление рубля, которое угнетающе действует на основные отрасли российского хозяйства, не смогло воспрепятствовать подъему экономики. «Многие эксперты говорили, что основой экономического роста должен стать слабый рубль. Сегодня даже в условиях укрепления рубля мы имеем достаточно высокие темпы экономического роста», -- заявил недавно глава Минэкономразвития Герман Греф. Все это не могло не сказаться на кредитных рейтингах России. В течение последних четырех лет ведущие мировые рейтинговые агентства Standard&Poor's, Moody's и Fitch постоянно повышали российский суверенный рейтинг. И, наконец, осенью прошлого года агентство Moody's объявило о признании рейтинга РФ инвестиционным, что фактически является рекомендацией делать капиталовложения в экономику страны.

Однако, несмотря на высокие показатели роста, у России нет никаких оснований почивать на лаврах. Все эксперты, с которыми беседовал корреспондент газеты «Время новостей», отдавая дань макроэкономической политике правительства Михаила Касьянова (который, кстати, смог усидеть в премьерском кресле в течение всего первого президентского срока Владимира Путина и был отставлен отнюдь не по "экономическим" причинам), все же отводят чуть ли не определяющую роль в достижении высоких темпов роста внешнеэкономической конъюнктуре. А именно высоким ценам на нефть. «Экономический рост по-прежнему зависит главным образом от цен на углеводородное сырье. История показывает, что в отсутствие увеличения цен на нефть темпы роста в России практически никогда значительно не превышали 5%», -- делают вывод аналитики Всемирного банка. Действительно, все четыре года президентства Владимира Путина цена нефти российской марки Urals была такой, что удавалось не только балансировать бюджет, но и формировать его с профицитом, чего при Борисе Ельцине не было ни разу. А в 1998 году низкая цена нефти (в среднем по году -- 11,85 долл. за баррель) стала одной из главных причин дефолта. Владимир Путин таких низких цен на основной товар российского экспорта и в глаза не видел: 2000 год -- 26,99 долл. за баррель, 2001-й -- 23,04, 2002-й -- 23,78, 2003-й -- 27,26. Подобные цены позволили создать в 2003 году финансовый резерв, преобразованный с 1 января 2004 года в стабилизационный фонд. Эта заначка, или «подушка», по убеждению правительства, позволит стране избежать потрясений при возможном падении цен на нефть в будущем.

Власти, несомненно, осознают опасную зависимость страны от «нефтяной иглы». Однако пока серьезных структурных изменений не происходит. По-прежнему, по оценке Всемирного банка, доля нефти и газа в структуре ВВП составляет сегодня примерно 25% (что, кстати, значительно превышает оценки Госкомстата). Таким образом, проверка российской экономики на стойкость впереди. Только низкие цены на нефть в течение довольно продолжительного периода реально покажут, сможет ли российская экономика не только удвоить ВВП за 10 лет, но и вообще удержаться на плаву без нефтяной подпитки.

Еще один показатель противоречивой экономической ситуации -- уровень иностранных инвестиций. Даже несмотря на постоянный рост суверенного рейтинга, западные инвесторы не горят большим желанием работать в России. Это касается, в частности, прямых иностранных инвестиций (ПИИ). Они остаются на уровне 4 млрд долл. в год, или, как говорится в недавно опубликованном докладе Всемирного банка, 29 долл. на душу населения. Интересно, что в Бразилии (сопоставимой по населению стране) ежегодно привлекаемый объем прямых иностранных инвестиций находится на уровне 20 млрд долл. А в маленькой Венгрии ежегодный объем ПИИ на душу населения составляет 200 долл. США.

При этом, по мнению аналитиков Бюро экономического анализа, прирост прямых иностранных инвестиций связан в основном с реализацией всего двух проектов по добыче углеводородного сырья на месторождениях «Сахалин-1» и «Сахалин-2».

Впрочем, как считает г-н Греф, большего масштаба вложений из-за рубежа ждать и не следовало. «Сегодня надо добиться популярности у собственных инвесторов», -- заявил он в конце февраля в Академии народного хозяйства. Неким критерием в этом смысле могут служить данные о динамике "бегства" российских капиталов за рубеж. Ситуация здесь понемногу стала улучшаться. По данным Центробанка России, чистый вывоз капитала в прошлом году снизился до 2,9 млрд долл. (24,8 млрд -- 2000 г., 15,0 млрд -- 2001 г., 8,1 млрд -- 2002 г.). Впрочем, показатели могли быть и лучше, но вмешались события вокруг ЮКОСа. В 3-м квартале, когда отношения бизнеса и власти переживали самые сложные времена, из России утекло 8,7 млрд долларов.

Однако даже если инвесторы и увидят в России потенциально привлекательную с точки зрения вложения капитала страну, то, как выяснилось, «тепленьких местечек» для серьезных и долговременных денежных вливаний не так уж и много. «Сегодня мы не испытываем нехватки инвестиционных ресурсов. Главное -- отсутствие инвестиционных предложений. Мы не можем переварить и существующий поток инвестиций», -- говорил в академии г-н Греф. Министр отметил в этой связи "перегрев" фондового рынка и рынка недвижимости.

По оценкам аналитиков, дефицит сфер приложения капитала связан в немалой степени с незавершенностью структурных реформ, в том числе и естественных монополий. Если в сфере энергетики и железнодорожного транспорта худо-бедно реформы начались, то на газовом фронте без перемен. То же самое относится к реформе ЖКХ, реализация которой находится, пользуясь терминологией строителей, на нулевом цикле, к банковской реформе, преобразованиям в сфере здравоохранения и социального обеспечения.

Иными словами, масштаб экономических и социальных задач, приходящихся именно на второй срок Владимира Путина, таков, что действительно, перефразируя слова президента, с ума бы не сойти.