Присуждение Нобелевских премий давно стало источником частых скандалов. Правда, чаще всего споры вызывают гуманитарные премии: то литературный миллион крон дадут писателю, которого даже на его родине знают только филологи, то премию мира вручат какому-нибудь «ястребу». А вот в 2002 году пришел черед поскандалить по поводу раздела химического миллиона.

9 октября комитет Королевской Шведской академии наук назвал в числе лауреатов премии по химии японского инженера Коити Танака. Был отмечен его вклад в развитие методов анализа биологических макромолекул с помощью масс-спектрометрии. Широкая публика, естественно, в этой формулировке ничего не поняла, но ради приличия порадовалась за 42-летнего исследователя, в столь юном по научным меркам возрасте добившегося несомненного успеха. Однако оказалось, что далеко не все специалисты согласны с тем, что японский ученый достоин этой премии.

Накануне вручения престижных премий английская «Таймс» сообщила, что ряд видных химиков отправили в Шведскую академию письмо-протест. Возмущение ученых связано с тем, что буквально через два месяца после публикации работы Коити Танаки два немца, Михаэль Карас и Франц Хилленкамп, напечатали свою работу, в которой не просто подтвердили выводы японца, но и разработали более совершенный метод. Подписавшие письмо профессора полагают, что немецкие химики заслуживают Нобелевской премии больше, чем малоизвестный инженер из Японии, который, как оказалось, даже не является доктором наук.

Конечно, отсутствие ученой степени в принципе не мешает получить «Нобелевку», хотя вряд ли в истории премии было много таких лауреатов. Коити Танака является ученым-практиком и работает на корпорацию Shimadzu из Киото. Возможно, что делая карьеру, он просто не нашел времени на получение степени. Кроме того, как бы далеко ни продвинулись немецкие химики, теперь уже никто не может отнять у японца ни его четверть премии, ни первенство в этой области (ведь его работа все-таки была опубликована раньше). Плюс к тому стоит отметить, что известие о присуждении «Нобелевки» крайне удивило Танаку: он, похоже, совершенно не предполагал, что его технологию могут счесть большим научным открытием.

«Таймс» аккуратно напоминает о том, что для японцев получение Нобелевских премий соотечественниками является общенациональным праздником и вызывает бурный восторг. Пару лет назад правительство Страны восходящего солнца даже объявило, что в первой половине XXI века японцы должны получить как минимум 30 «Нобелевок». Для этого делается все возможное: так, один из членов Нобелевского фонда некоторое время назад пожаловался на то, что у него возникли «этические проблемы» после того, как ему предложили бесплатную поездку в Токио.

Понятно, что противостоять такой массированной господдержке обычному университетскому ученому из Европы тяжело. Впрочем, рано называть решение Нобелевского комитета предвзятым или неверным. Технология выдвижения кандидатов на Нобелевскую премию вкратце выглядит так: комитет рассылает авторитетным научным организациям и ученым предложение выдвинуть своих кандидатов на получение очередных премий. Полученные ответы рассматриваются шведскими академиками, входящими в этот комитет. Понятно, что их решение не зависит впрямую от того, сколько опрошенных ученых назвали того или иного кандидата, но может все-таки оказывать существенное влияние. Впрочем, вся процедура выбора новых лауреатов секретна, и лишь через полвека часть архивов 2002 года будет открыта для ознакомления. Не исключено, что в пользу Танаки сыграло в первую очередь то, что его работа чаще выдвигалась на премию. Так, к примеру, относительно небольшое число «советских «Нобелевок» связано в том числе и с тем, что контакты советских ученых с Нобелевским комитетом долгое время были запрещены, а потом не приветствовались. Это способствовало тому, что многие достойные открытия наших ученых оставались в тени активно лоббируемых западных разработок.