Новый лидер Грузии Михаил Саакашвили не скрывает, что еще до конца так и не осознал, в каком положении очутился, став президентом. И так же честно он начал свою эпоху с работы над ошибками. Генеральным направлением деятельности стала корректировка собственного имиджа. Поначалу, когда Саакашвили шел к трону с розой наперевес, часто возникали ассоциации с российским Жириновским. Впрочем, это можно было счесть данью экстравагантности, без которой немыслима никакая харизма.

С точки зрения харизмы неплохо было даже немного походить на первого президента независимой Грузии Звиада Гамсахурдиа, и Саакашвили за несколько месяцев до прошлогодней грузинской революции, кажется, был единственным, кто не боялся отвечать на вопрос: «А нет ли риска у того, кто будет после Шеварднадзе, оказаться в том же бункере, из которого выкуривали Гамсахурдиа?» «Глупости», -- отвечал Саакашвили, и пока он прав, и, может быть, только он с такой своей неуемностью и был достоин победы. Уже тогда было любопытно, сколько проблем он себе нажил и непременно наживет тем, что сказал или еще скажет. Например, про грузинских армян и азербайджанцев, которые, как сорвалось с языка у тогдашнего фаворита, только и могли (в отличие от нормальных людей) проголосовать за Шеварднадзе. Про грузинских олигархов, которые все как один будут держать ответ перед ограбленным ими народом. Про, наконец, российскую компанию РАО «ЕЭС», сделка с которой по продаже грузинской энергосистемы должна быть аннулирована. Жириновский?

Ничуть не бывало. Никогда он им не был и не мог быть -- и не только потому, что учился в таких замечательных университетах Америки и Франции. Саакашвили -- это обычный везунчик из позднесоветской золотой молодежи, из элитарной академической семьи, по-грузински диссидентской, по-советски и по-интеллигентски конформистской, символом которой был брат его матери, еще с советских времен трудящийся в миссии ООН. Кстати, это как раз дядя вовремя взял на себя управление путеводной звездой племянника.

Звиад? Помилуйте. Восьмилетнего сына Саакашвили зовут Эдуардом, и только с недавних пор нынешний президент стал запальчиво объяснять, что это в честь деда, а вовсе не в честь того, про кого все думают (то есть Эдуарда Шеварднадзе). Саакашвили, ученик Шеварднадзе, не менее системный политик, чем те же Зураб Жвания или Нино Бурджанадзе, куда более искушенные, чем он, но в этом ему и проигравшие -- они не сумели своей системности вовремя скрыть.

А теперь начинается самое интересное. Законопроект о национализации уже, говорят, готов. Но, например, ответа на вопрос, что будет с главным олигархом Грузии, семьей Шеварднадзе, в нем нет. Скажем, одна из двух телекоммуникационных грузинских систем MAGTI, откровенно названная по первым буквам всем известных имен: Манана -- дочь Шеварднадзе, Гиви -- ее муж и Тиа -- дочь. Никаких признаков того, что новый президент поднимет на нее руку, пока не обнаруживается. Зато очевидны перспективы купленной Москвой энергосистемы. Саакашвили сказал прямо: только русские и могли ее купить -- что ж теперь поделаешь.

Прозападный политик? Повод для ревности Москвы и ее обиды на американцев? Полноте. Как-то моя беседа с одним известным грузинским политиком получилась такой неформальной, что я спросил: а многие ли верят в пиаровские выкладки насчет страны великого транзита, энергонесущего Шелкового пути? «А вы хотите, -- перебил меня собеседник, -- чтобы нас знали только по экспорту мандаринов?»

Да и сами американцы как-то не слишком последовательны в отстаивании тезиса «Кому принадлежат Кавказ и Грузия, тому принадлежит мир». Военная помощь в деле подготовки грузинской армии два года назад свелась к паре вертолетов времен вьетнамской войны. Да и сейчас не видно никакого рвения пожать плоды революции, которую многие по привычке приписывают Вашингтону. Натовцам Грузия нужна не больше, чем НАТО самой Грузии, а военные базы и прочие стратегические высоты у американцев имеются в этих краях в избытке -- зачем им еще и Грузия?

Дело в другом, и Саакашвили неудобен не поэтому. Даже если он очень захочет, у него уже не получится быть таким вот совсем своим на саммитах СНГ. Даже Шеварднадзе был своим, он знал тот язык, на котором договариваются всегда способные понять друг друга президенты Содружества. Саакашвили по этим правилам играть не умеет. Хороший он президент или не очень, пока неизвестно. Но то, что он -- первый из той генерации, которая уже готова сменить прежнюю элиту а-ля СНГ, уже очевидно. Он прорвал фронт, так долго казавшийся монолитным. Может быть, потому ему так нравится напоминать, что день его инаугурации в минувшее воскресенье удивительным образом совпал с днем рождения Эдуарда Шеварднадзе, его учителя и знаменитого тезки его сына.