После гибели первого президента Чечни Ахмата Кадырова стал очевиден политический вакуум, образовавшийся на месте, которое Ахмат-хаджи занимал в республиканской, да и в федеральной политике. Несмотря на общую сдержанность официальной реакции Москвы на все происходящее, заметна некоторая тревога. Досрочные выборы нового президента Чечни назначены на август, но пока неясно даже, кто в них собирается участвовать, не говоря уже о видах кандидатов на победу. Кроме того, и федеральному центру, и властям Чечни придется основательно потрудиться, чтобы продержать до августа нынешний относительно хрупкий мир в республике.

Но федеральная власть, похоже, решила взяться за Чечню основательно. И «по-марксистски»: конструировать политическую надстройку теперь хотят вместе с экономическим базисом. После грозненского теракта «вдруг» обнаружилось, что результатов четырехлетних усилий по восстановлению Чечни почти не видно. По крайней мере с высоты птичьего полета. Теперь Кремль помимо поисков подходящего кандидата в президенты озабочен еще и тем, как сдвинуть процесс восстановления республики с мертвой точки.

Делать это как минимум до выборов придется вместе с весьма своеобразным тандемом чеченских руководителей. И.о. президента горячей республики по конституции стал Сергей Абрамов, сугубо гражданский человек, только в марте 2004 года назначенный премьер-министром. Принимая назначение, он едва ли рассчитывал, что через два месяца ему предстоит лицом к лицу столкнуться со всеми взрывоопасными чеченскими проблемами, которые ухитрялся решать Ахмат Кадыров. Для уверенности г-ну Абрамову придали «силовую составляющую» -- в лице старшего сына погибшего президента Рамзана Кадырова.

Вчера Сергей АБРАМОВ рассказал газете «Время новостей» о том, чем занимается нынешняя чеченская власть. Это первое интервью федеральному изданию, данное г-ном Абрамовым в качестве и.о. президента Чечни.

-- Сейчас все разговоры о Чечне крутятся вокруг возможного кандидата в президенты «от команды Кадырова». Есть ли такой кандидат?

-- Кандидата выдвигают люди, народ республики, а не команда. Пока такого кандидата нет. Но полагаю, на следующей неделе этот вопрос будет прояснен. Я имею в виду жителей республики.

-- Идут ли в Москве какие-либо консультации по этому поводу?

-- Между кем и кем?

-- Между руководством республики и федеральным руководством.

-- С федеральным руководством мы проводим консультации о ситуации в республике. Мы обсуждаем технические вопросы подготовки к выборам.

-- И все-таки кто, на ваш взгляд, может претендовать на победу 29 августа?

-- Я, как руководитель исполнительной власти, буду воздерживаться от комментариев на эту тему. Позже я, как руководитель республики, возможно, выскажу свои предпочтения, но только в тех рамках, которые предусмотрены законом. Избран будет человек, которому доверяет народ Чечни.

-- Вы уже больше двух недель возглавляете Чечню, вошли в курс дела и хорошо представляете себе, что происходит. На ваш взгляд, удастся ли сохранить стабильность в предвыборный период, и возможно ли обострение оперативной ситуации?

-- В том, что удастся сохранить стабильность, никаких сомнений у меня нет. Я думаю, не будет никаких обострений. У нас была встреча с министром внутренних дел России Рашидом Нургалиевым. Все задачи поставлены, сроки определены. Увеличение штата состоялось, сейчас идет согласование организационных вопросов. Коллектив правоохранительных органов Чечни в целом подобран, задача по формированию дополнительной численности решена.

-- Кстати, не секрет, что многие милиционеры раньше были боевиками. Ахмат-хаджи Кадыров вообще считал: чем больше народу перейдет «из леса» на другую сторону, тем безопаснее будет ситуация в целом. Но боевики сдавались под его личные гарантии. Продолжится ли этот процесс после его гибели?

-- К нам прилетал президент России и сказал, что вся работа, начатая под началом президента республики, будет продолжена. Он это обещал в том числе и людям из числа местной милиции, которые находились на встрече.

-- Сейчас, когда главного «гаранта» уже нет, кто-то из боевиков продолжает сдаваться?

-- Да, было два очень серьезных случая. Но фамилии сдавшихся командиров я назвать не готов.

-- Какова ваша точка зрения на будущее парламентских выборов в Чеченской Республике? Не кажется ли вам, что дешевле и надежнее было бы совместить их с президентскими? Или даже вообще сначала выбрать парламент?

-- Нет. Сейчас наша первоочередная задача -- провести досрочные президентские выборы. По конституции Чечни выборы парламента могут состояться не раньше чем через три месяца после выборов президента.

-- Но при наличии парламента можно было бы гораздо надежнее организовать всю структуру власти.

-- Она и сейчас не дезорганизована. Она слаженно работает, мне ежечасно докладывают о ситуации.

-- До трагедии парламентские выборы планировались на осень. А сейчас глава избиркома Чечни заявил, что деньги на выборы должны поступить из резервного фонда правительства России. Получается, что денег на парламентские выборы в бюджете Чечни не было?

-- Не было.

-- Когда ожидается поступление средств, или они уже поступили?

-- Пока не поступили, но в ближайшее время поступят.

-- После вашего грозненского совещания с министром экономического развития Германом Грефом 15 мая снова активно обсуждается тема восстановления чеченской экономики. Вы тогда сказали, что за три часа удалось решить проблемы, которые не могли решить четыре года...

-- Ну, удалось не решить проблемы. Удалось поставить задачи и определить график их решения.

-- Что бы вы все же назвали самым важным итогом совещания?

-- Мы нашли взаимопонимание, изменился сам подход к решению задачи. А это очень важно. Многие из госслужащих высокого федерального уровня по-новому посмотрели на проблемы, которые есть в республике. Ведь эти руины в Грозном -- это только видимая часть, только вершина айсберга.

-- Вы полагаете, что чиновникам удалось увидеть и «подводную» часть?

-- Полагаю, что удалось.

-- Это как-то отразится на дальнейшей работе?

-- Безусловно. Мы будем кардинально пересматривать федеральную целевую программу восстановления Чечни. Она должна быть ориентирована на социальные потребности населения. Первое, чему будет уделяться внимание, -- жилой фонд. Уже в следующем году мы планируем сдать в Грозном несколько кварталов новой застройки. Это значит, что будет построено от 600 тыс. до миллиона квадратных метров нового жилья. Речь идет не о ремонте или реконструкции домов, а вернее остовов, которые якобы подлежат восстановлению, а именно о новом строительстве. Начиная с прокладки коммуникационных сетей. Нормально организованное строительство даст возможность заработать экономике. Потенциал республики очень высок, уже сейчас многие хотят работать с нами. Второй вопрос -- как сделать так, чтобы это жилье приобреталось на условиях, приемлемых для жителей. Здесь задействуются механизмы, связанные с выплатами компенсаций за утраченное жилье, а также банковский сектор -- через программы ипотечного кредитования. Уже решен вопрос об открытии отделений Сбербанка в Гудермесе и Грозном, а также Внешторгбанка в Грозном. Будет восстанавливаться и промышленная структура, в субботу по этому поводу будет очередное совещание у Грефа. В ближайшие дни будет решена проблема связи. Не менее важны сельское хозяйство, строительство. Мы договорились каждый месяц докладывать в Минэкономики о состоянии дел. Мы готовы делать это и чаще -- главное, чтобы было о чем говорить. Чтобы люди в Чечне видели, что слова не расходятся с делом.

-- Неужели эти задачи определены только сейчас? И если да, то почему? Ведь восстановление началось еще в 2000 году. Что раньше мешало такой революции?

-- Революции и сейчас, я полагаю, не произошло. Мешал ряд субъективных и объективных факторов. Сейчас важно полное взаимопонимание. Мы уже провели три совещания в Минэкономики, сейчас решаем задачи, которые сами же перед собой и ставим. Надеюсь, что взаимопонимание сохранится на протяжении всей работы.

-- Будет ли увеличиваться финансирование федеральной целевой программы восстановления республики?

-- Сейчас я не могу сказать. Это решает Минэкономики. До 1 июня конкретные задачи будут сформулированы и включены в кардинально измененную программу. Понимаете, в чем проблема? И Греф об этом говорил. Некоторые элементы ФЦП были недостаточно эффективно проработаны. Чтобы были видны результаты, надо перейти от точечной застройки к комплексному восстановлению. Сейчас мы ведем инвентаризацию всех объектов, где восстановление начато. Думаю, при взаимно продуктивной работе результат можно будет увидеть уже в следующем году.

-- Список объектов, подлежащих восстановлению в этом году, будет пересмотрен?

-- Да.

-- Не приведет ли это к замораживанию уже идущих строек?

-- А это и так произошло.

-- С чем оно связано?

-- С тем, что начали работать на слишком большом количестве объектов.

-- Еще несколько дней назад подрядчики жаловались на отсутствие средств. Сейчас текущее финансирование целевой программы (3,5 млрд руб. в год. -- Ред.) наконец открыто?

-- Нет.

-- Когда можно ожидать начала поступления денег?

-- Это вопрос к федеральной дирекции по строительно-восстановительным работам.

-- В последние месяцы казалось, что дирекция находится в эпицентре некоего скрытого конфликта между федеральным центром и республикой, которые боролись за контроль над финансовыми потоками. В итоге федеральная дирекция перенесена в Грозный. Некоторые эксперты полагают, что теперь все финансовые потоки, идущие на восстановление, будут целиком контролироваться Чечней, а для федерального центра станут непрозрачны. Что вы думаете об этом?

-- Дирекция и контролировалась, и должна контролироваться Чечней. Перенос офиса должен был произойти давно. Мне кажется, что мы акценты расставляем неправильно. Федеральный центр и исполнительная власть республики -- это система государственной власти России. Конфликта между ними нет и никогда и не было. Что касается эффективности работы на месте, естественно, люди, которые постоянно бывают в республике, лучше знают ситуацию и перспективы. Но это абсолютно рабочие вопросы. И что касается прозрачности, мне кажется, не должно быть никаких проблем.

-- Но уж контроль над нефтедобычей явно был спорным вопросом. А глава «Роснефти» Сергей Богданчиков выходил взволнованным с грозненского заседания. О чем вы договорились по нефти?

-- Пока ни о чем не договорились. Посмотрим. Хочу только сказать, что никто никогда не претендовал на эксклюзивное право добычи и реализации нефти. Есть просто желание, чтобы средства, которые мы получаем от нефтедобычи, шли на развитие экономики республики. Так оно и происходит, просто об этом знает только сравнительно узкий круг, и из-за этого возникают какие-то вопросы.

-- Сейчас «Роснефть» вкладывает доходы от реализации чеченской нефти главным образом в собственную инфраструктуру, и в Чечне многим кажется, что «делиться» компания должна более активно...

-- Ну в экономику республики «Роснефть» тоже вкладывает свои средства. Просто сам процесс не очень понятен.

-- Напоследок вопрос, который вы сами подсказали. Вы и Рамзан Кадыров много времени проводите в Москве. А кто остается на хозяйстве?

-- Во-первых, мы проводим в Москве не так уж много времени. Мы здесь в общей сложности провели пять дней. Сейчас, к сожалению, мы здесь, так как на нас лежит очень высокая ответственность: надо принимать очень важные решения по вопросам подготовки к выборам. Но на месте вся исполнительная власть. Да и мы большую часть времени проводим там. Приезжайте в Чечню, там поговорим.