Конституция нуждается в поправках, однако они не должны затрагивать ее фундаментальные принципы. Если же речь зайдет об увеличении срока полномочий главы государства до пяти или даже семи лет, то применяться они должны лишь в том случае, если вступят в силу до президентских выборов. Такое мнение высказал в беседе с корреспондентом газеты «Время новостей» один из авторов нынешней Конституции, секретарь Союза журналистов Михаил ФЕДОТОВ, занимавший в 1992--1993 гг. пост министра печати.

-- Насколько, на ваш взгляд, Конституция предопределила политическую систему, сложившуюся сейчас в стране, и, в частности, исход выборов в Госдуму?

-- Она предопределила в том смысле, что у нас сохранился институт президента как главная, а теперь, по сути, и единственная политическая сила в стране. Очевидно, что система сдержек и противовесов не идеальна. Но десять лет назад очевидными были опасности, которые нес в себе принцип полновластия Советов. Я сам высказывался, опираясь на французскую практику, за предоставление президенту права роспуска парламента. Вспомните, что происходило в начале 90-х, когда формально, по конституции, было полновластие парламента, а вся ответственность за реальное положение дел в стране возлагалась на президента. Вместо разумной системы сдержек и противовесов было двоевластие.

-- Но ведь нельзя же принимать Конституцию только из страха перед повторением ситуации с Верховным Советом. Разве нельзя было принять временную Конституцию на период стабилизации ситуации и преодоления последствий конфликта 1993 года?

-- Я выходил к президенту с предложением принять некий временный акт, касающийся выборов и порядка деятельности учредительного собрания. Моя идея состояла в том, чтобы, не распуская Верховный Совет, избрать некий орган с исключительно учредительными функциями, который разработал бы и принял Конституцию и некоторые конституционные законы. А затем уже можно было бы проводить выборы в новый парламент. Иными словами, идея состояла в том, чтобы старому парламенту противопоставить учредительное собрание, сформированное путем прямого волеизъявления граждан. По сравнению со знаменитым указом 1400 о фактическом роспуске парламента, такой вариант мне кажется куда более конституционным.

-- Мне кажется, что нельзя сравнивать Россию с Францией, где есть сложившиеся политические партии, есть оппозиция, есть независимая судебная система -- институты, ограничивающие президента и власть вообще.

-- Но ведь разрабатывая Конституцию, мы исходили из того, что у нас все это тоже будет. Действительно, у нас растения, которые во Франции дают сочные и полезные плоды, приносят что-то ядовитое. Мы говорим, например, о независимости судей и их несменяемости, а приводит это к тому, что судьи берут взятки. Так и предусмотренная Конституцией система сдержек и противовесов не работает. Если парламент -- антипрезидентский, то он попросту блокирует деятельность президента, например, принимая популистские законы, которые в принципе не могут быть выполнены. Если парламент, как сегодня, оказывается пропрезидентским, то он в значительной степени превращается в совершенно излишний, декоративный орган, вроде брежневского Верховного Совета СССР. Согласен, что система должна быть лучше выстроена, но ведь право может опираться только на сложившиеся в обществе политические традиции. У нас Конституция стоит на «совковом» мышлении. Поэтому нужно расчищать для нее фундамент, формировать новое политическое поколение.

-- Какие, на ваш взгляд, есть еще недостатки у Конституции?

-- У меня больше всего упреков в адрес федеративного устройства. Там не просто перекос полномочий в пользу центра. Все построено таким образом, что у субъектов федерации практически отсутствует сфера собственной компетенции, поскольку в конституции перечислены только полномочия центра и предметы, относящиеся к совместному ведению. Получается, что субъектам остается все то, что не перечислено, но что именно -- никто не знает. За что бы ни взялся регион, ему могут дать по рукам. Я считаю, что по остаточному принципу нужно формировать совместную компетенцию. Чудо федерации, то есть, соединения ресурсов и усилий ради достижения общей цели, рождается именно в сфере совместной компетенции.

-- То есть вы сторонник изменения Конституции?

-- Да, в Конституцию надо вносить изменения, но не в первую, вторую и не в последнюю главы. Это означало бы принятие новой Конституции, а следовательно, потребовалось бы менять все действующее законодательство. И какая в этом необходимость? Разве мы готовы отказаться от основ нашего государственного строя, от прав и свобод человека? А если мы влезем в эти главы, то наверняка найдутся желающие избавиться, например, от принципов политического и идеологического разнообразия, равенства всех форм собственности, приоритета норм международного права, запрета цензуры и т.д. Что касается других глав, то они могут быть изменены, но только так, чтобы не создать противоречий с положениями первых двух глав. Иными словами, любые поправки должны соответствовать, например, принципам разделения властей, равенства субъектов федерации и т.д., а также общепринятым канонам правового демократического государства.

-- В том числе и касающиеся полномочий органов государственной власти, например сроков президентства?

-- Почему бы и нет. Я бы даже предложил обдумать совершенно новый подход к срокам президентских полномочий. Кто сказал, что сроки легислатур должны быть равными? Почему нельзя, чтобы первый срок, когда народ только присматривается к президенту, составлял, например, два года, а второй - четыре года, а третий, скажем, восемь? При таком подходе создается принципиально иная ситуация на президентских выборах, поскольку действующий президент всегда переизбирается на более продолжительный срок, чем претендент. Впрочем, такую модель можно применить и к срокам полномочий депутатов, губернаторов, глав органов местного самоуправления и т.д.

-- Не исключено, что парламент продлил бы срок полномочий действующего президента, хотя это, наверное, будет противоречить принципам правового государства.

-- Разумеется, если поправка вступит в силу после мартовских выборов 2004-го, то она должна касаться не избранного президента, а уже его преемника в 2008 году. Это общий принцип права. И не думаю, что Владимир Путин решится нарушить его. Ему все-таки нравится больше компания «большой восьмерки», чем лидера Северной Кореи или Совета аятолл.