Свой не укладывающийся в голове вековой юбилей Лени Рифеншталь -- самая знаменитая женщина-кинематографист всех времен -- отметила выпуском фильма «Подводные впечатления». В течение сорока пяти минут под музыку Джорджо Мородера на экране сменяют друг друга картины подводного мира, собственноручно снятые страстной аквалангисткой Рифеншталь. Те, кто видел фильм, выражают безоговорочный восторг. Но все-таки помнить фрау Лени будут не по ее подводным съемкам, а по фильмам вполне земным. Она начинала как танцовщица и актриса в романтических кинобалладах конца двадцатых годов, а позже, под руководством режиссера Арнольда Фанка начала самостоятельно снимать так называемые «горные фильмы» -- истории о верхолазах и обитателях высокогорных альпийских деревушек. Один из этих фильмов, «Голубой свет», так понравился Адольфу Гитлеру, что он лично поручил Рифеншталь снять фильм о нюрнбергском съезде национал-социалистов в 1934 году. Фильм этот назывался «Триумф воли» и вошел в историю как самый противоречивый киношедевр всех времен. Чуть позже Рифеншталь сняла «Олимпию» -- фантастическое по масштабам творение, посвященное берлинской Олимпиаде 1936 года. Именно в «Олимпии» Рифеншталь (тогда еще молодая и нигде толком не обучавшаяся) практически заново изобрела кинематограф. От бесконечных спортивных состязаний, сменяющихся перед камерой, немудрено устать -- но ровно до тех пор, пока не ловишь себя на мысли, как это снято. О том, как проходили съемки фильмов Рифеншталь, сказано немало. Особенно поражает история о том, что бегунов-спринтеров должен был снимать оператор, предварительно заряженный в специальную пневматическую пушку, которая выталкивала бы его одновременно с выстрелом стартового пистолета. Идея не была воплощена в жизнь, но сам по себе подход весьма показателен. Человек в системе Рифеншталь оказывался не более чем продолжением киноаппарата -- чтобы снимать кино как таковое. Политика, спорт, этнография, к которой Рифеншталь обратилась после войны, отправившись в Африку фотографировать нубийцев, -- все это не имело по большому счету никакого значения: в одном из интервью Рифеншталь сказала, что с тем же успехом она могла бы снимать фильмы из жизни овощей. И добиваться от нее раскаяния за сотрудничество с известным режимом, извинений или вообще какой бы то ни было внятной реакции на то, что она делала всю свою жизнь, -- бессмысленно и нелепо. Пространство фильмов Рифеншталь свободно от любой, даже самой минимальной рефлексии. Это абсолютное кино -- ни живое, ни мертвое, находящееся по ту сторону добра и зла. И совершенно неудивительно наблюдать творца такого кино в добром здравии, на сто первом году жизни с аквалангом за плечами. Лени и теперь живее всех живых.