«Женщина, способная украсть у тебя любовь, когда любовь -- единственное, что у тебя есть, -- это уже как бы не женщина. По крайней мере так считал Томми Хейвлок. И он решил ее убить». Так начинается новелла писателя Морта Рейни, опубликованная давным-давно в журнале детективов Эллери Куин, проходная безделица в жанре хоррор, мастером которого Рейни никогда себя не считал. Он бы и не вспомнил о ней никогда, муторно переживая измену любимой жены и валяясь на диване в своем домашнем халате (пожалуй, слишком поношенном и дырявом даже для уединенного особняка где-то на западе штата Мэн), если бы...

«Тодд Дауни считал, что женщина, которая способна украсть у тебя любовь, когда любовь -- это единственное, что у тебя есть, -- уже как бы не женщина. Поэтому он решил ее убить». Так начинается новелла Джона Шутера, человека в черной шляпе, которого Рейни видит первый раз в жизни. Но как-то утром именно Шутер требовательно постучал в дверь мортовской берлоги и с порога предъявил обвинение.

«Вы украли у меня рассказ, -- сказал человек, стоявший на пороге. -- Вы украли у меня рассказ, и этого нельзя так оставить. Права -- правами, честность -- честностью, но этого нельзя так оставить». Так начинается новелла Стивена Кинга «Потаенное окно, потаенный сад», увидевшая свет в 1990 году в сборнике «Четверть после полуночи». В предисловии Кинг сообщил, что она станет его «последней вещью о писателях, писательском ремесле и о той странной ничьей земле, которая существует между реальностью и вымыслом». Слова Кинг не сдержал: герой написанного им восемью годами спустя «Мешка с костями» Том Нунен был по профессии никак не путевым обходчиком, да и в поздних рассказах «странная ничья земля» то и дело давала о себе знать. Не говоря уж о подробнейшем путеводителе по этой земле, каковым стала серия очерков под названием «Как писать книги» (кстати, расширенное издание этого пособия увидело свет под названием «Тайные окна»). Но так и не ставшая последней повесть и впрямь оказалась произведением программным. В ней Кинг копается в самых заветных писательских страхах и комплексах, которые превращают мистерию сочинительства в занятие чреватое и опасное.

Рассказать об этом на языке кино непросто: для того чтобы с помощью движущихся изображений адекватно передать тот ужас и смятение, с которым Морт Рейни сличает два абсолютно одинаковых рассказа, нужно быть по меньшей мере Питером Гринуэем. Но в данном случае за дело взялся не он, а Дэвид Коэпп -- автор сценариев «Парка Юрского периода», «Комнаты страха» и «Человека-паука». Имеется у Коэппа и опыт руководства процессом в целом: «Тайное окно» -- его третий полнометражный режиссерский проект. Нет претензий и к подбору актеров. Сыгравший Рейни Джонни Депп, сменивший пиратские позументы на драную хламиду и интеллигентские очечки, выглядит вполне органично (тем более что он уже изображал похитителя книг в «Девятых вратах»). Джон Туртурро в роли Шутера (который сразу же напомнил Рейни какого-то фолкнеровского персонажа) отбрасывает на экран тень Бартона Финка. Да и Тимоти Хаттон, изобразивший нового бойфренда мортовской жены, вполне уместен: именно он некогда сыграл раздвоившегося писателя в экранизации кинговской же «Темной половины».

В общем, все, включая музыку Филиппа Гласса, на месте, все вроде бы хорошо. Отсутствует, пожалуй, только одно: то необходимое ощущение живого (иногда слишком живого) слова, на котором зиждется внутреннее напряжение оригинального «Окна». И еще, пожалуй, достаточного такта, чтобы не перелопачивать почем зря тонкую и непростую историю, которая в принципе для экранизации подходит с трудом. Коэпп ведет себя так, как нерадивый и недалекий школьник, списывающий чужое сочинение и на голубом глазу меняющий шило на мыло: принадлежащий Морту по книге кот превратился в собаку; рассказы Рейни и Шутера почему-то поменялись названиями; в качестве компенсации Шутер просит не написать для него новый рассказ, а изменить концовку. Изменено на несколько принципиальных лет и время действия, что делает некоторые кинговские ходы, вроде безуспешной погони Рейни за главным козырем -- номером журнала, где был впервые напечатан злополучный рассказ, нелепыми и бессмысленными -- ну кто же поверит, что не самое редкое издание середины 90-х невозможно разыскать в течение трех дней? А главное -- на место преступления интеллектуального, требующего не столько уголовного расследования, сколько литературоведческой экспертизы (а по большому счету и суда собственной совести), на первый план вышла банальная, разве что немного приправленная мистикой и психопатологией мокруха. Так «Тайное окно» из блестящей истории расплаты за вранье перед самим собой превратилось во вторичный и предсказуемый ужасник, за который журнал детективов Эллери Куин не дал бы и четверти сотни долларов. А настоящее тайное окно, позволяющее писателю «видеть обычные вещи под углом, преобразующим обычное в сверхъестественное», так и осталось для зрителей заколоченным наглухо.