Из всех мировых звезд, коими уже избалован наш город, Уитни Хьюстон приехала едва ли не последней. Это не преминул отметить телеканал «Культура», в вечернем выпуске новостей выдавшей весь набор штампов про Уитни -- от «кинохитов» до «слезливых шлягеров».

«Оперативность» сыграла с телевизионщиками злую шутку: тележурналисты не видели всего концерта, так как были вынуждены, отсняв его первые минуты и стэнд-ап, нестись в далекую студию на монтаж вечернего выпуска. (Примерно в то же время по СТС известный телевизионный человек равнодушным голосом рассказывал, что уже давно ни у нас, ни на Западе «нет богинь» -- ни в театре, ни в кино, ни в музыке.) Это я к тому, что тот, кто не видел всего концерта, не видел ничего. Тот, кто видел только начало, просто «обломался». Потому что концерт, что греха таить, начался кривовато. Во-первых, звук. Во-вторых, голос Уитни, который был как будто не «разогрет». Хотя интонировала она, разумеется, идеально и мощь ее голоса ощущалась кожей.

Выступление началось с некой инструментальной зарисовки, и на сцене появились музыканты: гитарист, два барабанщика, три клавишника и три бек-вокалиста. Бас-гитары не было, басовые партии воспроизводились на клавишах (и один раз -- клавишником на «живой» бас-гитаре). Хьюстон, облаченная в скромное платьице, летящей походкой появилась на сцене и выдала сразу три песни с предпоследнего альбома My Love Is Your Love. Затем певица сказала публике: «У нас с вами наверняка есть вопросы друг к другу -- вы слышали обо мне, а я много читала о вашей замечательной стране». Потом Уитни исполнила еще несколько вещей, но из «кинохитов» -- только Exhale (Shoop Shoop) из фильма «В ожидании выдоха». К этому моменту публика вовсю соучаствовала в процессе, чуть ли не весь зал одновременно хлопал в долю. Но тут Уитни удалилась за кулисы, и вокалист из подпевок развлек публику песней Эрика Клептона Change The World.

В общем, все очень миленько. Но то, что произошло во второй части концерта, иначе чем «эмоциональным штормом» не назовешь. Во-первых, голос Уитни звучал уже гораздо лучше (едва ли не круче, чем на альбомах, -- что опять-таки не важно, так как про певицу говорят, что она пишет все с одного дубля!). Уитни призналась, что чем-то приболела в Питере (где был первый концерт) и еще утром у нее не было голоса, но к концерту врачи все исправили. Во-вторых, публика наконец дождалась тех хитов, за которыми и пришла.

Про I Will Always Love You надо сказать особо. Эта песня для Уитни исполнена личного содержания -- с тех пор, как год назад умер ее отец. Исполняя ее, певица заменила одну строчку на I love you, daddy и заплакала. Это какая-то поразительная искренность, откровенность перед тысячным залом, такая, после которой говорить о «хитах» и «мощных черных голосах» уже как-то неудобно...

Вообще же о творчестве легендарной и великой (уже без всякого преувеличения) Уитни Хьюстон и, в частности, о ее московских концертах можно сказать следующее. Содержание музыки -- не только в написанных и воспроизведенных нотах, но и в восприятии слушателя, как та самая красота, что «в глазах смотрящего». Можно, извините, слушать «Битлз» и воспринимать их как «легкие ненапряжные песенки на непонятном иностранном языке». Можно к Уитни Хьюстон относиться как к красивой даме, поющей слезливые хиты. Но все-таки полезнее, слушая на концерте Уитни, слышать Ариту Френклин, Эла Грина, Джеймса Брауна, Кертиса Мейфилда, не говоря уже о Дайоне Уорвик (кстати, родной тети героини нашего очерка) -- то есть всю ту мощную соул-культуру 50--70-х, наработки которой до сих пор так активно проявляются в американской поп-музыке (и так старательно «прививаются» в других странах). Но все-таки Уитни -- это не та певица, в которой культура просто «проявляется». Потому что она и есть эта культура, этот самый soul.